Трое в штатском. Книга вторая

К вечеру поднялся легкий ветерок, прямо специально для меня. Вышла из проходной, и с ветром явился Звездин. Вернее, сначала у носа явился из воздуха букет сирени (ну это уже ни в какие ворота не лезет, он просто не имеет права знать, что я люблю сирень, я ему этого не говорила), следом образовалось довольное лицо. И где этот самодовольный тип узнал о моих пристрастиях?

– Хотел сделать сюрприз, – виновато произнес он. Похоже выражение моего лица красноречивее любых слов.

– Ух ты, – я вцепилась в толстый букет. Гадство! Он применяет запрещенные приемы. Сирень меня деморализует.

– Простите, Василиса, что я так спонтанно, – голос стал увереннее. Мерзавец. – Но вы вроде вчера по телефону не дали жесткого отказа.

– Я и согласий никаких не давала, – огрызнулась я, утопая в чарующем аромате. Ох, слабенько огрызнулась. Ох слабенько.

– Хотел позвонить сегодня, но совершенно не было времени. Решил сюрпризом.

– Я люблю сирень, – призналась я, глянув на Звездина через букет. Кажется, физиономия моя цветет. А он и рад, гад.

– Я заказал столик в ресторане, – совсем неуверенно тянет. Еще бы. Сейчас, я соберусь и скажу ему все, что думаю о его самоуверенности… сейчас… сейчас, еще чуть-чуть… сейчас ему конец… ну-у, сейчас… еще раз понюхаю цветы.

– Заказал на восемь. Подумал, вам же надо собраться. К тому же вы будете ругаться, что без спроса, потом я буду извиняться и просить прощения и снова вас уговаривать… ну, вобщем, я так подумал, часа два нам хватит? А то вам же завтра на работу. Да и мне, честно говоря.

– Я терпеть не могу, когда за меня решают, – какого черта я ему объясняю? Я должна развернуться и молча уйти… сирень. Вот гад.

– Виноват, – Звездин уронил голову. – Готов к любому наказанию. Чем могу загладить вину?

– Самосожжение, – жестко отчеканила я.

– Хорошо, – вздохнул он. – Только одна просьба. Последняя, прошу заметить.

– Какая?

– Часов в девять приступить. После ресторана.

– Ох, – я уже всерьез задумалась. – Я не планировала, как-то…

Что и говорить, конечно, он настоял на своем. Тем более для сопротивления у меня сил-то не осталось. Солнце зомбирует меня и лишает воли, и он этим воспользовался. Наверное, он не плохой адвокат, чужие слабости его сильная сторона. Короче говоря, мы отправились на его шикарной машине ко мне, он терпеливо дождался меня на улице, пока я переодевалась, принимала душ и вообще, наспех приводила себя в надлежащий вид. Когда я вышла на улицу, я даже сама себе понравилась. Вечернее платье, которое мне когда-то подарили девчонки, сидело прекрасно. Материал приятный, мягкий, я и не надевала это платье-то еще ни разу. Так, несколько раз померила дома, покрутилась перед зеркалом, а достойного повода пока не было. Сидит хорошо, может немного слишком открыто, но это ничего. Проверим стойкость «железного» адвоката. К платью и туфли… каблук мне несколько высоковат, я эти шпильки вообще не очень люблю, «ходули» для экстремалок, но один раз можно, гулять так гулять. Вообще-то не хватает только прически, но это мы уже, наверное, не успеем.

– Я не долго? – Спросила я, заливая эхом каблуков родной переулок.

– Боже, – выдохнул Звездин. Сначала у него был вид, утомленный ожиданием, теперь он совершенно растерялся. А что он собственно ожидал увидеть. Что я вылечу из подъезда в ступе с помелом?

– В парикмахерскую мы уже не успеем? – деловито поинтересовалась я. Надо пользоваться растерянностью противника. Вопрос прически это все же немного интимно, но сейчас Звездину не до гонора знатного мачо, ему бы с глазами своими справиться. Да и вообще, не моя вина, что он вместо того чтобы назначить место встречи и дать мне время собраться и сделать все свои дела, предпочитает болтаться под ногами, как бездомная собака.

– А, – он еще не очухался. Слабенький оказался. – В парикмахерскую?

– Да, – кивнула я недовольно. – Я собиралась сегодня сама пойти, но, как-то выбили вы меня из колеи.

– Честно говоря… – он глянул на часы, молча уставился на меня. Ну что с ним делать? Теперь еще и говорить разучился.

– Сколько уже?

– Десять минут девятого…

– А, – махнула я рукой. – Парикмахерские уже закрыты.

– Жаль, – не особенно печально произнес Звездин.

– Ну, что же делать, поедем так.

– У вас нормальная прическа…

– Назовем это так, – отмахнулась я. – Благодаря вам, я в кои-то веки выбираюсь в приличное место неряхой.

– Не сказал бы…

– Поехали, – вздохнула я.

Мы не поехали, мы полетели. По-моему пару раз даже оторвались от земли. Я бы все ему сказала по поводу такой езды, если бы была способна одновременно говорить и прощаться с жизнью. Это он мне мстит так, точно. Ну, может, я и навредничала немного, но это же не повод гоняться за голубями.

Ресторан оказался дорогущий, если только можно об этом судить по внешнему виду. Нас приветливо встретили, проводили к нашему столику. Я еще не успела адаптироваться к обстановке, когда у Звездина зазвонил телефон. И на этом романтический вечер закончился.

А я уж думала Звездина ничто не способно вывести из равновесия, но когда он спрятал в карман телефон, я поняла, что ошибалась. На адвокате не было лица. Он пытался что-то говорить, продолжать вечер, но не особенно это у него получалось. Он уже был не здесь.

– Что случилось? – напрямую спросила я.

– Что? – Он, даже взгляд на мне сфокусировать не может. – Случилось?

– Что случилось? – Чуть громче и напористей повторила я свой вопрос.

– Это… – он сделал неясный жест. – Там… по работе…

– Что-то серьезное?

– Да как… – он все не мог вернуться к действительности. – Нет, в принципе… это нет… там… не важно, – Звездин мастерски смахнул с лица наваждение, но в глазах его чувствовалось напряженное размышление. – Думаю, нам пора заказать что-нибудь…

– Вам надо ехать, – попыталась я угадать его мысли.

– Мне? Куда?

– По работе, – если он будет продолжать изображать из себя бетмена, я не удержусь в рамках приличных выражений.

– Да нет, – он пожал плечами, задумался. – Не обязательно.

– Ресторан можно перенести на другой день. Рестораны никуда не денутся, – улыбнулась я. – К тому же у меня, наконец, будет время заняться своей головой.

– Да? – Звездин совсем уж засмущался. Не любит он, когда обстоятельства оказываются сильнее его.

– Из-за ваших сюрпризов, – продолжила я увещевания, бальзамируя его совесть, – вечер у нас получился немного скомканным. Давайте договоримся на другой раз, и все пройдет спокойно. Авантюризм привилегия молодых.

Кажется последний мой аргумент, не столько успокоил его, сколько задел за живое. Может он считает себя мальчиком? Мужчины вечные дети. Поэтому я и сына родила. Вдруг (впрочем для него может это и не было «вдруг», наверное он размышлял говорить мне или не стоит, а может мое последнее заявление про возраст раззадорило его и он решил оправдать внештатную ситуацию разрушившую его надежную конструкцию этого вечера, мужчины так любят оправдываться), Звездин заявил:

– «Ника» горит.

– Что?

– «Ника» – дом моды Вероники Сергеевны, вы с ней вчера знакомились.

– Вера? – Я на какое-то время потеряла дар речи.

– Да, – кивнул Звездин. – В принципе мне там быть не обязательно, там есть мой человек. – Он помолчал. – Обычно я присутствую при подобных событиях, но это, в принципе, не связано ни с какими обязательствами.

– А с самой Верой все в порядке? – Спросила я, не очень понимая, как с этим всем вообще связан Звездин.

– Не знаю, – ответил он. – У меня не хорошее предчувствие…

– Вы думаете с ней, что-то могло случиться?

– Я не знаю.

– Так надо ехать. – Я вскочила. В голове не умещается, как это он не связан обязательствами. Он знает человека, у человека дом горит, а он тут рассиживается и что-то мне тут еще объясняет. Ну и человек. Сейчас я просто не в состоянии трезво рассуждать, но когда приду в себя, я ему все выскажу.