Страница 8 из 12
За последние пару лет девушки Никиты, по большому счету, отличались лишь цветом волос. Возможно, их несчастные в браке матери научили их подходу, при котором девушка ответственна за предоставление своего тела мужчине на кратковременное пользование по требованию, а мужчина ответственен за финансирования поддержания этого тела в привлекательной форме, а может, именно так они представляли свою ценность, как женщин. Соответственно, они и попадали в фокус внимания мужчин, ищущих именно такой тип взаимоотношений, что и было верно для нашего героя. Он и сам не понимал, почему внезапно это перестало его устраивать.
С момента их разговора в кафе прошла пара недель. Никита с Ильей жили в одном районе и иногда ездили с работы и на работу вместе. Никита любил свою мощную маневренную машину, а Илья любил сидеть на пассажирском сиденье и, как он говорил, «пялиться на девчонок». У Ильи отношение к девушкам было простое – для него они были, как десерт – сладкие, вкусные и всегда хочется следующих.
– Как твоя Алена? – спросил Илья, устав разглядывать тротуары.
– Написал, чтобы оставила меня в покое.
– А она что?
– Требует, чтобы оплатил абонемент в спортзал еще на год… Типа «ты обещал».
– Оплатишь?
– Не знаю…… Мне уже все равно, качает она попу или нет… Есть и другие попы.
Илья рассмеялся.
– И правда.
– Ты знаешь, – Никита повернул на узкую улочку, чтобы объехать привычную пробку в центре, я все думаю про ту собаку, как у Макса, помнишь?
– И что с ней?
– Ты же можешь сказать, что она своего хозяина любит?
– О, вообще обожает. Но на то она и собака, правда? Люди и заводят собак, чтобы получать чистую любовь.
– А ты девушку Макса помнишь?
– Да, такая симпатичная пышечка, помню… Она еще вяжет хорошо, я фотки ее вязания в его Инстаграме видел. Он ее, кстати, тоже обожает… Уж не знаю, за что.
– Я вот подумал, он как-то говорил про свою девушку, что у нее столько дел и хобби, что она всегда занята, а если он хочет к ней подойти и обнять, она всегда отвечает взаимностью.
– Ты хочешь сказать, у Макса и собака, и девушка похожи? – Илье эта мысль показалась очень смешной.
– Я хочу сказать, они обе его любят. И не напрягают требованием внимания.
– И ты тоже так хочешь?
– Судя по всему, да… Меня в Алене стало напрягать, что у нее нет лучшего занятия, чем требовать моего внимания.
– Собаку заведи, как у Макса, – Илья все еще веселился.
– Ха-ха, – Никита состроил гримаску. – Скорее, девушку такую надо завести, как у Макса… Где они познакомились, знаешь?
– На какой-то выставке, вроде, – Илья уже опять смотрел по сторонам.
– На выставку я вряд ли пойду, – пробурчал Никита.
– Ты знаешь, – Илья повернулся к другу, – мне кажется, ты все усложняешь. Это всего лишь девушка! Какая разница? Ну надоела эта – будет другая, другая надоест – будет третья! Есть более важные вещи в жизни, знаешь.
– Например?
– Ну как, захватить Вселенную, и все такое, – Илья явно наслаждался своим остроумием.
Никита припарковался возле подъезда.
– Иди домой, захватчик Вселенной.
– Есть, капитан!
Честно сказать, пару – тройку месяцев назад Никита сказал бы тоже самое самому себе. Какая разница? Это всего лишь девушки, ничего серьезного. Но еще раз иметь такие отношения, как с Аленой, он не хотел. Что-то внутри него сопротивлялось.
В субботу Никита решил пойти прогуляться по берегу реки, по набережной возле большого торгового центра. Несмотря на осень, трава все еще была зеленой, и яркие желто-красные листья, разбросанные по ней, придавали ей игривый вид. Он сел на скамеечку, наблюдая за волнами и изгибами мощной реки, за парочками, прогуливающимися по набережной, взявшись за руки, и за собаками, играющими на траве.
Это место было весьма популярным среди горожан, и уже через полчаса свободных лавочек с видом на реку и вовсе не осталось.
– Извините, – раздался приятный женский голос рядом с ним. – Вы позволите присесть на вашу лавочку? Остальные заняты…
Он поднял глаза. Девушка в черном пальто, с прямыми темными волосами показалась ему смутно знакомой. В руках она держала что-то вроде планшета для рисования.
– Да, конечно, присаживайтесь, – немного суетливо ответил Никита. – Лавочка же не моя личная.
Девушка села. Он опасался, что она заведет разговор с ним, но она, казалось, сразу потеряла к нему интерес, внимательно глядя на реку. Потом взяла планшет и стала быстро-быстро чертить карандашом по бумаге, иногда останавливаясь, чтобы взглянуть на реку еще раз. Никита не мог побороть любопытство и тихонько наблюдал за процессом. Когда девушка закончила чертить и убрала руку, загораживающую картину от Никиты, он, против своей воли, ахнул от восхищения. Река и парк и даже трава на карандашном наброске выглядели так реалистично, что трудно было поверить, что всего несколько минут назад там был всего лишь чистый лист бумаги.
– Вау, – сказал он вслух, – да у вас талант!
– Необязательно, – рассмеялась девушка. – Я просто очень много тренировалась.
В этот момент он узнал ее. Это была та самая девушка из кафе, которая была со своей подругой, в тот день, когда они с Ильей обсуждали Алену.
Повинуясь неожиданному порыву, он протянул ладонь своей собеседнице.
– Никита.
– Катя, – девушка ответила на рукопожатие.
Он помолчал немного, не решаясь продолжить, но желание продолжить было сильнее нерешительности.
– Катя, а хотите кофе?
– Хочу, – улыбнулась темноволосая художница. – Если можно, капучино.
– С корицей? – теперь и Никита улыбнулся, видя веселые искорки в ее глазах.
– С корицей, – кивнула Катя. – Как же без нее.
Пионы
Картина называлась «Декабрь». Девушка стояла возле большого окна, скрестив руки на груди, и смотрела на улицу. За окном было темно и, скорее всего, холодно – декабрь же. Красивые яркие шторы не были закрыты, что придавало комнате нежилой и неуютный вид, хотя саму комнату толком и не было видно. За окном, в темноте, все еще можно было разглядеть соседние здания, улицу, какие-то огни, и казалось, что там, за окном, есть жизнь, а в комнате – нет. Голова у девушки была печально опущена, плечи поникли, волосы висели безжизненными прядями, а серый свитер выглядел неопрятным и мешковатым. Самым живым предметом на картине был букет белых пионов в вазе, композиционно расположенный на левой стороне картины. Пионы были написаны с таким мастерством и любовью, что поневоле хотелось пойти и купить себе такой же букет, чтобы он также наполнял комнату красотой и радостью.
Картина вызывала столь яркие и неоднозначные чувства, что мало кто задерживался возле нее надолго. От девушки веяло такой тоской и несчастьем, что посетители выставки буквально сбегали от нее подальше, возможно, опасаясь, что это заразно и втайне просили Господа уберечь их от таких ощущений. Но все сходились во мнении, что пионы были шикарными.
Ирина смотрела на картину уже минут пять, ощущая, как тоска и отчаяние одновременно сковывают и раздирают на кусочки ее тело. Ее морозило, сердце бешено колотилось, желая выскочить и убежать, желудок сводило спазмами, к горлу подступала тошнота. Она не знала, как неизвестному художнику – или художнице? – удалось так точно передать на картине её, Ирины, боль, ведь это как будто бы она на картине, эта одинокая, брошенная и потерянная девушка. И еще эти пионы!! Почему именно пионы, именно белые? Как будто насмешка над ней, ее чувствами, ее печалью…. Ведь именно эти цветы ей дарил Данил.
Ирина была представителем крупной косметической компании. Многие считали, что ей повезло с работой – она ездила по городам, предлагала салонам красоты профессиональные средства по уходу, собирала заявки, иногда привозила менеджерам этих самых салонов всякие приятные бонусы в виде бесплатных пробников и вообще поддерживала приятельские отношения с ними, что помогало в ее работе. Проще всего было взаимодействовать с менеджерами, если они были, к тому же, еще и владельцами салонов, потому что это экономило время на принятие решения. В одном из соседних городов недавно открылась сеть салонов красоты «Диана», и начальство Ирины очень хотело начать работать с ними. Ее отправили в командировку, снабдив большим количеством бесплатного добра для раздачи и продвижения, и она договорилась о встрече с мужчиной по имени Данил, который являлся представителем «Дианы».