Страница 22 из 56
— Мне надо поговорить с тобой.
— Я работаю. — Он впивается в меня взглядом сквозь небрежно торчащие светлые волосы. — И если ты собираешься тут психовать...
— Возьми перерыв, или узнаешь, как я умею психовать.
Он оглядывает людей за столами.
— Пошли, — говорит он, и я следую за ним через кухню к заднему выходу из ресторана на огороженную забором-сеткой площадку с мусорными баками. Здесь ужасно воняет жиром, рыбой и мусором, и я стараюсь дышать через рот.
— Поверить не могу. — Кайл разворачивается ко мне, как только закрываются двери и мы остаемся наедине. — В чем твоя проблема?
Я хлопаю по его груди ладонью с зажатой запиской.
— Ничего не хочешь объяснить?
Он отбирает ее у меня и читает.
— И что?
Я скрещиваю руки на груди.
— Расскажи, из-за чего вы с Миной ссорились накануне ее смерти.
Кайла можно назвать самим определением открытой книги. Он дерьмово скрывает эмоции, и на секунду у него падает челюсть.
— Это не твое дело.
— Мое, когда ты оставляешь Мине записку с угрозами, а потом ее убивают!
— Чушь, — говорит Кайл. — Это не угроза. Я просто хотел, чтобы она перезвонила мне.
— Ты угрожал ей. «Если продолжишь игнорировать меня, ничем хорошим это не закончится». Кто говорит такое своей девушке?
Кайл краснеет, в его щенячьих глазках появляется грозное выражение.
— Заткнись. Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь.
— Тогда объясни мне. Скажи, почему вы ссорились.
— Оставь это, — предупреждает он.
— Ни за что.
— Да пошла ты. — Он отходит к двери, и я встаю перед ним и с силой его толкаю. Он ростом выше ста восьмидесяти, гора мышц, но все же как это приятно. Он спотыкается, я подхожу ближе, но он восстанавливает равновесие и хватает мои запястья. — Остановись, Софи. — И только теперь он отпускает меня и делает шаг назад, держа перед собой свои огромные руки. — Себе же хуже делаешь.
Я снова делаю выпад, но он бросается прочь. Я почти падаю, когда слишком резко ступаю ногой.
— Какая же ты заноза в заднице, — бормочет он, беря меня под руку, чтобы помочь встать.
— Расскажи мне, — требую я, задыхаясь, адреналин отбивает во мне дробь. — Почему вы ругались.
— Не лезь. Просто не лезь сюда.
— Что она сказала тебе, раз ты настолько разозлился? Зачем ты ей угрожал? — Каждый мой вопрос — толчок, и он принимает их. Между нашими лицами лишь несколько сантиметров, я стою на цыпочках. Приходится схватиться за забор позади него, чтобы устоять на земле. Нога дрожит, но я пытаюсь не обращать внимания. — Она заботилась о тебе. Она даже спала с тобой! Почему ты...
— Заткнись! — вопит он, и у меня перехватывает дыхание, я вздрагиваю от первобытной ярости его голоса. Карие глаза блестят, словно он сейчас заплачет. — Закрой рот! Из нас двоих только один человек ее трахал, и это стопроцентно был не я.
28
ТРИ ГОДА НАЗАД (ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ)
— Как же мы опаздываем, — говорит Эмбер, хватая спортивную сумку из машины своей мамы.
Мина впивается в нее взглядом, доставая с заднего сиденья ходунки для меня.
— Успокойся, — резко отвечает она.
— Тренер нас убьет. Нам еще размяться надо.
Я подталкиваю Мину.
— Иди. Я сама доберусь до трибун.
— Нет.
— Эмбер, иди, — говорю я другой девушке. Не хочу, чтобы она злилась, если из-за меня опоздает. Она даже не хотела, чтобы я приезжала, но Мина настояла.
Эмбер кивает, забирая сумку Мины.
— Я справлюсь, — убеждаю ее, когда Мина не идет следом.
Мина оборачивается через плечо. Девчонки уже на поле; у нее будут проблемы, если она не поторопится.
— Эй! — кричит она, махая рукой. — Адам! Кайл!
— Мина...
— Если хочешь, чтобы я ушла, тогда пусть Кайл и Адам помогут тебе.
Я закатываю глаза и берусь за поручни ходунков, с трудом поднимаюсь и переношу на них вес. Врачи сказали мне начать ходить с ними где-то месяц и только потом переходить на трость. Не думала, что буду с радостью ждать того, чтобы ходить с тростью.
Ребята подходят к нам, и как только они убеждают Мину, что не уронят меня с трибун, она, тряхнув волосами, ускакивает на поле.
Кайл нависает надо мной. Его джинсы на дюйм короче необходимого — он уже перерос всех в классе и, кажется, останавливаться на этом не собирается. Он держит дрожащую руку на моей спине несколько мучительных минут, пока мы идем к трибунам, как будто боится, что я в любой момент просто опрокинусь назад.
— Где твой папа сегодня? — спрашивает Адам, пока я усаживаюсь на нижнюю скамейку. — Дядя Роб низковат для тренера.
— Срочное депульпирование, — отвечаю я.
— Такое вообще бывает? — спрашивает Кайл.
— Наверное. Вы можете пойти на верхние ряды, если хотите. Я тут справлюсь сама.
— Отсюда лучше вид, — с ухмылкой говорит Кайл.
Я улыбаюсь этим словам. Лезу в сумку за упаковкой M&M’s, которую мы передаем друг другу, переключив все внимание на поле.
Девочки разминаются у границы поля и уже готовы к игре. Мина нагнула темноволосую голову к коленям, разогревая ноги.
— Разве ты не помогаешь тренеру? — спрашивает Кайл Адама.
— Пока они не начнут, я ему и не нужен.
Взгляд Кайла задерживается на Мине, следя, как она вытягивает руки и тянется вверх. В команде она самая маленькая — но на поле она полна силы и скорости и словно в три метра ростом.
— А ты неплохо передвигаешься. — Адам снимает бейсболку и засовывает ее в задний карман.
— Почти готова к трости. Вперед, я5.
— Эй. — Кайл хмурится. — Ты должна гордиться собой. Мина говорит, ты отлыниваешь от физиотерапии.
— Мина говорит, да, Кайл? — спрашивает Адам, заговорщицки мне улыбаясь, когда Кайл краснеет.
— Родители достают по поводу колледжа? — спрашивает Кайл и видно, как отчаянно он пытается сменить тему.
— Они намекают, но еще слишком рано.
— Возможно, для вас, — замечает Адам. — А мне пора думать о стипендии. Без помощи мне никуда не попасть. А с моими оценками мне навряд ли что-то путное светит.
Кайл смеется.
— Черта с два, — заявляет Кайл. — Ты будешь лучшим вратарем, которого только видела Северная Калифорния.
Адам, усмехаясь, встает. Девчонки начинают выходить на поле. Наша команда в синем, Пумы школы Андерсона — в красном.
— Ладно, ваше здоровье. Не сидеть мне здесь вечно. Пойду, пока дядя Роб не выбесился. Увидимся, Соф.
Теперь, когда Адам ушел, наше внимание возвращается к полю, Мина притягивает нас, как магнит.
Команда выстраивается для первого броска, и Эмбер говорит что-то, на что Мина запрокидывает голову и смеется, ее локоны покачиваются на фоне серого неба. Она пихает Эмбер локтем, та слегка толкает в ответ, все так же смеясь.
Уголком глаза смотрю, как Кайл наблюдает за ней.
— Она тебе правда нравится, да?
Он резко поворачивается, краснея до кончиков ушей. Он не смотрит мне в глаза, лишь ковыряет дырку на штанине джинсов.
— Это настолько очевидно?
— Типа того.
Он смеется.
— Вот это облегчение для парня.
Я пожимаю плечами.
Я не говорю о том, что думаю. Не говорю, как ему везет, что он может просто сознаться в своих чувствах, робкий, но никем не осужденный. Словно у него есть на это полное право. Как будто все нормально только потому, что она должна принадлежать кому-то вроде него, а не меня.
29
СЕЙЧАС (ИЮНЬ)
— Понятия не имею, о чем ты, — мой голос дрожит. Я чувствую, как внутри поднимается паника: Кайл знает.
— Господи, Софи, за кого ты меня держишь? Она мне рассказала.
Живот скручивает узлом. Слюна наполняет мой рот, горячий порыв, который я не могу сдержать. Раскрыв рот, я еле успеваю метнуться к мусорным бакам, как меня начинает тошнить.
Мои волосы неуклюже собирают большие руки, пока я изрыгаю остатки завтрака. Я резко дергаюсь от него, кожа вспыхивает огнем и холодом, покрываясь мурашками. Наконец я выпрямляюсь, вытираю губы рукой, горло жжет от кислоты, в глазах стоят слезы. Он снова отступает от меня подальше, облокачивается на забор, засунув руки в карманы.