Страница 13 из 25
«Начал писать книгу, чтобы, значит, спасти человечество». Он пишет одну книгу за другой, потом их сжигает.
«Три раза ездил в Москву. Очень много чего делал, стараясь все же спасти человечество и самого себя. Потом сломал себе пятку, неудачно выпрыгнув на ходу с поезда, и 5 февраля 2005 года в 14 часов 52 минуты осознал себя еще и воскресшим Адамом. Много работал в 2005 году, а в 2006-м все осознал и теперь знаю, что надо делать. Адам во мне полностью исцелился и знает, в чем причина всех бед и горестей человечества».
Сумасшедший мессия не требовал денег, он вообще ничего не требовал. Человек, заболев, ощутил себя страдающим богом, сравнивая собственные страдания с искупительным подвигом Самого Христа.
«О, каким же невероятным трудом дается мне каждое слово – кто бы знал. Говорить самые понятные и обыкновенные слова до чего же трудно. Просто раз уж я начал, то надо и заканчивать, и так каждый раз – и все впустую; и только потому, что я верю и надеюсь, я продолжаю работать. Но только это в последний раз, и если и в этот раз не будет ответа, то все, с меня хватит.
В 2006 году происходили совершенно невероятные, не поддающиеся никакому объяснению вещи, и Господь Бог, Отец мой Небесный, приказывал мне делать, и я делал, и всякий раз это было только юродством. Меня постоянно увозили в дурдом, хотя истинно у меня все нормально с головой, но порою мне приходится делать то, что люди не могут понять, и я своими действиями никогда не причинял вреда людям, а больно и мучительно было только мне – с 1997 года, когда я «сошел с ума» и уверился в Господа моего. С 1997-го по 1998 год мне делали электросудорожную терапию. Десять раз мне делали эту мучительнейшую операцию – каждый раз в точности как перед расстрелом, и меня расстреливали».
В его тексте множество смешных оборотов, бранных слов, неприличных сравнений, но нет угроз. И только единственное желание: привести к покаянию всех. Его план прост, «мессия» уверен, что если собрать в один кружок всех сильных мира сего и просто попросить их: «Ребята, давайте покаемся», то «не дураки же они, ведь понимают на самом деле, как нужно жить». Они покаются и обратятся к простым людям, и те, в свою очередь, тоже покаются, и никто никогда не будет больше страдать. «Так это все и будет со всем народонаселением земли, но вначале нужно вылечить голову человечества, то есть вылечить, привести к покаянию вождей человечества, царей человечества, господ и дам человечества. С простого же народа нечего взять, а даже и не в чем обвинить простой народ, потому что простой народ идет туда, куда его ведут вожди народа, и простой народ невиновен, что вожди оказались безумны, порочны и слепы. Простой же народ – это подавляющее большинство человечества, которое необходимо спасать, всех вообще, всех без исключения, чтобы никто из людей не оказался в аду, мучимый там адской болью».
Со страниц этих, не поддающихся логике обычного здорового человека, кричит безумное нутро другого человека. Его безумные мысли и переживания, этот отчаянный крик немощного смертного начала, дерзнувшего поставить себя на место Бога и человеческими силами пытающегося преодолеть вселенский грех.
Понятно, что такой подвиг человеку не под силу, но «исцеленный» Адам знает, что он мессия, и, значит, должен спасать, это его долг, а сил нет. Такое впечатление, будто с него содрали кожу, но он еще жив, и всякое соприкосновение с грехом вызывает у него нечеловеческие муки. Мало того, что он не может противостать греху, так еще и должен доказывать, что он не безумный мессия.
Он пишет, обращаясь к одному из своих безответных адресатов:
«Приезжай скорей ко мне, чтобы убедиться в том, что я не сумасшедший и не одержимый, чтобы убедиться, что разум мой совершенно исправен, а вера совершенно правильна и верна, хотя мне пришлось возиться со всей этой гадостью, мерзостью и скверной вселенной: даже и на самом дне ада побывал я, чтобы услышать от Господа Бога моего слово „многогрешный“, и это единственное, и главное, чудо, которое явил мне Господь Бог».
Это легко – представить себе человека, спасающего весь мир, американские киношные герои делают это регулярно. Он здоров, хотя все вокруг считают его больным, просто такова его миссия, он должен спасти земной шарик со всем его народонаселением от ада и страданий, а все потому, что: «Дорогие мои, вы же все сумасшедшие, потому что живете во грехе».
Мессия обречен на одиночество, от него отвернулись прежние друзья, но самое главное – от него ушла любимая. А это ужасно, ведь рядом с исцеленным Адамом должна быть исцеленная Ева, иначе общий замысел спасения не удастся. Но его Ева бежит от больного Адама и тем приносит ему еще большие муки. На каждой странице его плана и обида, и бранные слова в ее адрес, и надежда, что когда-нибудь она обязательно вернется, ведь он ее так любит.
«Как же я устал, Наталья, Наташечка, подлая ты и неверная сумасшедшая моя любовь! Если бы только могла знать, как я много устал и как я сильно замучен! И надо ли мне спасать и спасти человечество? Но я точно знаю, что мне надо воскресить и вернуть тебя, чтобы ты, как чудесная и чудная медсестра, вылечила мне все мои страшные незаживающие раны». И страдания, предназначенные ей, как Еве, он возьмет на себя, ведь он уже привык постоянно чувствовать боль.
Но, как всегда, дело спасения человечества упирается в какие-то банальности, хотя бы в те же деньги на почтовые отправления. Они нужны, чтобы отпечатать сам план спасения, размножить его, накупить сотни конвертов и почтовых марок. А если в твоем распоряжении только пенсия по инвалидности, то очень трудно спасать человечество. Ограничивая себя во всем, он шлет и шлет по адресам сильных мира сего свои безумные призывы к покаянию.
«Я понимаю, что вам не очень-то приятно и спокойно перечитывать столь странный текст. А кому легко? Только, пожалуйста, не обижайтесь, ведь на дураков не обижаются. И еще, все в руках Божиих, и на все воля Твоя, Господи!»
Читаю текст, и мне уже не хочется смеяться. Откладываю текст в сторону и думаю: мне бы так исполнять волю Божию. Только я-то человек разумный, слава Богу, со всеми вытекающими из этого факта обстоятельствами.
А недавно у нас появилась новая прихожанка, ее зовут Людмила. Недалеко от храма она купила крохотный кусочек земли и этим летом поставила на нем такой же маленький щитовой домик. Когда она подошла познакомиться, за очками я увидел ее необыкновенные глаза, открытые и сострадающие всему миру, хотя, может, мне это так показалось. Человек уже в возрасте, а руки так волнуются, будто ей только семнадцать.
– Вы, наверное, москвичка? – предполагаю я.
– Да, батюшка, – улыбается Людмила, – я действительно из Москвы. Всю жизнь проработала врачом, вышла на пенсию, и хотя все еще продолжаю работать по специальности, но мечтаю иметь такое место, где на старости лет могла бы спрятаться и отдохнуть от всего человечества.
Ее слова о «всем человечестве» напомнили мне о чем-то очень знакомом.
– Доктор, вы случайно не психиатр? – И оказалось, попал в точку.
Людмила была психиатром, и я наконец смог задать вопрос специалисту, на который уже столько лет мечтал получить ответ.
– Доктор, а правда говорят, будто психиатр, долго работающий с сумасшедшими, становится со временем похожим на своих пациентов?
– Да, батюшка, похоже, что так оно и есть.
– А почему, Людмила, разве сумасшествие заразно?
– Я не могу этого объяснить, но нередко дело обстоит именно так.
Я бы еще долго потом ломал голову над этим феноменом, если бы мой друг отец Виктор не рассказал мне о том, как однажды, будучи тяжело раненным, впервые попал в военный госпиталь. В госпитале он подружился с тамошним хирургом, чеченцем по национальности. А потом, уже став профессиональным спецназовцем, он нередко заводил знакомства с военными хирургами. Так вот, по наблюдениям моего друга, лучшими военными хирургами являются кавказцы-мусульмане и евреи. Все тот же хирург-чеченец рассказывал, что его коллеги-славяне слишком душевны, потому что воспитаны в христианской традиции.