Побег

- Элементарно, - фыркнул Северус. – «Жёлтой дай коры, берёза…» «Песнь о Гайавате».

- Ладно. Тогда вот: «Уж если ты разлюбишь - так теперь».

- «Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя!» Шекспир.

- Бл…дь! Сев, откуда ты такой умный? Тебе твои зелья все мозги должны были выесть.

- Хорошие мозги не выест, а плохие не жалко, - смеялся Снейп. – Ну, давай, Уорен, ещё попробуй.

- Ладно. «Моя дежурная адьютантесса принцесса Юния де Виантро…» Ну, слабо?

- Хм-м… Где-то я это слышал… Чёрт, точно, слышал…

- Игорь Северянин, - пробормотал Гарри, в какой-то прострации глядя перед собой.

Снейп удивлённо взглянул на него. Точно! Любимый поэт Антонина Долохова. Снейп вспомнил, как Антонин читал по-русски стихи этого поэта Тому Реддлу, а потом переводил на английский для всех остальных. Полиглот Том кроме русского знал ещё и болгарский язык. Игорь Каркаров часто разговаривал с ним о каких-то тайных делах, в которые Том не посвящал никого.

Ближе к одиннадцати часам вечера искусственный свет, создаваемый Азкабаном, начал медленно меркнуть - сигнал, что узникам пора спать. Другими словами настало время пытки дементорами. В коридоре зажглись факелы.

Гарри сел на койке, неотрывно глядя на дверь.

- Профессор, они заходят прямо в камеру? – с ужасом спросил он.

- По-моему, дементор просто стоит перед дверью. Он и оттуда чувствует все ваши эмоции.

- А как вы их … ну… это…

- Я закрываю сознание. Надо было в своё время учиться у меня окклюменции, а не шариться в чужих думосборах, - мстительно произнёс Снейп.

Он лёг на койку, накрылся одеялом и мантией и отвернулся к стене. Пора очистить сознание и выстроить блок. Как будет справляться Поттер, его не интересовало.

Под утро чуткое подсознание Снейпа уловило, как потух факел в коридоре. Время дементоров кончилось. Поттер, не двигаясь, лежал под своей мантией. Его одеяло, всё скрученное, валялось на полу. Глаза мальчишки были открыты и безжизненны. Что он, помер, что ли?

- Поттер, вы как? – спросил зельевар.

Он подошёл к юноше и притронулся к нему. Парень был весь мокрый от пота. Снейп сдёрнул с него мантию и почувствовал резкий запах мочи. Описался при встрече с дементором!

- Вставайте, Поттер. Вам надо вымыться и выстирать одежду. Походите сегодня в мантии на голое тело, ничего страшного.

Но мальчишка не шевелился. Великий Мерлин! Он что, должен и здесь нянчиться с этим поганцем?

Снейп схватил парнишку за шиворот и поставил на ноги. Потом стянул с него эту нелепую пижаму и затолкал под душ. С утра вода была ледяная. Взгляд у Поттера стал более осмысленным. Он дрожал, жалобно глядя на своего мучителя.

- Х-холодно, п-профессор, - посиневшими губами пробормотал он.

Снейп закрыл воду и растёр дрожащего парня полотенцем.

- Не стойте, делайте зарядку, а то замёрзнете.

Но Гарри не двигался, свесив руки, даже не делая попытки прикрыться.

- Поттер, двадцать отжиманий!

Никакого эффекта. Мальчишка опять впал в прострацию. И тогда Снейп сделал то, о чём мечтал с тех пор, как Поттер впервые переступил порог Хогвартса. Он жёсткой рукой схватил паршивца за шею, слегка нагнул его и отвесил с десяток тяжёлых шлепков по попе. Ух, как Золотой мальчик заверещал!

- Профессор! Вы чего? – вопил мальчишка, пытаясь вырваться из стальной хватки зельевара.

- Двадцать отжиманий! Живо! А то получите ещё! Здесь за вас заступаться никто не будет, МакГонагалл здесь нет.

- Ладно… ладно…

Гарри упал на пол и с кряхтением и оханьем выполнил двадцать отжиманий.

- Позор! Вы – будущий аврор. И у вас такая слабая физическая подготовка!

- Я уже не аврор! Я вообще никто! Я хоркрукс Волдеморта! – мальчишка с отчаянием смотрел на зельевара.

- Прекратите истерику! Выстирайте свою пижаму.

Поттер послушно выстирал мокрую пижаму и повесил на специальном стальном кронштейне. Верёвок в Азкабане не употребляли, чтобы никто не мог повеситься. Снейн отметил, что стирает и отжимает бельё он довольно умело. Сказалось воспитание у маглов. Пока он возился, Снейп перевернул матрас на поттеровской койке сухой стороной вверх, взбил подушку, застелил постель одеялом. Поттер завернулся в мантию и уселся на койку, исподлобья глядя на Снейпа. Он был такой худой, взъерошенный, с непросохшими волосами, обиженный и несчастный, что Снейпу стало смешно. Он сел рядом с Гарри и, неожиданно для себя погладил юношу по голове.

- Что, ночью было очень плохо? – мягко спросил он.

- Я… Я не понял. Сначала видел Сириуса… как он угодил в Арку… Люпина, которого убил этот… как его… Долохов, потом смерть Фреда. Профессор, столько смертей, столько смертей… Почему-то больнее всего было воспоминание, как я чуть не убил Хорька Сектумпсемпрой. Я тогда впервые понял, что мог стать убийцей. Как он хрипел… И из груди кровь выплёскивалась толчками. И я ничего не мог сделать. А потом я ничего не помню.

- Вы привыкнете, Гарри.

Гарри вздохнул и доверчиво пододвинулся к ненавистному зельевару. Снейп усмехнулся и прижал мальчишку к себе. Видно, судьба у него такая – нянчиться с Поттером.

Ближе к ночи Снейп опять улёгся на койку, готовясь к визиту дементоров. Поттер должен сам привыкнуть к их ночным посещениям, выработать какие-нибудь свои приёмы.

Ладно, начнём. Снейп плыл в лодке по огромному озеру. Вода была чистая, голубоватая. На дне видны ракушки и стайки разноцветных рыбок. Сверкающие стрекозы садились на листья кувшинок. Тишина и покой. Лодка подплыла к белоснежному дворцу, чем-то напоминающему Малфой-мэнор. Это его личный Дворец воспоминаний. Зельевар взбегает по ступенькам. Вокруг дворца сразу возникает стена из огромных каменных блоков, которые пригнаны друг к другу без единой щели. Зельевар входит в дверь. На всех окнах моментально с металлическим лязгом захлопываются ставни. Всё! Теперь его сознание полностью закрыто. Сам собой вспыхивает огонь в камине. Так… Чем заняться сегодня?

Он подходит к книжному стеллажу и выбирает книгу. «Три мушкетёра». Снейп садится в кресло и, глядя на жёлтенькую потёртую обложку, знакомую из детства, начинает сам себе рассказывать роман Дюма, по ходу вспоминая забытые подробности. Сколько гвардейцев кардинала присутствовало на первой дуэли д’Артаньяна и мушкетёров? На каком плече было у миледи Винтер выжжено клеймо – на правом или на левом? Почему-то ему очень нравился кардинал Ришелье. Нет, действительно, в стране творилось чёрте что, глупый себялюбивый король, королева-изменница. Если бы не Ришелье…

Сегодня его постоянно отвлекает какой-то странный шорох. Обычно в ночном безмолвии Азкабана слышались стоны и выкрики людей, мучимых кошмарными воспоминаниями. На это Северус давно привык не обращать внимание. Но сегодня происходит что-то странное: шорохи, неясный шёпот. Потом доносится жалобный выкрик Поттера: «Нет! Я не хочу!» И всё стихает.

Утром Снейп с тревогой смотрит на мальчишку. Но Поттер дрыхнет, как сурок, и даже улыбается во сне!

- Сев, к тебе дементор ночью приходил? – слышится из соседней камеры голос Макнейра.

- Понятия не имею. Уорен, ты же знаешь, что я закрываю сознание.

- А у меня дементора не было. Слушай, может сегодня праздник какой? Может, выборы Министра Магии, например?

- Не знаю. И знать не хочу.

- А кто там у тебя в камере? Я вчера слышал, ты с кем-то разговаривал.

- Да, парнишку поймали и кинули ко мне, чтобы далеко не ходить, - Снейп почему-то не хочет говорить, что Гарри Поттер в Азкабане.

- Из наших, что ли?

- Вроде того.

- Везёт тебе. Ты его оприходовал уже? Нет? Ну, ты и дурак, Сев! Надо сломать его, пока он в растерянности.

- Какое же ты животное, Уорен! Ублюдок!

Макнейр хохочет. Несмотря на все мучения, на страшные воспоминания и угрызения совести, сильный здоровый Макнейр грезит о женщинах, о «бабах». И если они не играют в стихи, Уорен изводит Снейпа рассказами о том, когда, с кем и как он трахался. Но Снейп не знает, что об одной женщине Уорен Макнейр не говорит никогда.