Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 38



2

Сообщение Волжина о контракте фирмы "Аван" с прибалтами и киприотами о поставке ста пятидесяти тысяч пистолетов оказалось не исчерпывающим. Буквально неделю спустя фирма отправила в Эстонию рефрижератор с пистолетами и охотничьими ружьями для Кипра. По договоренности Иваненко с Интерполом рефрижератор задержали в Эстонии. Но тут же из Москвы последовал звонок от самого заместителя министра.

- Вы что там самоуправничаете? - загремел недовольный голос в трубке. - Радио не слушаете, газет не читаете? Или вместе с так называемыми патриотами хотите окончательно экономику разрушить?

- У меня имеются сведения, что вместе со спортивными пистолетами и охотничьими ружьями отправляется боевое оружие, - попытался было оправдаться Иваненко. - Мы решили проверить.

- Проверяйте у себя в кабинете и не лезьте куда не следует, - оборвал его замминистра. - Наводите порядок у себя в области, а с оружием я сам разберусь.

В тот же день Иваненко позвонил знакомый из эстонской таможни.

- Тут ваш замминистра на все интерполовские рычаги нажал, требует пропустить груз. Что скажешь на это?

- А что тут скажешь... Против лома нет приема. Груз проверяли?

Таможенник замялся.

- Проверяли, разумеется.

- Ну и что?

Снова молчание.

- Понимаешь, его сам начальник досматривал. Пистолеты действительно спортивно-тренировочные. Правда, вместо семи тысяч двести, как указано в декларации, обнаружено пятнадцать тысяч.

- Разве это не нарушение?

- Нарушение, понятно. Попытаемся возбудить уголовное дело. Но больно уж тяжелая артиллерия вступила в перестрелку...



Иваненко связался со службой безопасности Москвы, доложил ситуацию. Генерал Колесников поблагодарил, пообещал начать следствие и попросил Иваненко внедрить в фирму своего человека, информировать обо всем там происходящем.

На том разговор и закончился.

3

На душе у Александра было муторно и тоскливо, словно он потерял близкого и дорогого человека: пятнадцатичасовым поездом он проводил Татьяну в Ижевск. Отпраздновали 8 марта и расстались. Кто она для него? Подсадная утка, стукачка, и если не враг, то и не друг. А поди ж ты, болит душа. Все-таки есть в ней что-то доброе, женственно-нежное и... порядочное. Да, да, именно порядочное: в искренности её чувств он не сомневается, ласки её, желание быть с ним, трепетно-исступленное поведение в постели, какой бы актрисой она ни была, насильно не изобразишь. А то что она подсадная утка, он тоже не только пылкий любовник. Игра есть игра. И надо отдать Татьяне должное, играет она честно, без подсидок и хитрых уловок. Возможно, даже догадывается о его истинной роли в игре против Корданова.

Что ж, видно, так судьба распорядилась, расставив их по разные стороны баррикад: Татьяна работает на Мазуркина и Беленькую, а он... На кого же работает он? На Иваненко и Колесникова? Но они сами не такие уж вольные птицы, тоже охраняют чье-то спокойствие и благополучие, рискуя своими жизнями. В общем, слуги разных господ. А коль господа дерутся, у холопов чубы трещат...

Нет, Александр не боится этой драки, не дрожит за свою шкуру; обидно только осознавать, что нынешние господа - и те, кто наверху, и те, что пониже, не так далеки друг от друга. Будто собираются жить по нескольку веков, хапают без зазрения совести и там и тут, обирая трудовой народ до нитки. А он, Александр Волжин, призванный стоять на страже закона, оберегать людей от насилия и произвола, по существу ничего поделать не может. Да, он установил пути контрабанды сырья, валюты и оружия, выявил инициаторов. Ну и что? Мардухович спокойненько отдыхает в Японии и готовит новую аферу, директриса Галина Беленькая продолжает под видом спортивно-тренировочных пистолетов поставлять неизвестно кому боевое оружие, Корданов - под видом подготовки охранников частных фирм формирует чуть ли не боевые полки отъявленных головорезов... И ни он, Александр Волжин, работник правоохранительных органов, ни его начальники - Иваненко, Колесников - ничего не могут поделать. Даже органы службы безопасности, начавшие было следствие по делу контрабанды оружия, вынуждены были отступить - сверху последовал хозяйский окрик: "Прекратить! Не ваше дело!" А чье же? Кто же, в таком случае наведет порядок в стране?

На многие вопросы Александр не находил ответов, и это угнетало его, раздражало, вселяя в душу пустоту и отчаяние. И хуже всего в его положении было то, что он одинок - даже посоветоваться не с кем: ни друзей, ни коллег. Через связника много не передашь и много не получишь... И все-таки он не опускал рук, надеялся, что рано или поздно обстановка изменится, найдутся сильные и мудрые люди, которые всерьез возьмутся за наведение в стране порядка.

... Александр неторопливо шел от Белорусского вокзала по Тверской к центру, невесело размышляя над своим положением, временами прерывая тяжелые думы наблюдением за прохожими. Несмотря на то, что день был воскресный, народу на этой центральной улице столицы, некогда кишащей толпами гуляющих, было мало - то ли слякотная погода была тому виной, то ли другие причины. Да и люди совсем не похожие на тех жизнерадостных и веселых горожан, которых видел Александр ещё несколько лет назад. Какие-то озабоченные, подавленные, зачумленные. Он несколько раз заходил в магазины, останавливался у витрин, чтобы убедиться в отсутствии слежки - провокация с обворованной женщиной и убитым милиционером могла иметь свое продолжение, но никакого "хвоста" не заметил. Да и вряд ли он мог быть: Корданов достиг намеченной цели, Волжин ещё крепче сидит у него на крючке и будет делать то, что ему прикажут...

Удивительно настырный и жестокий человек этот Корданов. За четыреста тысяч долларов решил убить человека, даже не удосужившись проверить, правду говорит Мардухович или лжет. И зачем ему столько денег? Только с торговли оружием он имеет такой куш, что внукам и правнукам всю жизнь можно, не работая, как сыр в масле кататься. И на что он рассчитывает, создавая все новые и новые боевые отряды? Неужто действительно собирается совершить государственный переворот?..

Хотя он и отпустил поводок Александру, но несомненно по-прежнему полностью не доверяет ему. Это у него, как говорится, в крови, годами выработанная привычка в КГБ никому не доверять, потому и подсунул часы с микрофоном. Что ж, на всякого мудреца довольно простоты...

Домой идти не хотелось, одиночество угнетало его, а стены чужого дома будто давили со всех сторон. И вдруг впервые возникло желание напиться. И он испугался: уж не стал ли он алкоголиком, пока в Ижевске разыгрывал из себя пристрастного выпивоху? Правда, служа у Мазуркина, он два месяца в рот не брал спиртного, и не хотелось, а тут ни с того, ни с сего потянуло... Хотя и с того, и с сего: он привык к друзьям, к коллективу, и одиночество тяготит его, гнетет, как человека, впервые оказавшегося в безмолвной пустыне с её нещадно палящим солнцем, мучимого жаждой.

Куда же пойти? В ресторан, в бар, в казино, которых появилось более, чем при советской власти, хотя цены там только для новых русских. Александр, разумеется, мог позволить себе такую роскошь, денег было не жаль, но не хотелось видеть самодовольные, разжиревшие на чужом горе рожи так называемых бизнесменов, слушать их хвастливые речи о своих успехах, путешествиях по заграницам.

Как-то ещё до войны в Чечне, когда Александр только начинал службу в ОМОНе и попал в командировку в Москву, знакомый молодой поэт Женя Ерхов пригласил его в Дом литераторов, на бывшей улице Герцена теперь Никитской. Александру понравились не только ресторан с его замечательной кухней, но и посетители - маститые и малоизвестные писатели, спокойные, простые и добрые люди, их интересные разговоры о литературе, о положении в стране и суждения о тогдашних руководителях. Уже тогда они нелестно отзывались о Горбачеве и предвидели, а точнее знали из каких-то источников, что страну ожидают большие беды - американцы вовсю приступили к осуществлению давних планов Даллеса-Кеннеди в разжигании национальной вражды в СССР, в подрыве её экономического потенциала путем военной гонки, внедрении ложной информации о разработках новых видов оружия, выставлении СССР перед мировой общественностью как самой агрессивной, опасной страны.