Страница 20 из 43
Слова, сказанные Далинару в видениях. Каладин поднялся.
— Я буду защищать тех, кто в этом нуждается. Сегодня это значит выследить Несущих Пустоту.
Лирин отвел взгляд.
— Очень хорошо. Я… рад, что ты вернулся, сын. Я рад, что с тобой все в порядке.
Каладин положил руку ему на плечо.
— Жизнь перед смертью, отец.
— Навести мать перед уходом, — сказал Лирин. — У нее для тебя кое-что есть.
Каладин нахмурился, но покинул импровизированный хирургический кабинет, направившись на кухню. Все поместье было освещено одними лишь свечами, и их было не столь уж и много. Куда бы он ни пошел, он видел тени и неровный свет.
Он наполнил свою флягу свежей водой и нашел маленький зонтик. Он понадобится ему для того, чтобы читать карты под дождем. Отсюда он поднялся наверх, чтобы проверить Ларал в библиотеке. Рошон ушел в свою комнату, но она сидела за письменным столом с самопером перед ней.
Стоп. Самоперо работало. Его рубин светился.
— Штормсвет! — сказал Каладин, указав на него.
— Ну, конечно же, — ответила она, нахмурившись. — Фабриалы в нем нуждаются.
— Откуда у тебя заряженные сферы?
— Сверхшторм, — ответила Ларал. — Несколько дней назад.
Во время столкновения с Несущими Пустоту Отец Штормов призвал нежданный сверхшторм, как противовес Вечному Шторму. Каладин парил перед стеной шторма, сражаясь с Убийцей в Белом.
— Этого шторма не ждали, — сказал Каладин. — Как, во имя Всемогущего, ты догадалась выставить наружу сферы?
— Кэл, — сказала она, — выставить немного сфер, как только шторм начался не так уж и сложно!
— Сколько у тебя есть?
— Несколько, — сказала Ларал. — У ардентов есть парочка — я была не единственной, кто подумал об этом. Смотри, кто-то из Ташикка согласился передать сообщение Навани Холин, матери короля. Не этого ли ты хотел? Ты действительно думаешь, что она тебе ответит?
Ответ, к счастью, пришел, когда самоперо начало писать.
«Капитан? — прочитала Ларал. — Это Навани Холин. Это в самом деле вы?»
Ларал моргнула, затем взглянула на него.
«Это я, — ответил Каладин. — последним, что я сделал перед уходом, был разговор с Далинаром на верху башни».
Будем надеяться, этого достаточно, чтобы идентифицировать его.
Ларал вздрогнула, затем написала это.
«Каладин, это Далинар, — прочитала Ларал ответное сообщение. — Каково твое положение, солдат?»
«Лучше, чем ожидалось, сэр» — ответил Каладин.
Он кратко изложил, что обнаружил. Он закончил, заметив:
«Я беспокоюсь, что они ушли, потому что Хартстоун недостаточно важен, чтобы отвлекаться на его разрушение. Я раздобыл лошадей и несколько карт. Думаю, мне удастся немного разведать обстановку. Посмотрим, что я смогу разузнать о враге».
«Осторожно, — ответил Далинар. — У тебя осталось хоть сколько-нибудь штормсвета?»
«Я смогу найти немножко. Сомневаюсь, что его хватит на возвращение домой, но он поможет».
Прошло несколько минут, прежде чем Далинар ответил, и Ларал использовала их, чтобы поменять бумагу на доске с самопером.
«Твои инстинкты хороши, капитан, — наконец-то пришел ответ. — Чувствую себя слепым в этой башне. Подберись достаточно близко для того, чтобы узнать, чем занят враг, но не рискуй понапрасну. Возьми самоперо. Посылай глиф каждый вечер, чтобы мы знали, что ты в безопасности».
«Принято, сэр. Жизнь перед смертью».
«Жизнь перед смертью».
Ларал посмотрела на него, и он кивнул, показывая, что разговор окончен. Она упаковала самоперо без единого слова, и он принял это с благодарностью, затем поспешил из комнаты и вниз по лестнице.
Его приход привлек небольшую толпу людей, что собралась в маленькой прихожей перед лестницей. Он собирался спросить, есть ли у кого-то из них заряженные сферы, но передумал, когда увидел свою мать. Она говорила с несколькими молодыми девушками, и держала младенца в руках. Что она делала с…
Каладин остановился у подножия лестницы. Маленькому мальчику на вид было не больше года, он жевал свой кулачок, посасывая пальцы.
— Каладин, познакомься со своим братом, — сказала Хесина, повернувшись к нему. — Девушки присматривали за ним, пока я помогала в приемной комнате.
— Брат, — прошептал Каладин.
Это никогда не приходило ему в голову. Ее матери будет сорок один в этом году, и…
Брат.
Каладин потянулся. Его мать позволила взять мальчика, держать того в руках, которые казались слишком грубыми, чтобы касаться такой мягкой кожи. Каладин задрожал, затем крепко прижал младенца к себе. Воспоминания об этом месте не сломили его, вид родителей не потряс его, но это…
Он не мог остановить слезы. Он чувствовал себя дураком. Казалось, это ничего не изменило — теперь Четвертый мост был его братьями, такими же близкими, как кровные родственники.
И все же он плакал.
— Как его зовут?
— Ороден.
— Дитя мира, — прошептал Каладин. — Хорошее имя. Очень хорошее.
Позади него остановился ардент с сумкой полной свитков. Шторма, это Зехеб? Все еще жива, как оказалось, хотя она всегда казалась старше самих камней. Каладин передал маленького Ородена обратно матери, затем вытер слезы и взял сумку.
Люди столпились по краям комнаты. Он был тем еще зрелищем — сын хирурга, ставший рабом, а затем Носитель Осколков. У Хартстоуна не будет большего потрясения ближайшие сто лет.
По крайней мере, Каладин приложит все силы, чтобы люди Хартстоуна больше никогда не испытали такого же сильного потрясения. Он кивнул отцу, — который вышел из приемной комнаты — затем повернулся к толпе.
— У кого-нибудь здесь есть заряженные сферы? Я обменяю две за одну. Несите их мне.
Сил мельтешила вокруг него, пока собирались сферы, а мама Каладина меняла их для него. В итоге — всего лишь горсть, но и она казалась ему богатством. По крайней мере, ему больше не понадобятся эти лошади.
Он завязал кошелек, затем взглянул через плечо, когда приблизился его отец. Лирин вынул маленький светящийся бриллиантовый обломок из кармана и протянул Каладину.
Каладин принял его, затем посмотрел на свою мать и маленького мальчика у нее в руках. Его брата.
— Я хочу отправить вас в безопасное место, — сказал он Лирину. — Сейчас я должен уйти, но скоро вернусь. Чтобы забрать вас…
— Нет, — ответил Лирин.
— Отец, это Опустошение, — сказал Каладин.
Поблизости люди тихо ахнули, в глазах появилось затравленное выражение. Шторма. Ему следовало сделать это с глазу на глаз. Он наклонился к Лирину.
— Я знаю безопасное место. Для тебя, для мамы. Для маленького Ородена. Пожалуйста, не упрямься. Хоть раз в жизни.
— Ты можешь взять их с собой, если они захотят пойти, — ответил Лирин. — Но я останусь здесь. Особенно если… то что ты сказал — правда. Я понадоблюсь этим людям.
— Посмотрим. Я вернусь так быстро, как только смогу.
Каладин стиснул зубы и направился к парадной двери поместья. Он открыл ее, впустив звуки дождя и запах промокшей земли.
Он остановился, оглянулся на комнату, полную грязных горожан, лишенных дома и испуганных. Они не расслышали его, но и так уже знали. Он слышал их перешептывание. Несущие Пустоту. Опустошение.
Он не мог их так оставить.
— Вы всё правильно расслышали, — громко проговорил Каладин, обращаясь к сотне или около того людей, собравшихся в большом холле поместья — включая Рошона и Ларал, что стояли на лестнице, ведущей на второй этаж. — Несущие Пустоту вернулись.
Шепот. Страх.
Каладин втянул из кошелька немного штормсвета. Чистый, светящийся дым начал подниматься от его кожи, отчетливо видимый в тусклой комнате. Он сплел себя с верхом, поднимаясь в воздух, затем добавил сплетение вниз, повиснув в двух футах над землей. От него исходило сияние. Сил сформировалась в его руке из тумана как Копье Осколков.
— Кронпринц Далинар Холин, — сказал Каладин, штормсвет облачком срывался с его губ, — восстановил Сияющих Рыцарей. И на этот раз мы не подведем вас.