Страница 30 из 38
Буйвол не стал возражать.
- Когда махнем?
- А зачем откладывать? Завтра и махнем, - на ходу принял решение Мазуркин. - Позови Бориса.
Скрябинов подъехал только вечером. Буйвол объяснил ему ситуацию.
- Поедешь на дело, - тоном, не терпящим возражений, сказал Мазуркин, отчего Бориса передернуло: приказывает как взводный солдату - первогодке, будто он нанимался на службу. То что Мазуркин помог Борису приобрести магазины, встать на ноги, уже давно и с лихвой оплачено. Одно убийство Костяного чего стоит. А кто разработал план? Он, Борис. И какой из Мазуркина командир, показала та ночь, когда струсил он идти первым за шофером Костяного, которого взяли за подсадную утку. Борису пришлось все самое сложное и опасное брать на себя. Да и был ли Виктор в момент схватки в комнате - никто вспомнить не может. Похоже, что он проскользнул в нее, когда все было закончено.
Нет слов, и Бориса холодным потом прошибает при воспоминании о содеянном: убить троих человек - не сигарету выкурить. Особенно шестилетнюю девочку. Правда, убивал не он один, стреляли все четверо, разом ворвавшись в комнату. Позже, когда с семьей Костяного было покончено, Мазуркин пристрелил и шофера. Чтоб не выдал...
Убрать Костяного Борис предложил не для того, чтобы услужить Мазуркину. Он преследовал свою цель: показать банде, кто из них двоих смелее, решительнее и умнее. И все так осуществил, что комар носа не подточит: накануне вдвоем с Мазуркиным уехали к родителям в деревню, а в первом часу ночи туда же приехали Буйвол с Шулайкиным, забрали их и через час были у квартиры Костяного, где у двери под пистолетом стоял шофер президента фирмы... В начале четвертого Шулайкин доставил Бориса и Мазуркина в деревню...
Решительность действий Бориса в квартире Костяного, несомненно, прибавила ему авторитета, и кое-кто из команды Мазуркина не прочь был сменить атамана - несправедливо он делил добычу, забирал себе львиную долю и не терпел прекословия. Но кое-кто - этого ещё не достаточно, чтобы взять власть в свои руки. А Борису этого очень хотелось. Потому он и решился ещё раз показать всей банде, кто есть кто...
Если операция пройдет успешно (а Борис в этом не сомневался), следует вопрос поставить ребром - кто из них командир. Мазуркин, несомненно, взъярится, тем хуже для него: Борис, воспользовавшись ситуацией, заявит, что уходит и создает свою команду, так как ходить в шестерках у этого подонка он больше не намерен...
В Сарапул выехали после завтрака, вчетвером: Борис, Буйвол, Шулайкин и Назаров. Надели камуфляжную форму, взяли маски, перчатки.
День был погожий, по-настоящему весенний: светило солнце и в машине пригревало так, что хоть куртки снимай. И настроение у Бориса было хорошее. Дело с директором рынка представлялось ему не только пустяковым, но и прибыльным: то что хозяин "Мицубиси" отвалит им лимонов двадцать, несомненно; и с директора рынка за незаконную эксплуатацию чужого транспорта они сдерут раза в три больше - тоже без проблем. Еще будучи милиционером, Борис хорошо научился "трясти" толстосумов. Выросший в бедной многодетной семье, он всегда завидовал богатым и бессознательно ненавидел их. То детское восприятие усилилось, когда ему поручили охранять порядок в стране и бороться с преступниками. А первыми преступниками, пришел он к выводу, являются именно толстосумы - не трудовыми руками они наживают свое богатство, а воровством, взяточничеством, грабежом.
О директоре рынка давно шла недобрая слава. Ему всего тридцать два, а он уже стал обладателем такого доходного места. За какие шиши, когда он то в армии служил, то по другим городам мотался в погоне за длинным рублем. Лишь год после объявления приватизации проработал таксистом. Но Сарапул не город туристов, тут больших денег на этом деле не заработаешь. А ещё в школьные годы Толя Трыкин, нынешний директор рынка, по рассказам сверстников, занимался воровством. Начал с голубей, а закончил квартирной кражей, на которой попался и схлопотал три года лишения свободы... Теперь поумнел, научился не попадаться, стал в городе известным и почитаемым человеком. И Борис с удовольствием сдерет с этого рано разжиревшего борова несколько миллионов.
В Сарапуле в торговой палатке разыскали пострадавшего, средних лет неказистого мужичка по имени Федор, забрали его и покатили к центру города.
Был будний день, и рынок почти пустовал: лишь на нескольких прилавках усталые крестьянки торговали картошкой, солеными огурцами, квашеной капустой.
У директорского домика, или как его величают теперь офисом, стояла припаркованная темно-вишневая "Мицубиси".
- Вот она, родимая, - радостно и со слезами на глазах промолвил Федор.
Борис припарковал свою "Волгу" рядом с японской красоткой и приказал всем надеть маски. Сунул прихваченный на всякий случай пистолет Федору, сказал твердо:
- В случае чего, стреляй.
Федор лишь закивал, обомлев от страха.
В приемной, сразу у входа, сидели двое охранников - крутоплечих, с накачанными бицепсами парней. Один из них сразу было подскочил, почуяв неладное, но Борис тут же мощным ударом ребром ладони по горлу пригвоздил его к мягкому креслу. Не стал церемониться со вторым и Шулайкин - обрушил здоровенный кулачище на голову телохранителя и сунул ему под нос дуло пистолета.
- Молчать!
Лицо секретарши, печатавшей на машинке, стало белее потолка, и она застыла с приоткрытым ртом.
Шулайкин и Назаров остались в приемной, а Борис с Буйволом рванулись в кабинет.
За столом в светлом, ещё не по сезону, костюме, в белоснежной рубашке с цветастым галстуком восседал молодой директор рынка, рядом с симпатичной женщиной, видимо, коммерсанткой или просительницей.
Вторжение громил в камуфляже произвело на обоих впечатление разорвавшейся бомбы, они подскочили с широко раскрытыми от страха глазами. И если лицо женщины заметно стало бледнеть, то директор просто посинел.
- Сидеть! - приказал ему Борис, указав пистолетом на кресло. - А вы свободны, - кивнул он женщине.
Ее тут же будто ветром сдуло.
- Ключи от "Мицубиси"! - властно потребовал Борис, протягивая руку.
Трыкин, туго соображая, схватился было за ящик стола, но Борис остановил его окриком:
- Отставить! Забыл, где у тебя ключи? - Подошел к нему и ощупал карманы. - Посмотри в шкафу, в одежде, - приказал Буйволу.
- Тут они, - обрадованно сообщил Буйвол, гремя на широченной, как лопата, ладони ключами.
- Сколько пользовался чужой машиной? - строго спросил Борис.
- Видите ли, - начал было оправдываться Трыкин, - я...
- Сколько?! - прервал его Борис.
- Два... около двух месяцев, - наконец выдавил директор.
- Гони по двадцать миллионов в месяц за незаконную эксплуатацию чужой машины, - властно повторил Борис. Трыкин замычал, пытаясь что-то объяснить, но Борис снова оборвал его, прикрикнув: - Ну!
Трыкин встал и повернулся к сейфу, который находился сзади.
- И без глупостей! - предупредил Борис.
Директор открыл сейф, принялся считать деньги. Скрябинов и Буйвол терпеливо ждали. Наконец Трыкин выложил на стол две увесистые пачки стотысячных купюр. Пока Буйвол заворачивал их в газету, Борис осмотрел ящики стола директора. Извлек пистолет.
- Разрешение есть? - спросил все тем же строгим голосом.
Трыкин кивнул несколько раз.
Борис разрядил пистолет, обойму сунул в карман. Положил оружие в ящик стола и запер его. Ключ тоже положил себе в карман, и вдруг, коротко размахнувшись, совсем неожиданно для директора ударил его в солнечное сплетение. Директор, охнув, переломился пополам и упал в кресло.
- Это тебе на память, чтоб в следующий раз знал, как покушаться на чужую собственность. - Сказал, словно полномочный представитель правоохранительных органов, назначенный следить за порядком.
В приемной Шулайкин и Назаров тем временем обезоружили телохранителей.
- Что с пистолетами будем делать? - спросил Шулайкин у Бориса.