Страница 9 из 12
Когда я уходила, Лилина сказала:
– Вы заинтересовали меня вашим «пророческим» рассказом; где я могу достать его?
Я обещала прислать рассказ вместе с уставом Этического общества.
Явившись через неделю, чтобы узнать, могу ли рассчитывать на открытие последнего, и будучи снова принята вне очереди, я застала в кабинете Лилиной нескольких профессоров.
– Я сейчас, только просмотрю свою статью и отпущу их, – небрежно кивнула она головой на стоявших у ее стола ученых.
«Отпустив» профессоров и вручив мне свою рукопись, Лилина сказала:
– Относительно же общества должна сказать, что у вас слишком буржуазные понятия о морали и ваша «новая этика» мало чем отличается от старой.
То, что в буржуазном мире считалось нравственным, – у нас часто вызывает отвращение.
– Что же именно? Что считаете вы особенно безнравственным, комиссар, в прежних понятиях?
– Конечно, культ Бога и души, мистика, которой дурманят головы народов капиталистическая мораль и верные ей попы всех религий. Брак с навязанной людям пожизненной верностью.
– Значит, супружеская верность должна быть временной? На какой же срок? – поинтересовалась я.
– Ну, конечно, пока существует влечение.
– Но есть темпераменты, у которых оно гаснет так же мгновенно, как вспыхивает, и если считаться только с физической стороной сближения, не станет ли связь людей подобна звериной?
– Тем лучше. Мы многому должны учиться у животных, так как они ближе к природе и не отравлены выдумками возникших на народном теле паразитов, – ответила Лилина, которую этот разговор, по-видимому, начинал нервировать. – Но сейчас у меня нет больше времени разговаривать с вами. Почитайте побольше нашей литературы, тогда вам станет ясной и вытекающая из нее мораль.
– А мой рассказ я могу получить обратно? Как вы нашли его?
– Рассказ – ничего себе. Вы можете его получить в Госиздате у моего брата Ионова. Я дала ему прочесть. Там действительно есть кое-что схожее с настоящим, но это кормление… – улыбнулась она, как бы шокированная.
– Утрировка простительна, потому что рассказ ведь фантастический.
– Да, конечно.
На Ионова, однако, моя «фантазия» произвела иное впечатление.
– Эта вещь с ее «общественными питальнями», где граждан кормят женским молоком, – гневно сказал он мне, возвращая рукопись, – это злобная карикатура на исторические события настоящего. За эту чепуху вас надо бы упрятать туда, где вы имели бы время раньше, чем говорить Лилиной о сходстве, подумать над своими словами.
Но я и так уже прозрела, дивясь своему и Лилиной ослеплению, ибо в связи с голодом и другими дарованными коммунизмом благами рассказ действительно являлся злейшей сатирой на происходящее.
X. «Можете спокойно работать»
После бесконечных проволочек первый номер «Новых искр» был наконец сверстан, и, не дождавшись статьи Луначарского, я направилась с ним в Смольный к комиссару печати, который осенью закрыл «Весь мир».
Вращаясь полгода в коммунистических рабочих кругах, хорошо осведомленных о характерах и даже интимной жизни представителей власти, я уже знала теперь, что этот комиссар, младший брат Лилиной, за «соглашательские тенденции» считался в партии меньшевиком, но очень ценился ею за свое революционное прошлое, за исключительный агитаторский талант, за большую смелость, проявленную им при стычках с белыми воинскими частями (в Красном Селе), при бегстве из Сибири и в других случаях, и знание языков, позволяющее ему при помощи перечисленных качеств агитировать в иностранных войсках и среди иностранных рабочих. (Впоследствии он рассказывал мне уже лично, что в дни первой революции 1905 года, он, шестнадцатилетним мальчиком, принимал участие в мятеже, что был арестован и вместе с другими сослан в Сибирь. Пробыв там десять месяцев, бежал в Америку (где в момент рассказа проживали его мать и сестра) и там при помощи революционных организаций поступил на фабрику, чтобы агитировать среди американских рабочих. После Октябрьской революции, вызванный в Петроград, занял место комиссара печати, агитации и пропаганды и редактора «Красной газеты», но не сделал, невзирая на близость к Зиновьеву, большой карьеры, ибо проповедовал соглашательство с враждебными классами и был сторонником – «пока коммуна прочно встанет на ноги» – частной торговли.)[32]
В частной жизни, как и большинство правителей СССР, он славился своей страстью к вину, балету и его представительницам.
Приехав в Смольный, я убедилась в справедливости слов председателя фабкома о могуществе Экспедиции, ибо заявив, что я представительница ее рабочих, была принята комиссаром на этот раз мгновенно.
Он встретил меня, как и в первое свидание, улыбаясь и говорил со мной так, будто я была его старинной знакомой.
– Вы должны благодарить меня за то, что я закрыл ваш «Весь мир», – сказал он.
– Почему?
– Потому, что тогда вы были редактором буржуазного журнала и находились всегда под угрозой неприятности, а сейчас, будучи на службе у рабочих, да еще Экспедиции, можете спокойно работать, если, конечно, – добавил он, – не станете интриговать против нас.
– Я живуча, – ответила я, – и даже все, что принесла мне ваша революция, не заставляет меня еще искать смерти.
Комиссар промолчал и, перелистав номер, просил меня заехать за ним через неделю.
– Может быть, мне придется дать вам какие-нибудь указания.
– Ведь «Новые искры» журнал не политический, а какие же иные указания могут понадобиться мне, в течение семи лет редактировавшей пять больших журналов.
– Вы вели буржуазные издания, а не рабочие, а это большая разница. В ваших же интересах доставлять мне не только номер, но и очередной материал в гранках для следующих.
Сдав через неделю «одобренный» комиссаром номер в печать и имея надобность бывать в Экспедиции и в Комиссариате печати не более раза в неделю, я уехала на дачу под Петергоф.
В этом году здесь была настоящая пустыня, местами виднелись полуразрушенные постройки, от великолепной, расположенной неподалеку от моей дачи торчали только обуглившиеся столбы. Она была сожжена солдатами вместе с засевшими там двумя офицерами, отказавшимися сдать оружие. Зато в крестьянских избах с подслеповатыми оконцами появились пианино и гигантские пальмы.
Отсутствие топлива заставило Совет, в ведении которого находились тогда дворцовые оранжереи, оповестить местных жителей о распродаже находившихся там тропических растений, но явившиеся поглазеть на них крестьяне, конечно, ничего не купили, и тогда им предложили взять растения бесплатно.
XI. Я получаю командировку к Ленину
В эти летние дни у коммунистов шла борьба с белыми за «Красную Горку»[33]. Прислушиваясь к доносившейся оттуда орудийной стрельбе, как и многие все еще убежденная в непрочности большевистской власти, я надумала просить фабком устроить мне немедленно командировку в Москву, «чтобы успеть увидеть Ленина», а главное, если свидание с ним состоится, просить его дать мне ответы на интересующие меня вопросы о будущем коммунизма[34]. Я направилась в Экспедицию, где меня ждала неприятная новость: Скопов распечатал присланный на мое имя Луначарским пакет и распорядился поместить в «Новые искры» находившуюся там статью, говорящую к тому же не о «народных университетах», а о кознях иностранной буржуазии.
На мой протест и указания, что мне было обещано «не касаться журнала» и что именные пакеты не имеет права распечатывать никто, я получила наивный ответ:
– Мы же знаем, что у вас с товарищем Луначарским секретов нет, а вызывать вас из-за такой глупости не стоило. Все одно не напечатать статьи наркома мы не могли бы, какая б она ни была.
Объяснение меня не удовлетворило, и сгоряча я даже хотела заявить, что ухожу из Экспедиции, но мысль о моем безвыходном тогда материальном положении и о том, что в таком случае я лишусь возможности говорить с Лениным, помогла мне сдержаться. Я обратила все в шутку и направилась к председателю фабкома просить о командировке.
32
В этом месте С. Аничкова перемешала отдельные факты из биографий И. Ионова и С. Зорина, также как и их должности и посты в революционном Петрограде.
33
В июне 1919 года вспыхнуло антибольшевистское восстание гарнизонов фортов «Красная Горка» и «Серая Лошадь», расположенных на южном берегу Финского залива близ Петрограда. Восстание было быстро подавлено частями Красной Армии при поддержке кораблей Балтийского флота.
34
В эти дни я начала писать большой фантастической роман на социальные темы. Первая часть не содержала в себе чего-либо антикоммунистического. А последующие я предполагала закончить «после падения большевиков».