Страница 18 из 20
Савва беззубо улыбнулся сквозь пшеничные усы.
12.
На следующий день, днем, становой пристав поливал цветы. При всей спартанской обстановке кабинета, подоконники были заставлены горшками с геранью. Такова слабость Степана Мефодьевича. Времена и люди менялись, но, сколько себя помнил, он всегда разводил герань. Яркие незатейливые цветы круглый год радовали посетителей и хозяина полицейского участка, напоминая, что у каждой вещи есть две стороны. И хотя, при всей грузности Протасова, такая процедура давалась ему нелегко, он с завидным постоянством соблюдал традиции. Подобной жизненной филисофии он научился у работающих в Орехово англичан, - вот уж кто соблюдает вековые обычаи. Конечно, если привычка хорошая, почему бы не перенять у иностранцев.
За происходящим в кабинете с постоянным интересом наблюдали Его Императорское Величество Николай II и каслинская чернильница-собачка. Стороннему наблюдателю могло показаться, что глаза Императора на портрете двигаются вслед за перемещениями пристава от окна к окну. Полуденный хоровод был в самом разгаре.
По коридору раздались шаги и в дверь постучали...
- Войдите, - Протасов развернулся к противоположной стене, где находилась дверь.
В проеме появились Купавин и, вслед за ним, Рябичкин.
- А-а-а!.. Проходите, господа, - от прежней чопорности Протасова не осталось и следа, он двинулся навстречу, с удовольствием протягивая руку для приветствия. - Присаживайтесь. Как прошел допрос?
Новогиреевские детективы только что вернулись из подвальной комнаты, куда поместили Никиту, они хорошо поработали и горели желанием поделиться результатами. Судя по довольному выражению лица Купавина, результаты были неплохие.
- Позвольте закурить? - захлопал по карманам в поисках папирос урядник.
- Конечно, конечно! Пепельница на столе.
Рядом с каслинской чернильницей стояла вполне себе симпатичная пепельница, правда такой художественной ценности она не представляла, но была сделана из черненой меди и выглядела довольно представительно. Митрофан Васильевич достал папиросу из пачки и с наслаждением стал стучать ею по тыльной стороне ладони, растягивая удовольствие и выдерживая паузу.
Рябичкин остался невозмутим, он предоставил возможность коллеге сорвать аплодисменты.
Наконец по комнате поплыл сладкий запах табачного дыма, припадая и обволакивая зеленую лампу на столе и устремляясь вверх к портрету Императора. Николай II проявлял великодушие, ему, как человеку курящему, это совершенно не мешало сохранять достоинство и ожидать результатов допроса преступника. Если бы Купавин знал, что доклад ждет такая высокопоставленная особа, он не только бы не курил, но и не позволил себе сидеть в его присутствии.
- Убийство раскрыто, - наконец сказал он и победоносно посмотрел на пристава. - Сознался голубчик! Правда, понять не могу, почему так быстро. По моему разумению дня три-четыре нам возиться полагалось, ведь не мальчишка - опытный бандит. Алексей же выдвигает какую-то церковную теорию, но я в ней не уверен, хоть в Бога и верую.
- Какую теорию? - Протасов с удивлением поднял брови и посмотрел на Рябичкина.
Алексей, оттолкнувшись от спинки стула, подался немного вперед. Смущенно улыбаясь, он кашлянул и проговорил, почему-то обращаясь к каслинской собачке:
- Это я про старца, которого мы упустили. Понятно, что мистическая сторона нашего существования в вещественном мире окутана туманом, и поверить в такое достаточно трудно, но если мы чего-то не знаем, - это еще не значит, что данного явления нет на самом деле. Правильно?
- Во... видали, Степан Мефодиевич, куда его понесло! - зафыркал Купавин, - Чистый Спиноза, извиняюсь за выражение.
Одна чугунная собачка преданно смотрела на Рябичкина, похоже, она готова была поддержать сомнительную с точки зрения остальных теорию. Его Императорское Величество окончательно скрылся в папиросном дыму и уже не принимал участия в дискуссии.
- Я, все-таки, не очень понимаю, Алексей Яковлевич, - пристав окончательно переключился от садоводства к насущным полицейским проблемам и расположился в кресле. - Будьте любезны, объясните подробней.
Рябичкин заерзал в кресле, устраиваясь поудобней.
- Понимаете, этот персонаж очень похож на древнегреческого Харона, по мифам древнего мира - перевозчика через реку мертвых. Образ словно списан с гравюры Доре.
- А-а-а... как же... слышал. Но это же сказочный персонаж, а я, извините, привык смотреть на жизнь реалистично. В нашем деле необоснованные фантазии могут навредить.
Купавин одобрительно кивнул. Сказочные персонажи ему нравились, но не более чем в воспоминаниях из детства, когда матушка укладывала его спать. А когда имеешь дело с уголовниками, - какие тут сказки.
- Вот я и говорю: все зависит от угла зрения. Поверить в появление таких существ в материальном мире очень трудно, и я понимаю Митрофана Васильевича. Остается вариант, что какой-то доброжелатель специально вырядился в Харона, чтобы помочь поймать преступника.
- Это получается, что у нас есть тайный помощник, - задумчиво сказал Протасов, - А мы и не знаем! Словно в романах господина Дюма. В моей практике такое впервые.
- Ну, кто будет нам помогать, Алексей? - вступил Купавин. - Да и зачем? Правильно говорит Степан Мефодиевич, такие рассуждения только мешают делу. Убийство раскрыто - и, слава Богу! Теперь нужно думать, как на Кубок Фульда выйти.
Рябичкин перевел взгляд на урядника:
- Вот в этом-то и есть главный вопрос. Зачем устраивать маскарад и помогать в поимке преступника? Не связан ли этот человек сам с Кубком? Может быть, хочет увести расследование по ложному пути?
Урядник насупился, затушил догоравшую папиросу и полез за следующей. Алексей говорил правильно, вряд ли старец появился случайно. И кубок серебряный так и неизвестно где искать. Вопросов осталось много, и дело раскрыто только наполовину.
- А в том, что бандит сразу сознался, девяносто девять процентов заслуга старца, - сказал Алексей. - Вы же видели, в каком душевном состоянии он находится. Ему будто истина открылась. Очень точный ход.
- Да, - согласился Купавин, - этот Никита словно переродился. Сам все выложил, как на покаянии перед батюшкой. Видать, старец этот здорово его зацепил. Только непонятно чем? Навряд он мифы Древней Греции читал.
- Вы мне все-таки расскажите, что вам бандит сказал, - Протасов с некоторым нетерпением посмотрел на детективов, - И можно ли ему верить?
Он встал из кресла и, подойдя к окну, распахнул форточку. Запах табачного дыма начал разъедать глаза: сизые изгибающиеся змеи сплетались в клубки, становились все гуще, и заполненное ими пространство все ниже клонило собравшихся. У Императора остались видны носки сапог.
Опомнившийся Купавин затушил очередную папиросу и, воспользовавшись шансом, с удовольствием начал рассказ:
- Оказалось Хавацкий заядлый картежник. И, как многие, не смог вовремя остановиться, таких историй мы немало повидали. Силы воли никакой, хоть и футболист. Играл все время в трактире "Минуточка", где эта банда обитает. С чего это началось и как уж они познакомились - не знаю. Одним словом, каждый раз проигрывал все, что было с собой, и однажды поставил на кон серебряный Кубок Фульды, что на базе хранился. И проиграл, конечно, а как же. У таких шулеров, известное дело, никогда не выиграешь, если только вначале для затравочки, чтоб завлечь в игру крепко, а потом будут деньги тянуть за милую душу.
Протасову это было знакомо. Он кивнул.
- Когда в этот раз пришло время платить, ни денег, ни Кубка у Хавацкого не было, дали ему несколько дней отсрочки. Видно в это время он Кубок и украл, дома спрятал. Но расплатиться с бандитами не успел, очевидно, тот Черный Человек, которого Родион преследовал и забрал Кубок. Как-то он узнал, что Хавацкий - вор и, видно, вытребовал у него Кубок. А блатным что, им без разницы, где теперь Кубок, срок вышел и все. В их паскудном мире законы строгие, долг не заплатил - считай покойник, чтоб другим неповадно было, так они Аркадия и приговорили. В этой банде забойщик - Жук, на мокрое дело их всегда с Никитой посылают в случае надобности. Так и в этот раз. Вот, в общем, и весь рассказ. Получается, что эта парочка свое проклятое дело сделала, пока Весенин за Черным Человеком гонялся. Жаль, конечно, он опоздал всего на пару часов. Но может оно и к лучшему, а то бы и ему досталось.