Страница 15 из 25
Озеро они переплыли, побив все рекорды. Но на другом берегу девчонка попыталась упереться и уплыть обратно. Силой её выволокли на сушу и в четыре руки встряхнули:
- Дура! Бижим за сторажем!
Это помогло и все трое бросились из подвала с диким паническим воплем:
- СТОРОЖ! ПОМОГИТЕ! ДЯДЯ СТОРОЖ! ДЯДЕНЬКА!
Их крики безусловно возымели действие, но какое-то странное. Те малолетние бандюги, кого не испугали даже звуки из подвала, вдруг подорвались на ноги и в мгновение ока исчезли с площадки, в то же время сторож, которого, собственно, и надо было, вообще не показался из вагончика. А когда детвора туда домчалась, то услышала из-за двери натужное мычание: "Шумел камы-ы-ыш, дере-евья гну-улись, и ночка тё-о-омная-а была-а..."
В прежние, такие беззаботные времена дети не то что постучаться, даже близко бы не решились подойти к вагончику. Но сейчас на кону была жизнь Бурана и они ворвались в святая-святых стройки вообще без стука.
- Дядя стораж! Дядя стораж! Там Буранчик! Нужна бижать!.. Спасать!
- О! - удивился в ответ сторож.
Он сидел за столом, держа в пальцах стакан, и осоловевшим взглядом "ласкал" почти пустую бутылку.
- Дядя стораж! Там Буран! Скарее!
- Хм, буран?.. - задумался сторож. - А-а, ты-ы-ы!.. - обрадовался он, словно догадавшись, о чём речь, и посмотрел на детвору строгим взглядом. - Ни, ни, ни! - сообщил он, помахивая в такт пальцем. - Чтоб даже не думали, слышьте? Хватит, шо один сгинул, да? Пр-р-роклятое место! Оно мне надо?! - сторож искренне пожал плечами, обернулся к столу и затянул своё любимоё: - Шумел камы-ы-ыш, дере-евья гну-улись...
Дети поняли, что здесь ничего не добьются и, толкаясь в дверях, заторопились наружу. А там их встретила неожиданная после всего происшедшего тишина. Но пока Борька с Витькой пытались понять, чем им это грозит, Лёлька - вообще не собираясь что бы то ни было понимать - бросилась к зданию с заполошным воплем: "Буранчи-и-и-ик!!!". Пацаны поневоле бросились за нею и вся толпа дружно ввалилась в подвал.
Буран нашёлся сразу. Он валялся мокрой мохнатой тушей на самом краю озера, так что даже хвост продолжал мокнуть в воде, и подавал неуверенные признаки жизни - не шевелился, но тяжело дышал. Естественно, вся банда тут же повила на нём.
- Буранчик!.. Бурашечка!.. Сабачка!..
- "Кутя-а-ата..." - проворчал затоптанный лаской пёс, не поднимая головы.
- Ура! Живой! - взвились от радости дети и с детской же непосредственностью навалились по новой с расспросами: - А ты пабидил?.. А ты прагнал эту штуку?.. А што эта такое?..
- "Меррртвечина..." - мрачно рыкнул Буран. - "Всегда заведётся всякая гадость... Не надо туда ходить".
Банда замерла, переваривая услышанное, и с опаской уставилась на тот берег озера. Но тут почти одновременно до всех дошла другая сторона вопроса:
- Буранчик, ты раниный?!
Пёс только хрипло и тяжко вздохнул в ответ. Тогда на повестку автоматически встал вопрос следующий:
- Тибя жи нужна даамой визти! А как будим тащить?
- "Гррр... никак... Дайте помереть спокойно".
- НУ, НЕ-Е-ЕТ! - дружно возмутились дети и быстренько нашли выход: - Слушайте, а давайте йиво на каляске повизём? Ура! Пагнали за каляскай!
Уши Бурана, с надеждой ловившие обсуждение его собачей судьбы, безнадёжно повисли.
Детвора быстро приволокла средство передвижения и довольно бодро начала погрузочные работы. Как всегда бывает, знала как что нужно делать женщина, а отдувались за это мужчины.
- Борька, бири за лапу... Да не за ту, дурак ! Другую бири... Витька, паднимай слеваво! Паднимай, паднимай... Ой, ну чё ты раняишь?! Диржи жи!.. Нет, так не пайдёт, давайте миняйтеся. Борька, бири там, где Витька... А Витька, бири ззаду...
Задерганный и дважды уроненный Буран вдруг встряхнулся всей шкурой, сбрасывая с себя шкодливые ручки, и с трагическим вздохом начал вставать сам. Детвора восторженно бросилась поддерживать. Пёс поднялся на дрожащие лапы и, зависая на каждом шаге, прошкандыбал до коляски, потом осторожно потрогал фанерное дно и всё же засомневался, но банда, воодушевлённая успехом, поднажала и буквально впихнула его в кузов. А там он уже подобрал, как мог, лапы и всем видом продемонстрировал "делайте со мной, что хотите".
Ну, с тем "что хотите" сперва показалось проще простого: пацаны впряглись, Лёлька подтолкнула и коляска резво протарахтела на выход. А вот дальше...
- Ой, а куда едим? - поднялась и стала во весь рост насущная проблема.
- К мине нельзя! - сразу отрезала Лёлька.
- К мине тоже, - с сожалением констатировал Витька.
Борька задумался. Нет, в папе он почти не сомневался, другое дело мама. В ней он тоже не сомневался... но совсем в обратную сторону. Так куда же ехать? Может всё таки попробовать уговорить? В памяти невольно всплыли недавние события: лягушачья эпопея, мамины переживания и как он замечательно сообразил выведать адрес... И тут его осенило!
- Народ, я знаю! Знаю! Знаю!.. - аж запрыгал он от радости. - Едим к Тёть-тоне!
______
А Тоня в это время танцевала. В собственной квартире, сама с собой. И танцевала она танго!
Вообще-то она любила и умела танцевать, даже когда-то в ансамбле отплясывала на замену их заболевшей участницы. Говорили - что талант. Но как-то не сложилось, а потом и совсем отошло в область забытых мечтаний, таких, что и показать стесняешься. Сегодня же подсматривать было некому - мама дремала на кухне, Валера ещё не приходил - и можно было дать волю чувствам, чего-то разыгравшимся от пережитых потрясений и плещущим в душе, будто волны тёплого моря. Поэтому она, приложив к груди платье прямо с "плечиками" - в качестве не то наряда, не то партнёра - страстным шагом вертелась по комнате.
- Трям пам-пам-пам, таря-раря-рам трям-пам-пам-пам... - напевала Тоня, с вдохновением на лице и аргентинской порывом в движениях... и вдруг в дверь позвонили. Ну вот, как всегда...
Она немного огорчилась за прерванный "полёт", оставила платье и пошла открывать, на ходу размышляя, кто бы это был. А сообразив - кто, огорчилась ещё больше, потому что если Валера звонил в дверь, значит не мог попасть ключами в замочную скважину. И это ведь был ещё не вечер... Но того, что увидела, она не ожидала совершенно. За дверь стояло три мелких чумазых до невозможности существа, больше похожих на чертенят, и с надеждой таращились на неё широко распахнутыми глазами.
- А вы... А что... - заклинило Тоню, но тут существа открыли рты и суть происходящего вывалилась на неё, как ведро воды на голову.
- Тёть-тоня! Там Буранчик паранился!.. Мы там игралися!.. А Буран!.. А в падвале был страшила!.. А мы не можим затянуть!..
- Это вы?!! - узнала наконец Тоня знакомую "банду". - Где ж вы так извазякались?!
Банда на секунду замерла, а потом вдохнула поглубже... и всё началось по новой.
- Де-ти, подождите! - очень попросила Тоня и попыталась создать видимость порядка: - Проходите давайте, там всё расскажете...
Но неожиданно детвора воспротивилась.
- Не-е-ет! Там Буранчик внизу астался!.. Нада принисти, а мы не паднимим!.. Нада занести, пайдём скарее!
- Так! Кто такой этот ваш Буранчик, чтоб его нести? - топтание в дверях её уже начало раздражать.
- Каторый вчира был сабака!.. - с готовностью пояснили дети. - Каторый ты видила!..
- Ого! - невольно вырвалось у Тони. - Тот псина? Он что тут делает? - Но детвора настойчиво хватала за руки и тянула наружу, поэтому Тоня отложила вопросы на потом, быстренько обулась и помчалась вниз.
Она выскочила из подъезда с надеждой на то, что сейчас проблемы разрешатся сами собой, но неожиданно оказалась в самом центре конфликта, где проблемы окружили её и потребовали срочного вмешательства.