Страница 11 из 19
Через два с половиной месяца после инаугурации Владимир Путин отправился в свою первую поездку по стране в качестве президента – первую в том смысле, что его в этом качестве впервые сопровождал я. И в этой поездке в Татарстан господин Путин ярко проявил почти все те качества, которые впоследствии я буду подмечать в нем не раз. И не два. Татарскому же народу президент подарил несколько сюрпризов и одну легенду.
Владимир Путин прибыл в Казань и тут же поехал в татарский кремль, чтобы принять участие в совещании по проблемам ликвидации последствий урагана, обрушившегося на республику.
Вообще-то ураган был не такой уж и сильный. И в Татарстане не очень понимали, зачем оно нужно, совещание, ведь татары могли бы и сами справиться, тем более что от урагана пострадали и другие регионы страны.
Но говорят, что на этом совещании очень настаивал министр МЧС Сергей Шойгу. Наверное, он хотел показать себя Путину в деле. И добился своего.
В совещании участвовали кроме Путина и Шаймиева президент Башкортостана Муртаза Рахимов, полномочный представитель президента РФ по Приволжскому федеральному округу Сергей Кириенко. Это президиум. В зале сидело в основном правительство Татарстана.
Президент Татарстана, как всегда, хорошо подумал, прежде чем сказать.
– Конечно, ураган нас задел, – наконец заметил он. – Но ведь зато и дожди в результате прошли, что редко бывает в 20-х числах июня!
Генерал-майор Власов из МЧС доложил обстановку и попросил показать документальный фильм про ураган. Ключевой в фильме была фраза: «Спасатели смогли пробиться туда, куда не мог пробиться никто». Внимательный зритель при этом мог заметить, что для этого им пришлось спилить дерево.
В следующем кадре это дерево несла на плече домой жительница республики. Если бы президент Татарстана раньше посмотрел этот фильм, у него была бы возможность сказать, что, хотя ураган повалил много деревьев и линий электропередачи, многие обеспечили себя дровами на всю зиму.
Генерал Власов добавил, что первый день урагана стал последним днем 50-летней женщины, а общий ущерб составил 244,7 млн рублей. Впрочем, сказал он, уже роздано 2000 листов шифера и 2050 кг гвоздей.
– А вот вы сказали – 244,7 млн рублей. Как вы считали этот ущерб? – спросил его Путин.
– Предварительно, товарищ президент! – нашелся генерал.
– Это ваша оценка или по данным из районов? – терпеливо спросил Путин.
– Из районов… – отчего-то сник генерал.
– И?
– 18,2 млн рублей потрачено по временной схеме… – пробормотал генерал совсем упавшим голосом.
Видимо, в это мгновение он уже поставил крест на своей карьере.
Не то чтобы Владимир Путин не любит, когда ему возражают подчиненные. Это они сами почему-то не любят ему возражать. Боятся – потому что имеют дело с президентом. Думают, может быть, о том, что вот, была история с Ходорковским, была история вот с этим, с этим и еще вот с этим. И приговор вот по делу Улюкаева вынесен: тоже не все понятно, чего вдруг… А если непонятно, то, конечно, страшновато.
Людям есть чего опасаться, есть что терять, когда с тобой разговаривает президент. Да и от греха… вообще лучше не спорить. Это вообще в характере русского человека – идея чинопочитания. Она заложена в нас, исконно русских, русских без преувеличения. У кого-то вся жизнь уходит на борьбу с этим великим качеством. И случается, что кто-то побеждает себя.
Вслед за генералом докладывал министр сельского хозяйства республики.
– Трудности для товаропроизводителей начались еще зимой. С выпадением снега в сельском хозяйстве начались непредвиденные события.
Сейчас, по его словам, ситуация до предела обострилась.
– Наблюдается массовое появление саранчовых вредителей. Потребуется обработка 125 тыс. га. Конечно, были выделены некоторые материальные средства, но их явно недостаточно.
Он с напором посмотрел на Путина.
– Но ведь саранча не относится к стихийным бедствиям? – осторожно спросил президент.
– На сегодня нет, – без удовольствия согласился министр.
После такого же выступления министра энергетики докладывать начал лидер «Единства».
– Республика Татарстан идет впереди федерального законодательства о чрезвычайных ситуациях, – по-моему, с одобрением начал он.
– Идет впереди? – перебил его Шаймиев. – Ну что ж, вот приведем в соответствие – и вернемся назад!
Шойгу хотел что-то сказать, но ему не дал Путин.
– Сергей Вадимович… ой, Владиленович! – обратился он к Кириенко. – Вот видите, какая ситуация! Некоторое надо приводить в соответствие с федеральным законодательством, а некоторое – наоборот! Творчески надо подходить к этому!
– Конечно! Комиссии создавать… – горячо поддержал его Шаймиев.
– Разрешите, я закончу? – вступил Шойгу.
В его голосе, мне показалось, прозвучала угроза.
– Кириенко мне в самолете так и сказал, – продолжил все же Путин, – оформит и будет выходить с предложениями.
Все молчали.
– Я вам искренне говорю! – разволновался Путин.
– Да я уже заканчиваю… – опять встрял Шойгу.
– Быстро отреагировали – минимум потеряли! – настаивал президент.
– Вот, собственно, и все, что я хотел сказать, – закончил наконец Шойгу.
Потом наступила ночь, и все пошли спать. Следующий день обещал необыкновенное. В Казани наступал Сабантуй, праздник всех татар. Ельцин на Сабантуе, как известно, разбил горшок.
Путин должен был встречать Сабантуй в Советском районе. Там есть березовая роща, так вот в ней все и происходило.
Чтобы попасть на майдан, на главный праздник, надо было метров семьсот пройти через всю эту рощу по неширокой асфальтированной дорожке.
Это был извилистый путь. Из кустов то и дело выглядывали картонные мишени медведей и зайцев в натуральную величину. Между березами висели татарские поговорки на русском языке: «Пока ленивый подпоясался, усердный уже кончил!» Тут же, у дорожки расположился партизанский отряд со скромной табличкой «Хозяйство Бородина». Самого Пал Палыча видно не было.
На майдане – большой поляне, готовой к веселью, – уже разминались батыры. Им предстояло бороться на кушаках, лупить друга друга мешками с травой, ползать по гладкому столбу, врытому в землю, и купаться в кислом молоке.
Вокруг майдана поставили скамейки человек на 150. Я присел на одну в ожидании президента. Было солнечно и почти жарко. Рядом переговаривалась немолодая пара. По виду женщина была русской, а мужчина заслуженным татарином с медалями и орденами.
– Касимовские татары сильно отличаются, чтоб ты знала, от вологодских татар, – объяснял он ей. – И особенно от ярославских.
– В лучшую сторону? – доверчиво переспрашивала она. – А от рязанских?
– От рязанских меньше, но тоже отличаются в лучшую сторону.
– Вы, наверное, касимовский татарин? – не выдержал я.
– Да, – с достоинством сказал он. – А вы русский?
Я не стал спорить.
– Балет у нас все равно лучше, чем у вас, – внезапно заявил он. – Билеты за месяц не купишь.
– Сцена только не очень, – бросилась сглаживать неловкость его жена. – Неровная, некоторые жалуются. У вас, наверное, ровнее?
– А в концертном зале у нас был? – опять повернулся ко мне ее муж. – Шикарный!
– Зато, – говорю, – наш Ельцин ваш горшок разбил, когда на Сабантуй приезжал.
Тут уж они не стали спорить.
– Да, разбил. Мало кто разбивает. Как разбил? Никто не знает. Может, подсказали ему. Может, платок просвечивал. А может, и сам разбил. Ведь он очень медленно палку на горшок опускал.
– Но ведь так еще труднее, – заметил я.
– Он ведь сильный у нас был. Теннисом занимался, – резонно ответили мне.
– А вообще, – зачем-то добавил татарин, – в татарском народе национализма нет.
– Как нет? – удивился я.
– Нет, так-то, конечно, есть, – легко согласился он, – но в основном в Набережных Челнах.
Тут по громкоговорителю кто-то тревожно сказал: «Готовность ноль!» Сотни людей замолчали. Через минуту на майдан вступил Путин.