Страница 41 из 64
— Нет? А было столько подсказок! — Каян вновь провёл пальцем по виску. — Вспомни его храбрость, безрассудство. Его склонность влюбиться в мгновение ока или страдать от невозможной любви долгие годы! Я помню о нём… Он был маленьким, таким маленьким, таким готовым рисковать. Прыгал бы ради тебя с высокой скалы в море — твоя водная душа даже тогда хотела свободы…
То, что Каян мог так легко читать личные воспоминания Ника, потрясло её.
— Я всегда любила воду, — заставила она себя признать эту прописную истину.
— Ты бегала так же быстро, как и множество мальчишек вокруг, и ты всегда желала мчаться с теми, кто был ещё быстрее, и всегда побеждать в сражении каждого. И Ника тоже. Ты — та причина, по которой он сломал нос в свои двенадцать лет, — он широко улыбнулся. — Он был сумасшедшим, но никогда тебя не винил! О, да, он тебя так любил…
Она сжала губы, вспоминая того, кого потеряла, с такой жуткой болью, словно это случилось только вчера — прекрасные воспоминания о невинных временах, которые похитил монстр.
Как сокрушительно было слышать об этом от Родича Огня, похитившего жизнь её лучшего друга.
«Каян тебя любит, — промолвила Родич. — Это полезно».
Клео не стала спорить.
Взгляд Каяна стал далёким.
— Ты быстро скачешь на лошади, без седла, пока отец тебя не выговорит… «Так не ведут себя молодые принцессы… Будь похожа на сестру!» Ты помнишь это?
— Прекрати, — прошипела она, не в силах больше слушай. — Это не твои воспоминания, ты не имеешь права озвучивать их!
— Я просто пытаюсь помочь.
— Это не помогает, — она подавила всхлип.
Клео глубоко вздохнула, пытаясь контролировать свои эмоции, прежде чем они вырвутся на свободу.
Каян нахмурил брови.
— Прости, что огорчил. Но, маленькая королева, нет пути назад. Позволь моей сестре получить контроль. Даже если ты продолжишь сопротивляться, это всё равно случится очень скоро. Так будет легче и не так больно. А твои воспоминания будут жить в ней.
Клео сжала руки в кулаки и отвернулась от него, изучая вырезанные на мраморе колонны розы. Она считала их, добралась до двадцати и почувствовала, что сердце успокаиваетя.
Таран и Оливия следили за каждым её движением и жестом. Не с добротой и с пониманием, а с любопытством.
Словно рассматривали щенка, удивляясь каждой его выходке.
Клео потянулась, касаясь тонких мраморных цветов, холодной, твёрдой поверхности, что помогала ей немного прийти в себе.
— Должен же быть какой-то другой путь! Ты просишь меня отказаться от жизни, от тела, от будущего ради Родича Воды? Но я не могу!
— Это важнее смертной жизни, — ответил Таран.
— Ты только всё утрудняешь, — нахмурилась Оливия. — Это нелогично и трудно!
— А что от Оливии в тебе осталось? — Клео отчаянно пыталась понять, что происходило.
— Воспоминания, — задумчиво отозвалась Оливия. — Как Каян помнит то, что знал Николо об Ораносе, я помню красоту Святилища. Помню, как летала ястребом в мире смертных. Помню Тимофея, которого Тимофея уважала больше остальных, а ведь многие думали, что он слишком скрытен, да и манипулирует ими. Все верили в Миленью, а Оливия думала, что она лгунья и воровка.
— Миленья в чём-то была права, — улыбнулся Каян. — Она дала мне моё первое тело, такое прекрасное…
Клео заметила, как он опять содрогнулся.
— Люция знает, где искать… нас? — Клео буквально выдавила из себя последнее слово.
— Узнает.
— Как?
— Я могу её позвать, — Каян внимательно изучал её.
— А как? — вновь спросила она.
«Будь осторожна, — настороженно промолвила Родич Воды. — Не задавай слишком много вопросов, иначе он потеряет терпение».
Но спокойствию Каяна пока что ничего не угрожало.
— У Люции, как и у каждой ведьмы и волшебницы, есть наша магия. В ней внутри живут элементали. Да, я был недостаточно силён, пока оставался один, но теперь мы вместе, и я прекрасно себя чувству. Я силён. И когда я пойму, что наступило время, я позову её, и она займёт место рядом со мною.
Оливия что-то пробормотала.
Глаза Каяна вновь посинели.
— Что это было?
— Ничего. Ничего.
Каян повернулся к Клео. Он улыбался, но во взгляде не осталось теплоты, а терпение действительно слабело.
— Мои брат и сестра не верят в маленькую волшебницу. Мы с Люцией имели определённые разногласия совсем недавно, но я знаю, что она не отречётся от своего предназначения.
Как интересно. Разве Таран и Оливия не знали о том, что Каян похитил Лиссу, дабы заручиться помощью волшебницы?
Люция сделала бы что угодно, лишь бы только Каян не тронул её дочь.
Клео верила в то, что Люция изменилась, но воспоминание о ней, пришедшей в лимерийский дворец вместе с Каяном, всё ещё заставляла сомневаться в сестре Магнуса.
Ей отчаянно хотелось спросить, где сейчас находилась Лисса, всё ли было хорошо с ребёнком и хорошо ли о ней заботятся, но она прикусила язык.
Каян не навредит ребёнку. Она слишком ценна для него.
По крайней мере, пока Люция не станет противиться, он не причинит девочке вреда.
Клео нужно было выдернуть из Каяна правду, узнать что-то, что помогло бы остановить его.
— Каян, — как можно спокойнее промолвила она.
— Да, маленькая королева?
— Там, в Пелсии, ты сказал, что я могу помочь тебе, потому что я происхожу от богини. Это правда?
— Конечно! — он прищурился, всматриваясь в него. — Твоя тёзка, сама Клейона — твой предок.
Она ахнула.
— Но у богини не было детей!
— Ты так думаешь? — он улыбнулся. — Вот и доказательство того, что история ничего не помнит.
— Клейона погибла в последнем сражении с Валорией, — возразила она.
— Ну, её разрушили — но это такое многозначное слово! Может быть, уничтожена была только её магия. Может быть, она стала свободной смертной и влюбилась. Разве это невероятно?
Каян мог солгать. Да что там, Клео бала в этом почти уверена.
Она должна дышать. Не отвлекаться.
— Так потому меня выбрала Родич воды? — прошептала она. — Потому что… потому что во мне есть какая-то магия?
Магия, с помощью которой она может сражаться.
— Нет, — покачал головой он. — В тебе нет магии, но не расстраивайся. Большинство смертных бессильны, даже если в их крови есть капля бессмертия.
Разочарование пронзило её.
Каян вновь дёрнулся.
— Таран, Оливия, я хочу поговорить с Клео наедине. Вы позволите нам уединиться?
— А что ж ты не можешь сказать ей при нас? — спросил Таран.
— Дай нам остаться одним. Может быть, я смогу убедить Клео прекратить борьбу и сделать жизнь проще.
Оливия раздражённо вздохнула.
— Таран, пойдём, осмотрим храм.
— Хорошо, — Таран кивнул и присоединился к Оливии, вместе с нею покидая зал.
Каян молча стоял перед Клео.
— Ну? Говори, хотя слов мало, чтобы я сдалась.
— Вот за это я и люблю тебя больше всего, Клео, — тихо ответил он. — Ты никогда не перестанешь сражаться.
Она задохнулась. Посмотрела Каяну в глаза.
Каян никогда не называл её Клео. Нет. Маленькая королева…
— Ник… — решилась она, чувствуя, как сжимается горло.
— Да, — напрягся он. — Это я. Правда.
Она зажала рот ладонью, осматривая его лицо, позволяя себе почувствовать радость.
— Но как? Ты вернулся?!
— Нет. Скоро он восстановит контроль, потому нам надо спешить.
— Но что случилось? Как возможно?
— В лесу, в Пелсии, — Ник коснулся своей руки, — Магнус схватил меня — точнее, Каяна, — и это напоминало разбудившую меня пощёчину. Там был и Ашур. Я подумал, что он колдовал, что он заставил меня проснуться… Не знаю, может быть, я просто его вообразил.
— Ашур всё ещё с нами. Он не уходит. Он хочет помочь тебе.
Надежда вспыхнула в его карих глазах.
— Я так ему мешал с поры нашей первой встречи.
— Смешно… — она позволила слабой улыбке коснуться своих губ. — Он полагает иначе.
— С той поры я немного контролирую себя, когда Бог Огня того не осознаёт. Каян обвиняет в этом ритуал, но это большее. Оливия ведь этого не может.