Страница 20 из 64
Клео не ответила. Просто стояла и нервно смотрела на Люцию.
Сегодня она была в прекрасном синем платье, украшенном оранжевыми и жёлтыми цветами на ободке юбки. Когда-то Люция завидовала ей, ведь лимерийцы, даже сам король, не носили яркого. Мать всегда настаивала, что Люция должна выглядеть правильно, прилежно, и цвета на ней — серый, чёрный, оливковый.
Но Люцию привлекала яркость. Она ненавидела леди Сабину Маллеос, любовницу своего отца, но завидовала её возможности носить алое. Официальный цвет Лимероса, этот цвет так редко принадлежал кому-то, кроме дворцовой стражи…
Ей следовало забрать у Сабины её вещи после убийства.
Это было так давно — её первая неконтролируемая вспышка волшебства, что привела к смерти. Как ужасно тогда чувствовала себя Люция!
Но с той поры столько всего случилось…
— Красивое платье, — сказала она.
Клео осмотрела себя, словно приходя к осознанию, что на ней надето.
— Лоренцо Тавера, из соседнего города.
Люция подумала, что теперь её это мало интересовало.
Нет — теперь, когда Клео оказалась так близко, у неё были вопросы важнее. Её взгляд метнулся к левой руке Клео, той, что с символом воды. Она сотни раз видела такое на длани Валории.
А теперь, на руках оранийской принцессы, это было ирреально.
Тонкие, ветвящиеся линии на ладонях Клео стали сильнее. Они напоминали жилы, что проглядывали сквозь полупрозрачную кожу.
— Мне нужна твоя помощь, — просто промолвила Клео.
Что-то в груди Люции заболело, холодное, тяжёлое.
— Тебе? — отозвалась она.
Клео закусила губу, опуская взгляд.
— Знаю, что ты ненавидишь меня за то, что я сделала. Я убедила тебя, что подруга, хотела принять участие в ритуале. А потом отрицала, что выдала Йонасу, где кристаллы.
Люция внимательно смотрела на неё, удивлённая самим содержанием слов.
Клео моргнула и сложила руки.
— Я сделала то, что должна была, чтобы выжить. Но знай: я пришла как друг, Люция. Будь это другой мир, новая жизнь, может быть, между нами не было бы столько трудностей… Но я просто предала твоё доверие ради собственной выгоды, потому прости, что причинила тебе боль.
Люция потеряла дар речи.
— Ты правда так думаешь.
Клео кивнула.
— От чистого сердца.
Люция так страдала после того предательства! И реагировала так, как знала — гневом и насилием. В тот день она почти убила Клео, а потом так глупо бежала с Алексиусом.
Клео всегда казалась совершенной — лёгкой, красивой, уравновешенной… девушкой, что привлекала всеобщее внимание и всех в себя влюбляла. Не то что Люция.
С какой-то стороны ей хотелось уничтожить это маленькое золотое совершенство.
Особенно когда Магнус начал интересоваться ею.
Люция испытывала ревность? Не ту, которую испытывают влюблённые, разумеется. Для Люции Магнус всегда был только братом. Но всю жизнь только он был рядом с нею.
Магнус принадлежал лишь ей одной, пока в их жизни не появилась Клео.
Неудивительно, что она столь сильно ненавидела её все это время.
Она протянула руку к принцессе.
— Позволь мне увидеть твой знак.
Клео помедлила, а потом присела рядом с волшебницей и протянула левую руку. Люция рассматривала символ воды, линии, что отходили от него, и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.
— Эта магия непредсказуема, — голос Клео прозвучал особенно тихо, — и так сильна… Я могу контролировать погоду. Превращать всё в лёд. Заморозить человека до смерти.
Люция быстро посмотрела на Клео, пытаясь отыскать в лице принцессы правду.
— Ты убила кого-то магией воды.
Клео кивнула.
— Стражника, что помогал пытать Магнуса.
Люция сильнее сжала её руку.
— Надеюсь, он страдал.
— Я… Я ничего не хотела делать. Так вышло. Магия проявляется, когда я сержусь или грущу, когда мне больно. Я чувствую, как вся холодею, и я не могу контролировать это.
— И после того появляются линии?
— Они появлялись и тогда тоже. А ещё мне снятся кошмары — но я не знаю, есть ли какая-то связь. Я тону. И не только тогда, когда я сплю — я тону постоянно.
Люция на миг задумалась. Сначала её собственная магия тоже подавляла её, когда она переставала контролировать собственные эмоции.
— Значит, тебе нужна моя помощь, — начала она, — чтобы избавиться от этого?
— Нет, — не колеблясь, ответила Клео. — Я хочу, чтобы ты помогла мне это контролировать.
Люция покачала головой.
— Клео, ты понимаешь, что это? Не простая и доступная магия воды, что может содержаться в ведьме или во мне, — по крайней мере, в ней это было до беременности. — В тебе внутри Родич Воды — мыслящее существо, что хочет получить контроль над твоим телом, как Каян сейчас контролирует Ника. Родич Воды хочет жить, существовать, чувствовать всё это… И ты — только ты! — сейчас стоишь на её пути и не позволяешь сделать это!
Клео упрямо мотнула головой.
— Я много читала о Валории в книге, которую нашла в нашей дворцовой библиотеке. У неё тоже были Родичи Воды и Земли, но она вполне спокойно контролировала эту магию и пользовалась ею так, как хотела!
— Валория была бессмертной, созданной из самой магии, — объяснила Люция. — А ты смертна и весьма уязвима.
Взгляд Клео остекленел, и она схватила руку Люции ещё крепче.
— Ты не понимаешь! — она посмотрела на символ воды. — Я должна понять, как пользоваться этим. Я должна спасти Ника, королевство! Моя сестра, отец… они говорили мне быть сильной, но я… — она содрогнулась. — Я не знаю, насколько меня ещё хватит. То, во что я всегда верила, в свою семью, в отца, в маму, в то, как они друг друга любили… — её голос утих. — Всё пропало, и я потерялась. Без этой магии ничего не будет. Без этой магии я — ничто.
Люция столько времени ненавидела Клео из-за давно уже позабытых причин, но боль принцессы тяжёлым грузом легла на сердце — то, которое она считала тяжёлым и чёрным всего несколько месяцев назад.
— Ты не ничто, — твёрдо промолвила она, — ты Клейона Аврора Беллос. И ты это переживёшь — и выживешь, потому что мой брат хотел бы этого.
Слёзы покатились по щекам Клео, и она долго смотрела Люции в глаза, прежде чем кивнула.
— Я попробую, — сказала она.
— Больше, чем попробуешь.
Клео промолчала, хмурясь.
— Таран хочет получить магию воздуха. Он, вероятно, контролирует свои эмоции куда хуже меня, потому его линии забрались гораздо выше, — она смотрела на них, осторожно касаясь голубых полос. — Он… Он говорит, что скорее умрёт, чем станет просто сосудом для Родича.
Люция Тарана ни в чём не винила. Позволить жадному богу украсть своё тело, свою жизнь…
Смерть предпочтительнее.
— Клянусь, я придумаю, как вновь пленить Каяна и остановить всё это. Я не позволю ему победить! — Люция встала со своей скамьи. — Мне нужно проверить дочку.
— Конечно, — прошептала Клео.
Когда она шагала по каменной дорожке обратно к отцу, в мыслях появилось множество разных способов остановить Каяна и помочь Клео. А совсем недавно она бы с удовольствием прогнала её!
Няня показалась на полпути к комнатам, где жила Лисса.
— Вы оставили мою дочь одну? — встревожилась Люция.
— Она в порядке, — заверила её няня. — Крепко спит. С нею остался Николо, сказал, что последит, пока я поем.
Люция застыла.
— Николо Кассиан?
Она коротко кивнула.
— Как приятно опять увидеть его! Я почти вырастила его и его сестру! Как принцессу. Такой милый мальчик.
Люция больше ничего не слышала. Она столкнула старуху с пути и помчалась к своим комнатам, распахнув дверь.
Он стоял у колыбели, спиной к Люции, и его рыжие волосы словно пылали в свете с балкона.
— Отойди от неё, — прошипела Люция, отчаянно пытаясь воззвать хоть к какой-то магии.
— Она столь же прекрасна, как и её мать, — пробормотал он и обернулся, показывая, что Лисса была у него на руках. Взгляд ребёнка запутался в рыжих волосах, словно она была очарована ярким цветом.