Побег

- Гарри, ну что ты сопишь, как ёж? – вдруг сказал Снейп. – Давай, выкладывай, что тебя мучит.

Голос у него был непривычно мягкий. И Гарри, запинаясь и повторяясь, всё рассказал ему.

- Сев, мне хотелось показать, что я что-то могу самостоятельно. Хотелось похвастаться перед Наставниками, - виновато бормотал Гарри.

Снейп молчал. Мальчишка неисправим! Надеется только на себя. Привык сам решать все свои проблемы. Ему и в голову не приходит обратиться к кому-нибудь более опытному. Это Альбус виноват! Снейп на тех пресловутых занятиях окклюменцией на пятом курсе прекрасно увидел, как парнишка пробовал задавать вопросы Дамблдору, и как Пресветлый манипулятор заговаривал ему зубы, рассуждая ни о чём и избегая серьёзного разговора с мальчиком, которому суждено умереть от руки Волдеморта. Вот парень и не доверяет никому.

- Сев, не молчи! Хочешь, отругай меня. Хочешь, высеки! Только не молчи! – умолял Гарри.

- Я завтра поговорю с Люциусом. Может быть, мы вызовем сюда и родителей девочки, - спокойно сказал Снейп. – Хотя, если Драко хочет жениться на ней, очень хорошо воспользоваться магической энергией Люца. Ему всё равно придётся принимать её в род. Завтра подробно расскажешь мне, как ты передаёшь часть энергии. А теперь спи и ни о чём не беспокойся.

Гарри закрыл глаза, успокоенный и счастливый. Северус не сердится на него, он всё устроит – поговорит с Люциусом, вызовет родителей Астории, поможет продумать заключительный ритуал. Как хорошо! Можно хоть на время переложить груз ответственности на этого сильного, сурового, и такого надёжного человека. Почему в школе он так ненавидел его? Зачем-то всё время приставал с вопросами к Дамблдору. А Пресветлый волшебник нёс какую-то пургу про силу любви, которая поможет победить Волдеморта. Лучше бы Гарри переборол себя и подошёл к Снейпу. Тогда бы он избежал многих проблем.

- Я люблю тебя, Сев… - пробормотал он, проваливаясь в сон.

А сон ему приснился странный и страшноватый.

Гарри как будто наблюдал со стороны. Вот платформа 9 ¾, кругом полно народу. Это 1 сентября, день, когда Хогвартс-экспресс повезёт студентов в школу. С лёгким удивлением он видит самого себя. Гарри и видел своего двойника и мог прочесть его мысли. Его под руку держит рыжеволосая женщина. Это Джинни Уизли? Вернее, Джиневра Поттер, его жена. Прошло уже девятнадцать лет со дня битвы с Волдемортом. У них трое детей – Джеймс, который на втором курсе, Альбус, который сейчас первый раз поедет в школу, и пятилетняя малышка Лили.

Гарри рассматривает своего двойника. В потёртых магловских джинсах, каком-то стареньком пиджачке, который ему явно мал, в клетчатой рубашке, без галстука, небритый, с усталым и каким-то терпеливым взглядом. Мордред! Что ж он такой зачуханный? («Будто только что от станка», - вспомнилось ему магловское выражение). Неужели нельзя было выглядеть поприличнее в этот торжественный день? А вот Джинни выглядит шикарно. На ней дорогой костюм от Шанель, купленный во французском магловском бутике. Она смотрит на всех с победоносной улыбкой, как будто хочет сказать: «Глядите! Я отхватила самого Гарри Поттера!» Маленькая Лили теребит её за руку и что-то спрашивает, но Джинни не обращает на неё внимания.

А вот и школьный враг! Драко Малфой в элегантном чёрном пальто сухо кивает ему и отворачивается. Гарри жадно рассматривает его. Дорогущее чёрное пальто расстёгнуто, под ним такой же элегантный чёрный костюм с безукоризненно белой рубашкой, с серебристо-зелёным галстуком и такого же цвета платком, высовывающимся из нагрудного кармана. Со своей светлой гривой длинных, схваченных бархатным чёрным бантом волос, с безупречной осанкой он до ужаса напоминает Люциуса. И взгляд такой же холодный и презрительный. Конечно, Главврач Мунго, а по совместительству и Главный целитель больницы, имеет право смотреть на всех свысока. Хорёк сделал великолепную карьеру, в отличие от Гарри, который работает мелким министерским клерком, почти курьером.

Рядом с Драко какая-то тихая улыбчивая женщина с золотистыми волосами. Это его жена Астория.

Она поражает своей красотой и изяществом. Несколько веснушек на маленьком носике не портят её, а придают дополнительный шарм. Как она отличается от вульгарной, шумной Джинни! Умеют же Малфои выбирать себе женщин! Гарри замечает, с какой заботой Драко старается оградить жену от толпы. Вот на неё Драко смотрит не с презрением, а с любовью. С такой же нежностью он смотрит на ребёнка, стоящего рядом. Откуда-то Гарри знает, что маленького хорьчёныша зовут Скорпиус, и что он тоже отправляется на первый курс Хога. С лёгкой ностальгией Поттер понимает, что Скорпиус очень похож на первокурсника Драко – такая же круглая мордашка, приветливая улыбка, ясные серые глаза горят готовностью со всеми познакомиться и подружиться. Единственный сын, любимый и избалованный ребёнок. Почему Гарри на первом курсе не захотел пожать руку Драко? Он уже и не помнит…

А вот и семейство Уизли. Их дочка Роза тоже сегодня отправляется в Хогвартс в первый раз. Рон, потолстевший, постаревший, что-то с увлечением рассказывает. Гарри видит, как его двойник кивает головой и старательно улыбается, изображая внимание. Рон тоже сделал неплохую карьеру – старший аврор, заместитель Кингсли Шеклбота. А Гермиона преподаёт в Лондонском магическом университете. Она специалист по чарам. Похоже, все, кроме него наслаждаются жизнью. А им после войны овладела какая-то апатия. Он машинально женился на Джинни, машинально устроился на работу, потому, что национальный герой не имеет права бездельничать! Герой! Сейчас про него вспоминают только в годовщины победы над Волдемортом!

А скоро и совсем забудут. И слава Мерлину! Гарри чувствует, что он по-настоящему жил тогда, когда учился в школе, постоянно ища приключений себе и Золотому трио на голову, или когда разыскивал хоркруксы по всей стране, а потом сражался с этим змееподобным монстром.

А сейчас он не живёт, а прозябает. И менять что-то в своей жизни ему не хочется. Ему вообще ничего не хочется. Ему хочется просто спрятаться от Джинни, детей, шумных Уизли, от своей тоскливой и неинтересной работы. Спрятаться на каком-нибудь безлюдном острове. Чтобы все оставили его в покое!

Тут он замечает, что младший сын что-то говорит ему со слезами на глазах. Гарри прислушивается.

- Пап, а вдруг я попаду на Слизерин? – с ужасом спрашивает ребёнок.

Это что же, вражда между Слизерином и Гриффиндором продолжается? До сих пор? Сколько можно? Почему преподаватели не положат ей конец? Такие мысли возникают у Гарри, который смотрит сон.

А его двойник садится перед сыном на корточки.

- Альбус Северус, - говорит он тихо. - Тебя назвали в честь двух директоров Хогвартса. Один из них был выпускником Слизерина, и он был, пожалуй, самым храбрым человеком, которого я знал. Он героически погиб при битве за Хогвартс.

Что? Северус погиб? Гарри в ужасе взметнулся и сел на кровати. Его Северус погиб! Как же он без него?

Потом в полутьме спальни, освещаемой светом маленького ночника, он видит Северуса, лежащего рядом.

Это всего лишь сон! Действительно, кому в голову может придти мысль назвать сына в честь этого Пресветлого мерзавца, портрет которого Хогвартс даже не хочет восстанавливать? Фу… Какая гадость может присниться! Это ещё хуже, чем те кошмары, которые он видел, когда Волдеморт пытался вторгнуться в его мозг.

Гарри внимательно разглядывает Северуса. Зельевар, вполне себе живой, лежит на спине и размеренно дышит, иногда всхрапывая. Его шея изуродована страшным шрамом от укуса Нагайны. Почему-то Северус не разрешает Драко свести этот шрам, хотя целитель не раз предлагал сделать это. Гарри утыкается носом ему в шею, с наслаждением вдыхая слабый аромат лимонного шампуня, которым тот моет голову. Проснувшийся Снейп поворачивается к Гарри и крепко прижимает его к себе.

- Спи, ребёнок, - ласково шепчет он. – Всё будет хорошо.