Страница 2 из 11
Спасение совершено, во Христе оно уже подарено человечеству. Но теперь нужно его активно воспринять, не просто «надеть» его на себя как плащ. Образно говоря, тебе сказали, где зарыты сокровища, дали даже лопату – иди и копай! Возможно, тебе придется сбиться с пути и копать в другом месте, там, где копать не надо, потом наконец-таки вернуться к нужному месту и, потрудившись, содрав себе руки до крови, найти сокровище. Таким и должно быть активно воспринятое покаяние. Нужен труд.
Все ли могут воспринять активно спасение? Вопрос открытый. Есть ужасные примеры из жизни, которые подталкивают сказать, что не все. «Много званых, мало избранных»[6]. Званые вообще все, всех Господь зовет. Но вот отзываются какие-то жалкие проценты от всех. Исходя из слова Божьего, из того, что было сказано пророками, нужно думать, что существуют некие окамененные состояния. Может быть, именно об этом и говорит Иоанн Златоуст[7]в одной из своих двадцати четырех маленьких молитв: «Господи, избави мя всякаго неведения и забвения, и малодушия, и окамененнаго нечувствия»[8]. Окамененное нечувствие – это черствость души для духовной жизни при живости тела. Церковь зовет к покаянию всех, и степень отзывчивости на этот голос соответствует тому, насколько жива душа – человечества, конкретного народа или отдельного человека.
Пройти сквозь узкие, хотя и открытые, врата покаяния человеку непросто. Ведь, чтобы через них пролезть, нужно снять с себя шубу, потом снять пиджак, возможно, придется еще и похудеть, и даже, пролезая, ободраться до крови. С большим трудом дается вход в эти двери. И много ли людей идет?
Первый голос, призывающий к покаянию в новозаветное время, прозвучал из уст Предтечи и Крестителя Иоанна[9]. Без Предтечи люди ко Христу не пришли бы – Еф. 4:30. он повел их к Спасителю. Иоанн Предтеча – чрезвычайно важная фигура. Четыреста лет у евреев не было пророка.
Иоанн Креститель говорит: «Покайтесь!» – что значит поменяйтесь, станьте другими
Они не видели чудес, как при Илии или Елисее, – мертвые не воскресали, прокаженные не очищались, из сухой земли не начинали бить родниковые ключи, с небес манна не падала – ничего не было. Была только память о Моисее, Илии, Исаии. Четыреста лет, как от нас до Ивана Грозного. Этак можно с ума сойти от сухости! Они сухо жили, сухо ждали. И вдруг пришел Иоанн, начал проповедовать, хотя и не творил чудес – ведь Иоанн никого не воскресил и не исцелил, никому слепых глаз не открыл. Вся его сила была заключена в его голосе, его слове, в сердечном порыве и жаркой проповеди покаяния. Люди шли к нему.
Но нужно все это было не для того, чтоб они просто поплакали, жалея о совершенных плохих поступках, а чтобы они покаянием, как наждаком, содрали коросту со своих душ и стали способны узнать Христа. Ко встрече со Христом Иоанн готовит народ именно покаянием.
Потерпеть самого себя
Впрочем, слово «покаяние» почти так же многозначно, как понятие «духовная жизнь». Надо понимать, о чем именно мы говорим. Например, часто думают, что покаяние состоит в том, чтобы только сожалеть о сделанных грехах. Но сожаление о грехах – это еще не покаяние, это всего лишь его составная часть.
Вспомним Иуду, который сделал все, что делают, когда каются, но не сделал самого главного. Иуда сказал: «Я согрешил», то есть признал себя согрешившим, потом назвал свой грех по имени: «Я предал кровь невинную»[10]. Затем он дерзко, но правильно в данном случае отдал деньги, которые взял, бросив их на пол: «Вот вам!» Другими словами, он отверг от себя то, чем разбогател за свое злодейство. Казалось бы, что еще? Признался, назвал грех по имени, пошел к тем, кто заказал ему злодеяние, говорит: «Вот деньги, я больше не с вами!» А оказывается, это не все. Иуда отчаяния не победил, терпения не имел, ждать не хотел.
Не вытерпел муки совести и удавился.
Нам хорошо сейчас, конечно, говорить сверху вниз, нависая над Иудой: «Тебе надо было делать то и то!» Мы сейчас уже «умные». И все же надо было потерпеть. Кого? Себя. Он убил Праведника, посодействовал Его смерти, он – богоубийца. Ничего страшнее придумать невозможно. Те, кто вбивал гвозди в руки Христа, может быть, менее грешны; Пилат имел право распять или не распять Христа, но Господь говорит ему: «…более греха на том, кто предал Меня тебе»[11]. Однако потерпи Иуда себя в этом аду совести еще день-два, и воскресший Христос неизвестно как повел бы Себя с ним. Воскресение Христа из мертвых, изменившее мир, Его победа над смертью благотворно воздействовала на всех. Наверное, и на Иуду воздействовала бы – он мог бы жить. Но он поспешил совершить самосуд. Горячка раскаяния и поспешный самосуд – это путь Иуды.
Что нужно, чтобы не «наступить на те же грабли» и избежать такого неправильного покаяния нам? Нужно понять, что Иуда не очень-то далек от нас. Каждый раз, причащаясь, мы не можем не вспомнить о нем. Священник выносит Чашу и говорит: «Вечери Твоей таинственной участником в сей день, Сын Божий, меня прими. Ибо не поведаю я тайны врагам Твоим, не дам Тебе такого поцелуя, как Иуда. Но как разбойник исповедаю Тебя: помяни меня, Господи, в Царстве Твоем!»[12] Можно не помнить, например, Андрея Первозванного или, скажем, самарянку[13], еще кого-то; забыть можно про пять хлебов и две рыбы, которыми были накормлены пять тысяч человек[14]. Но нужно помнить Иуду и разбойника. Эти два человека обязательно должны быть в нашем сознании. Иудой быть нельзя, а благоразумным разбойником – можно, даже нужно. Чтобы не быть Иудой, нам стоит сделать все, что он сделал, то есть признать свой грех, назвать его по имени, отдать то, чем ты «разбогател» через грех, и еще – потерпеть себя потом. Потерпеть, то есть окунуться в ад нравственных страданий и помучиться в ожидании милости от воскресшего Христа.
Покаяние, как любое таинство, синергично, двуедино. Если ты идешь к Богу, а Бог говорит: «Нет, Я тебя не приму», то хоть разбейся в лепешку, ничего не получится. Как написано в Апокалипсисе: «Так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит»[15].
Если Бог откроет двери, то никто их не закроет – заходи. Но если Бог закроет двери, то никто их не откроет – без толку стучать.
Может, конечно, возникнуть вопрос: постойте, как же может Бог меня не принять? Ведь я иду и исповедую свой грех, и надеюсь, что Бог меня простит и примет, а Он что же, может не принять?
Господь принимает, конечно. Мы сейчас живем в эпоху открытых дверей. Страшный Суд – это будет время закрывания дверей, когда отнимется благодать. Мы сейчас пользуемся благодатью: говорим о Боге, спокойно призываем Его имя. Но нельзя забывать, что мы не смогли бы этого сделать, если бы Бог не дал нам сначала узнать, а потом и позвать Его. А вот в самые злые времена люди захотят помолиться, но у них не получится. Подумать о Боге захотят, но не смогут. Закончится время, когда Господь ждал, и двери закроются. Сейчас же все двери открыты, вопрос в том, зайдешь ли ты. А может быть, зайдешь и выйдешь?
Сожаление о грехах – это еще не покаяние, это лишь его составная час
Так вот, чтобы Иудой не быть, необходимо сделать все, что сделал он, и сделать больше, чем он. Как про праведность Господь сказал, что «если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное»[16]. Значит, если покаяние наше не будет выше покаяния Иудиного, мы тоже не войдем в Царствие Небесное.
6
См.: Мф. 22:14.
7
Святитель Иоанн Златоуст (Златоустый) (ок. 347–407) – архиепископ Константинопольский, богослов, почитается как один из трех Вселенских святителей и учителей вместе со святителями Василием Великим и Григорием Богословом.
8
Из молитв на сон грядущим.
9
Еф. 4:30.
10
См.: Мф. 27:3–10.
11
Ин. 19:1-11.
12
Молитва из последования ко Святому Причащению на церковно-славянском: «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими; не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».
13
См.: Ин. 4: 6-29.
14
См.: Мф. 14: 15–21.
15
Откр. 3:7.
16
Мф. 5:20.