Страница 6 из 8
— Легко! — А ведь на самом деле нервничает и опасается, явно боится получить в морду, как и многие любители издеваться над слабыми.
— Ну что ж, провалишься — на глаза мне не попадайся. Начали!
Тут же я ударил его со всей доступной мне скоростью, а ее у меня, несмотря на жир, хватало. Пирс, схватив приличный удар в солнечное сплетение, отлетел в кусты. Минуты через полторы встал и бросился в драку. Отлично, это было еще лучше, чем я планировал. Избиение закончилось минуты через три, с этой крысой ничего серьезного не случилось, хотя синяков хватало.
— Ты провалил испытание, Пирс, вали отсюда. — Я пинком придал ему ускорение, и он быстро выполнил команду.
— Дадли, что это значит? — Гарри пребывал в полном обалдении.
— Разрыв со старым кругом общения, — невозмутимо ответил я.
— А зачем?
— Шероховатости в этой истории будут в любом случае, а если кругом общения следующий год в основном будешь ты, Дамблдору труднее будет докопаться до истины.
— Мне кажется или ты его действительно боишься? — похоже, Гарри сознательно меня подначивал.
— Скорее, опасаюсь. Узнаешь больше, тоже начнешь с осторожностью к нему относиться, — серьезно ответил я. — Ладно, давай отойдем к той лавке, и я расскажу тебе все, что знаю про твоих родителей, ну и заодно свои выводы, сделанные на основании того, что знаю.
— Ну же, начинай, пожалуйста! — Гарри чуть ли не подпрыгивал на скамейке.
— Хорошо. Итак, твои родители, — я задумался на мгновение, решая, как лучше повести рассказ. — Начнем с матери. Лили Эванс — одна из наиболее одаренных волшебниц своего поколения, прекрасно владела чарами, была одной из любимых учениц профессора Флитвика, отлично знала зельеварение. Судя по тому, что про нее говорилось, была весьма ответственной и серьезной девушкой. Дружила, вплоть до шестого курса, с Северусом Снейпом.
Что интересно: я чувствовал полную уверенность в сказанном мною, хотя конкретно этот мир вполне мог быть альтернативой канонного. Но все равно внутри было железобетонное ощущение своей правоты.
— А кто это? — Гарри даже дышать стал реже, жадно ловя мои слова.
— Потом, — отмахнулся я, пытаясь не сбиться со своеобразного транса. — Отец. Джеймс Поттер — наследник довольно древнего рода. Я не помню, был ли он талантлив в какой-либо учебной дисциплине, но он являлся лучшим ловцом в команде факультета, пока учился в школе. Раздолбай и пофигист, обожающий похулиганить. Дружил с Питером Петтигрю, Римусом Люпином и Сириусом Блэком.
— Подожди, ты говорил, что Волдеморт нашел моих родителей из-за предательства одного из их друзей — кого? — нахмурился Гарри демонстрируя отличную память и недюжинную хватку.
— По официальной версии, хранителем чар защиты стал Сириус Блэк, твой крестный. В ночь нападения он пытался скрыться, но был остановлен Питером Петтигрю. В результате боя пострадали невинные люди, а от Питера остался только мизинец. Прибывший отряд авроров нашел Блэка, сидящего на обломках и хохочущего. Сопротивления он не оказал и был задержан. После чего без суда и следствия был брошен пожизненно в тюрьму для волшебников — Азкабан, — я намеренно говорил сухим академическим тоном, словно зачитывая статью из энциклопедии.
— Что?! Мой крестный предал моих родителей… — Гарри в негодовании вскочил, но буквально через мгновение до него дошло то, что я не договорил. — Подожди, ты сказал, по официальной версии, а как было на самом деле?
— На самом деле все было совсем не так, но не знаю, стоит ли тебе все рассказывать, ты ж мстить ринешься сломя голову и, соответственно, ее и лишишься. — Я придавил мальчишку тяжелым взглядом.
— Не кинусь я мстить, для хорошей мести необходимы силы и знания. — Гарри угрюмо зыркнул на меня исподлобья.
— О, а откуда у тебя такие мысли, ну-ка, напрягись, подумай, — заинтересовано спросил я, уцепившись за интересную оговорку.
— Н-не знаю, но это твердая уверенность, — слегка растерянно ответил Гарри.
— Что ж, мои предположения верны, — не смог сдержать я удовлетворения от того, что все же угадал.
— Какие предположения? — подозрительным тоном спросил Гарри.
— А ты не заметил, что у тебя шрам стал практически невиден? — Я указал на его лоб.
— Что, правда? — воскликнул Гарри с радостью и неверием.
Понять его можно было: раньше шрам сильно выделялся, был ярко-красным, а теперь это стал всего лишь тонким росчерком бледной кожи.
— Да, думаю, тебе стоит узнать правду о твоем шраме и еще о некоторых. — Я смерил его взглядом.
— Что-то мне это не нравится, — помрачнел Гарри, понимая, что особо радостными новости не будут.
— Хорошая интуиция, — я изобразил аплодисменты. — Итак, Волдеморт довольно сильно боялся смерти, но в мире магии при достаточных силе и искусстве решается многое. В его случае выбор был сделан в пользу крестражей.
— А что это такое? — любопытство Гарри никуда не исчезло.
— Не отвлекай, — я выставил ладонь, призывая его помолчать. — Крестраж — это осколок души мага, заключенный в какой-нибудь предмет, необходимым условием является предыдущее собственноручное убийство. Считается, что это раскалывает душу, но мне кажется, что убийство необходимо для накопления нужного количества энергии смерти, с помощью которой и раскалывают душу.
— Это что, бессмертие? — уставился на меня расширенными глазами Гарри.
— Да, но с побочными эффектами. — От моей ухмылки Гарри непроизвольно поежился.
— Какими?
— Я точно не знаю, но, судя по косвенным признакам, со временем приводит к распаду личности. На примере того же лорда — первоначально он был крайне умным харизматичным лидером, за которым шли в силу убеждений, причем первоначальные планы отличались большой либеральностью по отношению ко всем обитателям магического мира. По мере увеличения числа крестражей Волдеморт менялся, причем не в лучшую сторону. Вместо убеждения стали применяться страх и сила, а планы претерпели значительные изменения. Так что к концу войны за ним шли уже только из-за страха за свою судьбу и судьбу семьи. — Меня снова охватил непонятный транс.
— А при чем здесь я? — заерзал от переполняющих его эмоций Гарри.
— При том, что, судя по твоему поведению, Волдеморт во время своей гибели непроизвольно создал крестраж, видать, его душа стала нестабильной, и вложил в тебя, — нейтральным тоном я сообщил ему «радостную» новость.
— Что?!! Во мне кусок этого урода?! — Гарри в негодовании вскакочилсо скамейки, в ярости сжимая кулаки. Спустя мгновение его посетила другая мысль, от которой он побледнел и спросил дрожащим голосом: — Я стану таким, как он?
— Успокойся, — я старался говорить максимально убедительно, но, похоже, мне это плохо удавалось. Ладно, решил я, зайдем с другой стороны — от наглядных сравнений: — Тебе ведь не хочется убивать и пытать всех окружающих?
— Нет, — яростно мотнул головой Гарри.
— Отлично, — я энергично кивнул. — Значит, от души Волди осталось так мало, что тебе досталась в основном его память, ну и, вероятнее всего, часть жизненных принципов.
— Почему ты так считаешь? — заметно успокоившийся Гарри все еще опасался неприятностей.
— А кто только что говорил о небходимых для мести силе и знаниях? — ехидно поинтересовался я. — Или скажешь, что еще позавчера ты так же рассуждал? — Я вздернул бровь, прекрасно понимая, насколько карикатурно это будет смотреться на мальчишеской физиономии.
— Нет, но… — Гарри задумался, но потом заметил мою гримасу и не удержался от фырканья, резко изменив тему разговора: — А почему я ничего не помню про магию?
— Не знаю, наверное, будешь потом вспоминать, в школе, как выученное, но забытое. — Я пожал плечами, после чего спохватился и добавил с фальшивым участием: — Кстати, прими мои соболезнования, детство для тебя кончилось.
— Почему ты так считаешь и почему соболезнования? — подозрительно прищурился Гарри.
— Ты себя ведешь лет на восемнадцать, а никак не на десять. А соболезнования… Разумом ты взрослый, но для всех ребенок, причем сверстники тоже дети. Весело?