Страница 15 из 21
В те же годы А. Бен было создано несколько сочинений, прославляющих Корону. Она опубликовала несколько стихотворных посланий в адрес представителей правящей династии: в память умершего Карла II, в честь воцарения Якова II, по случаю разгрома восстания герцога Монмаута и другие.
В последние годы жизни Афра Бен увлеклась философией, обратилась к переводам Овидия и Лукреция, внимательно изучала Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Р. Декарта, французских моралистов. В предисловии к переведенному ею трактату Фонтенеля «О множественности миров», известном под названием «Эссе о переводной прозе», А. Бен касается не столько трудностей перевода, сколько собственного отношения к теории Н. Коперника.[89] Результатом осмысления философских учений в духе либертинажа стало появление в 1681 году поэмы «О желании». Накопившиеся с годами болезни и усталость, о которых А. Бен упоминала, в частности, в письмах к своему издателю Д. Тонсону, не мешали ей работать.
Для литературы рассматриваемого времени характерно было стремление сочетать увлекательность, поучительность и информативность. В английском обществе, испытавшем огромное воздействие пуританского прагматизма, это было особенно заметно. Ведь пуританизм с одобрением воспринимал в произведениях литературы и искусства только то, что могло иметь воспитательный характер или сообщать некие полезные сведения. Критерий «полезности» принимал порой довольно причудливые формы, проявляясь даже в творчестве таких авторов, как Афра Бен, которые были совершенно чужды пуританской религиозности. В 1688 году ею было создано несколько прозаических сочинений, таких как «Пламенная кокетка», «Агнес де Кастро» (перевод новеллы анонимного французского автора), «Счастливая ошибка» и роман «Оруноко».[90]
Главное, что их объединяет, – необычность описываемых ситуаций и нетривиальность изображаемых личностей, несущих на себе ярко выраженный отпечаток своей эпохи: барочная вычурность сюжетов, неординарность характеров и причудливость судеб героев сочетается с метким изображением реалий быта. Необычные ситуации, люди, вещи неизменно привлекают внимание автора. Ясность манеры изложения позволяет современному читателю без труда и с удовольствием погружаться в красочный мир ее произведений.
В полной мере эти качества проявляются в романе «Оруноко, или Царственный раб». Повествование ведется от лица автора – немолодой, уважаемой дамы, писательницы. Это сообщается в самом начале повествования, а ближе к концу упоминается о том, что она оказалась в Суринаме после того, как ее отец умер во время плавания по пути месту службы, когда она была еще молодой девушкой. Если рассматривать эти слова как данные биографического характера, получается неувязка: то ли речь идет о двух разных путешествиях, то ли просто Афра Бен позволила себе не заметить неточности. Последнее предположение представляется наиболее вероятным.
Портрет Афры Бен кисти М. Билл
С первых строк автор обещает читателям рассказать подлинную историю. Она подчеркивает, что была очевидицей большей части того, о чем рассказала, а остальные сведения получила от главного героя повествования – «доблестного раба». По ее мнению, только подлинные события, происходившие с реально жившими людьми, представляют истинный интерес и содержат действительную пользу.
Прежде чем перейти к изложению событий и познакомить читателя с действующими лицами, А. Бен дает краткую характеристику места действия с точки зрения его интереса и полезности для Англии. Писательница набросала список того, что англичане могли вывозить из тех мест, и что было утрачено ими, после того как в 1667 году Суринам перешел к Голландии. С присущей женщинам эмоциональностью начала она не с того, что было экономически наиболее значимо (сахарный тростник), а с того, что представляется наиболее интересным для любознательной читательницы. Перечисление таких продуктов, как рыба, оленина, выделанная кожа, соседствует с восторженным описанием «удивительных» обезьянок-мартышек с «лицами и руками, подобными человеческим», бабочек и птиц «разной формы, обличья и цвета», а также «неподражаемых» туземных нарядов из птичьего оперенья. Писательница не забыла вскользь указать, что наряд индейской королевы, подаренный ей, она в свою очередь подарила театру в Лондоне.[91]
Жизнь колонии показана сквозь призму восприятия просвещенной, творчески одаренной европейской женщины. Охота, войны, скальпы, трудная борьба за выживание в условиях тропиков, столкновения с соседними племенами и белыми пришельцами остаются вне ее внимания. Она видит Суринам как страну «вечной весны» и населяет ее искренними и простодушными людьми. Описывая блестящие безделушки, которыми они украшают себя, вставляя их в уши, нос, губы, странную на европейский вкус манеру одеваться и причесываться, автор явно старается подчеркнуть их непохожесть. Она отмечает их физическую привлекательность и душевную чистоту, их неспособность принять сознательное искажение фактов, к которому столь охотно прибегают европейцы.
Она рассказывает, как индейский юноша вздыхает и безмолвно провожает нежными взглядами девушку, в которую он влюблен. Любовь «дикарей» приближается в изложении А. Бен к чувству, оформленному в духе прециозной галантности. Автор умиляется Невинности и Естественности отношений, заповеданных Природой. Она восклицает: «Эти люди предстали передо мной как воплощение Государства Невинности, существовавшего до того, как люди познали грех».[92]
Несколько раз в ходе повествования отмечаются добрые отношения англичан с индейцами, «братская и дружеская привязанность» между ними и вытекающая отсюда «невозможность использовать их в качестве рабов». Индейцы-америнды, весь уклад их жизни, даже их верования описываются с явной долей идеализации. Условные детали прециозной эстетики соседствуют с жизненными бытовыми зарисовками, явно опирающимися на личные наблюдения.
В романе А. Бен природа и обстановка тех мест рисуется восторженными словами, именуется «землей вечной весны». Ей нужен образ «земного рая» в качестве фона для драматического действа – так любили обыграть контраст прекрасного и ужасного художники барокко.
Институт рабства принимается А. Бен как необходимая данность. Ее позиция в этом вопросе может быть выражена словами: рабы полезны, поэтому рабство существует. Ведь даже в идиллическом мире суринамских индейцев побежденные в вооруженных столкновениях воины превращались в невольников. Англичанам, поселившимся в Суринаме, нужны были работники на плантациях. Последнее обстоятельство, по логике автора, привело к необходимости «использовать на наших сахарных плантациях негров, черных рабов».[93] По-деловому обстоятельно А. Бен повествует, кто, для чего, на каких условиях, за какую цену привозил из Африки рабов для суринамских плантаций.
Продажа в рабство военнопленных представлялась делом вполне допустимым и самой писательнице и ее герою Оруноко, который в свою бытность влиятельным воином своего племени полагал естественным дарить «даме сердца» или продавать европейским работорговцам захваченных в плен врагов. А потом самого Оруноко обманом заманили на невольничий корабль и продали в рабство. Автор-рассказчица наделяет персонажа своим собственным отношением к проблеме, вкладывает в его уста собственные мысли.
Герой романа не принадлежит ни к идиллическому миру «добрых дикарей», ни к миру белых. Он представляет собой третью культуру, культуру черной Африки. Одновременно он – идеальный Герой, и автор всячески обыгрывает его необычность, исключительность. Он исключителен не как черный в мире белых, а как черный, непохожий на своих соплеменников.
89
Трофимова В. С. Афра Бен – читательница (анализ круга чтения первой английской писательницы) // Международный электронный научно-практический журнал «[email protected]». Вып. 9. 2010 [Электронный ресурс]. URL: www.my-luni.ru/journal/clauses/25 (дата обращения: 29.07.2014).
90
См. подробнее: Трофимова В. С. Прозаическое наследие Афры Бен. СПб., 2006.
91
Behn A. Oroonoko or The royal slave. Behn A. Oroonoko or The history of the royal slave / Ed. with notes and glossary K. A. Say. Ghana bubl. cor. 1977. P. 130.
92
Ibid. Р. 131.
93
Behn A. Oroonoko or The royal slave. P. 133.