Мангазея

Юрий Шестёра

Мангазея

Пролог

Из-за добротно сработанного стола, отодвинув деревянное кресло с высокой спинкой, встал мужчина, одетый в полукафтан[1], поверх которого была надета ферязь[2] с короткими рукавами. Он неспешно, по-хозяйски подошел к окну, с наружной стороны обтянутое марлей, и распахнул его створки. Потянуло ветерком, слегка надув марлю, как парус.

– Слава Богу, хоть спала жара, а то дышать было нечем.

– Оберегаетесь от комаров, Роман Федорович? – подобострастно спросил мужчина, сидевший за столом напротив кресла хозяина просторной комнаты, служившей для приема посетителей. – Не зря, стало быть, наказали натянуть-то марлю на окошко?

– От них самых, батенька, – вздохнув, ответил тот. – Когда государь Борис Федорович Годунов повелел мне отправиться воеводою сюда, в Тобольск, я и понятия не имел о несметных ордах этих кровососов, отравляющих жизнь.

– Да, Роман Федорович, здесь, надо признаться, действительно далеко не то, что в Белокаменной, – ностальгически вздохнул посетитель. – Там-то гораздо поспособней было.

– Это уж так. Конечно, и в моей вотчине под Москвой были комары, но это, почитай, для радости, лишь как напоминание об отличии неспешной сельской жизни от суетности московской. Ведь для местных инородцев эти полчища комаров – привычное дело с младенчества, а вот для нас, выходцев из России, это настоящий бич. Слава Богу, что хоть спала эта несносная жара, а посему, может быть, исчезнет или хотя бы несколько уменьшится это наказание Господне.

Он истово перекрестился и неожиданно рассмеялся:

– На Руси считают, что Сибирь – это бесконечные снега да трескучие морозы. Вот бы их, русичей, да сюда, под палящее солнце без единого, самого малого дуновения ветерка! То-то бы заохали да заахали…

Рассмеялся и посетитель:

– Вам бы, Роман Федорович, да сочинения какие писать! Уж очень образно выражаетесь.

Воевода, изучающе глянув на посетителя, изрек:

– Сочинения сочинениями, а вот нам с тобой, Кузьма Прокопьевич, мирскими делами заняться надобно.

У того вмиг слетела с лица блаженная улыбка.

– Слушаю вас, Роман Федорович!

Тот неторопливо вернулся к столу и сел в кресло. Затем, поглаживая бороду, некоторое время молчал, видимо, собираясь с мыслями. И наконец изрек:

– Государственные расходы постоянно растут, и посему Приказ Казанского дворца[3] настоятельно требует от нас увеличить сбор ясака[4] с инородцев. Потому-то и требуется освоение новых территорий в Сибири для обложения ясаком племен туземцев, на них проживающих.

– Слава Богу, Сибирь необъятна. Однако для присоединения к России новых ее земель потребуется знатное число служилых людей и немалое количество товаров, так как вам, Роман Федорович, конечно, известно, что сбор ясака с местных племен носит характер обмена, – озадаченно заметил посетитель.

– Я в курсе этого, Кузьма Прокопьевич. Тем не менее задача перед нами поставлена, и мы волей-неволей должны ее выполнять. Надеюсь, ты согласен с этим?

Тот с готовностью кивнул головой:

– А как же, Роман Федорович! Всенепременно!

– Тем более, – продолжил воевода, – что новый мангазейский воевода Давыд Васильевич Жеребцов, назначенный недавно вступившим на престол государем Василием Ивановичем Шуйским после убийства во время восстания москвичей Самозванца[5], прислал депешу. В коей и сообщает о том, что к востоку от Мангазеи по берегам реки Турухан, левого притока Енисея, живут зело многочисленные, но до сих пор необъясаченные племена так называемых лесных ненцев, а не тундровых, живущих в окрестностях Мангазеи. Хотя и тех и других чаще называют самоедами.

– Это почему же, Роман Федорович? – удивленно спросил стрелецкий голова.

– Честно говоря, точно и сам не знаю. Но уж, во всяком случае, не потому, что они как бы едят сами себя, – улыбнулся воевода. – Вполне может быть, что корни этого названия лежат в русском выражении: «Ну что ты самоедством занимаешься?»

– Странное все-таки название туземного народа. Не находите, Роман Федорович?

Тот усмехнулся:

– Есть, конечно, в этом названии что-то языческое, туземное. Однако не будем отвлекаться.

Стрелецкий голова извиняющимся взглядом посмотрел на воеводу, а тот продолжил:

– Мангазейский воевода пишет, что якобы некие промышленные люди уже побывали в тех местах, так что путь туда вроде бы как проложен. А посему он испрашивает у меня разрешения на организацию похода отряда в те земли. Правда, при этом просит прислать некое число служилых людей, обещая снабдить отряд как огневыми припасами и пропитанием, так и товарами для обмена их на мягкую рухлядь из своих запасов.

– Весьма заманчивое предложение, – оживился посетитель, заинтересованно глянув на воеводу.

– Я тоже так считаю, – заметил воевода. – Дело-то и вправду очень даже стоящее. – И продолжил: – А посему тебе, Кузьма Прокопьевич, как стрелецкому голове надобно подобрать вдумчивого и расторопного человека, которому подчиним десяток служилых людей и немедля отправим их на коче[6] в Мангазею с тем, чтобы по следующей весне отправить оттуда отряд к Турухану уже, сам понимаешь, по воде. Ведь на лошадях жители Мангазеи передвигаются только по городу, ибо за пределами городских стен лежит непроходимая болотистая тундра, а, как тебе ведомо, по глубокому сибирскому снегу на них тоже не пройдешь. В то же время, как понимаешь, на лыжах многой клади не утащишь.

Тот согласно кивнул головой, однако засомневался:

– А не маловато ли будет людей, Роман Федорович, для такого похода в почти неведомые земли? Ведь инородцы могут оказать и сопротивление при попытке подчинить их, обложив ясаком.

Воевода усмехнулся:

– Необходимую численность отряда, как я полагаю, определит мангазейский воевода на месте, ибо у него, пожалуй, будет поболее, чем у нас с тобой, сведений о проживающих в тех землях племенах туземцев. И посему он в случае необходимости присовокупит к нему своих стрельцов в достаточном числе, о чем я ему и отпишу.

– Тогда совсем другое дело! – облегченно воскликнул, откинувшись на спинку кресла, стрелецкий голова, многоопытный знаток воинского дела, закаленный в битвах с супостатами.

– И сколько же тебе, Кузьма Прокопьевич, потребуется времени для поиска нужного человека?

Тот плутовато улыбнулся:

– Да вообще-то, Роман Федорович, такой человек у меня на примете уже имеется.

– Так в чем же тогда дело?! – строго спросил воевода, нахмурив брови, недовольный неискренностью, как показалось ему, стрелецкого головы.

– Да в том, Роман Федорович, – поспешно ответил тот, убоявшись княжеского гнева, – что надо будет загодя переговорить с этим человеком о предстоящем деле, да и подобрать с ним поименно десяток служилых людей для будущего отряда, которые и составят его основу.

Воевода смягчился:

– Ладно. Завтра же к вечеру доложишь мне о результатах переговоров с этим человеком. Кстати, кто он таков?

– Афанасий Ляпунов, десятник[7].

– Всего-то? – недоуменно посмотрел тот на него. – Неужто у тебя в гарнизоне мало сотников[8] или уж, на крайний случай, пятидесятников[9]?

– Ляпунов – сын боярский[10], – поспешил уточнить стрелецкий голова, испуганно глянув на воеводу. – Кроме того, это вдумчивый и достаточно образованный командир, неоднократно проверенный в деле, который, надеюсь, будет достойным начальником отряда.

1

Полукафтан – короткая верхняя распашная двубортная одежда; короткий кафтан.

2

Ферязь – длинный мужской кафтан свободного покроя без воротника.

3

Приказ Казанского дворца – центральный орган управления Сибирью с 1599 по 1637 год.

4

Ясак – натуральная подать, которой облагались народности Сибири и Дальнего Востока, уплачиваемая обыкновенно натурой, главным образом пушниной (мягкой рухлядью, как ее называли на Руси).

5

Лжедмитрий I – самозванец, выдававший себя за русского царевича Дмитрия Ивановича, занимавший трон в 1605–1606. Беглый дьякон Чудова монастыря (в Москве) Григорий Отрепьев. Появился в 1601 в Польше и был поддержан польскими магнатами и католическим духовенством. Осенью 1604 перешел с польско-литовским отрядом русскую границу и был поддержан донскими и запорожскими казаками и крестьянами южных районов. Укрепился на юге страны (в Путивле). После внезапной смерти Бориса Годунова его армия под Кромами перешла на сторону Лжедмитрия I. 1 янв. 1605 в Москве произошло народное восстание, и власть Годуновых была свергнута. 20 июня 1605 Л. I вступил в Москву и занял царский престол. Кризис внутренней и внешней политики, проводимой Л. I, создал условия для организации заговора знати во главе с князем Василием Ивановичем Шуйским. Во время восстания горожан против поляков, прибывших на свадебные торжества Л. I и Марии Мнишек, Самозванец был убит заговорщиками.

6

Коч – мореходное парусное судно северных и сибирских промышленников. Деревянное, одномачтовое, однопалубное, парусно-гребное судно XI–XVIII веков.

7

Десятник – низший начальный человек у служилых людей Московского государства, имевших сотенную организацию, т. е. у казаков и стрельцов.

8

Сотник – командир подразделения (сотни) в русском войске.

9

Пятидесятник – воинское звание, существовавшее в стрелецких и казачьих войсках. По статусу был выше десятника и ниже сотника.

10

Дети (или сыны) боярские – в Русском государстве XV–XVII вв. служилые люди низшего начальствующего разряда. В начале XVIII в. слились с дворянством.