Прощай, моя красотка

Ничего не изменилось, даже запах джина. Никаких трупов, как полагал Налти, после посещения Лосем этого дома нигде не валялось. Стакан так и стоял на маленьком столике возле кресла, где вчера сидела миссис Флориан. Радио было выключено. Я подошел к дивану и крякнул.

Никакого ответа. Потом мне показалось, что я слышу долгое дыхание несчастного человека, почти стон. Я шмыгнул в коридор. Дверь в спальню была приоткрыта, и стон исходил оттуда. Я сунул голову в дверь и посмотрел.

Миссис Флориан была в постели. Она лежала на спине под стеганым одеялом, натянутым до самого подбородка. Ее длинное желтое лицо было расслаблено, почти мертвое. Грязные волосы были беспорядочно разбросаны по подушке. С трудом открылись глаза и безразлично уставились на меня. В комнате стоял тошнотворный запах сна, спиртного и грязной одежды. Будильник за 69 центов тикал на облезлой, некогда серой тумбочке. Он тикал так громко, что, казалось, стены должны вот-вот неминуемо разрушиться. Ящик, из которого она доставала фотографии, был все еще открыт. Я сказал:

– Доброе утро, миссис Флориан. Вы больны?

Она с усилием разомкнула губы, подвигала ими немного, облизнулась и пошевелила челюстью. Ее голос вышел изо рта, как звук заезженной грампластинки. Ее глаза выражали то, что она меня узнала, но не удовольствие.

– Вы его взяли?

– Лося?

– Да.

– Еще нет. Надеюсь, скоро.

Она закатила глаза и резко вернула их обратно, как будто пыталась снять с них пелену, – Вы должны запирать свой дом, – сказал я. – Он может вернуться.

– Вы думаете, я боюсь Лося, а?

– По крайней мере, вы так себя вели, когда я разговаривал с вами вчера.

Она задумалась. Размышление было для нее утомительным занятием.

– Принесли выпивку?

– Нет, я ничего не принес сегодня. У меня небольшие трудности с деньгами.

– Джин – дешевка. Он как раз подходит.

– Я мог бы сходить за ним немного позже. Значит, вы не боитесь Лося?

– А зачем мне его бояться?

– Хорошо. А чего вы боитесь?

Свет появился в ее глазах, подержался немного и исчез снова.

– А, убирайся ты! От вас, фараонов, у меня болит задница.

Я ничего не сказал. Прислонившись к косяку, я взял сигарету, зажал ее губами и попытался дернуть ею так, чтобы достать носа. Это труднее, чем может показаться. – фараоны, – медленно выговорила она, как бы разговаривая с собой, – никогда не схватят парня. У него есть деньги, друзья. Ты теряешь время, фараон.

– Такая работа, – сказал я, – Где он может быть? В конце концов, он просто защищался. Она фыркнула и вытерла рот одеялом.

– Давай, напевай. Какой умница. Ничего у тебя не выйдет.

– Мне понравился Лось, – сказал я. Интерес замерцал в ее глазах.

– Ты знал его?

– Я был с ним вчера, когда он пришил негра на Сентрал.

Она открыла рот и расхохоталась так, что, казалось, у нее оторвется голова, при этом издавая немного больше звуков, чем поджариваемый хлеб. Слезы потекли по ее лицу.

– Большой сильный парень, – сказал я. – Очень хотел видеть Велму. Она прикрыла глаза.

– А я думала, Велму ищут ее люди, – мягко сказала она.

– Они ищут. Но вы сказали, она умерла. Где она умерла?

– Долларт, Техас. Простудилась.

– Вы были там?

– Какого черта? Нет, конечно. Я просто слышала.

– О, а кто сказал вам, миссис Флориан?

– Один плясун. Я не помню точно его имени. Может быть, хороший крепкий напиток и помог бы припомнить. Я чувствую себя Долиной смерти.

«А выглядишь, как дохлый осел,» – подумал я, но не произнес вслух. – Еще одна проблемка, – сказал я, – и я сбегаю за джином. Я просмотрел документы на ваш дом, не знаю почему.

Она лежала под одеялом не двигаясь, как деревянная. Даже ее веки заморозились в полуприкрытом состоянии. Дыхание прекратилось.

– Слишком большая сумма по доверительному акту, – продолжал я, – учитывая низкую стоимость всего, что здесь есть. Держателем акта является Линдсей Мэрриот.

Она моргнула, но даже пальцем не шевельнула, только смотрела.

– Я работала на него, – наконец сказала она, – служанкой в его семье. Он так добр, что и немного обо мне заботится.

Я вынул незажженную сигарету изо рта, бесцельно посмотрел на нее и воткнул обратно.

– Вчера, после обеда, спустя несколько часов после нашей встречи, мистер Мэрриот позвонил мне и предложил работу.

– Какую работу? – почти крикнула она. Я пожал плечами.

– Не могу вам сказать, что было конфиденциально. Я встретился с ним этой ночью.

– А ты не глуп, сукин сын, – сказала она и спрятала руку под одеяло.

Я смотрел на нее и ничего не говорил.

– Полицейский – умница, – ухмыльнулась она. Я провел по косяку двери рукой вниз и вверх. Он был скользким от грязи. Мне тут же захотелось принять ванну.

– Ну что же, это все, – гладко сказал я. – Меня интересовал этот звонок, как вовремя он раздался. Может быть, это и совпадение, но, кажется, это что-то значит.

– Полицейский – умница, – равнодушно произнесла она, – Не похож на настоящего полицейского. Дешевый обманщик.

– Ну, ладно, – сказал я, – до свидания, миссис Флориан. Кстати, не думаю, что вы получите завтра заказное письмо.

Она откинула одеяло в сторону, села рывком с горящими глазами. Что-то блеснуло в ее руке. Маленький револьвер: «Банкир Спешиал». Он был старым и потертым, но выглядел по деловому.

– Расскажи, – зарычала она. – Быстро.

Я смотрел на пистолет. Рука, держащая его, начала трястись, но глаза горели по-прежнему. Слюна пузырилась в уголках губ.

– Мы можем работать вместе, – сказал я. Пистолет и челюсть упали одновременно. Я был в нескольких дюймах от двери и, пока пистолет опускался, успел выскользнуть наружу.

– Обдумайте это, – крикнул я из-за двери. Ни звука в ответ.

Я быстро прошел через коридор и гостиную и вышел из дома. Спина чувствовала себя неуютно, пока я шел по тротуару. Мышцы подергивались. Ничего не случилось. Я пошел по улице, сел в машину и уехал.

Последний день марта, а так жарко, как летом. Я снял плащ. Перед полицейским подразделением 77-й улицы два патрульных сердито взирали на помятое крыло своей машины. Я зашел в здание и увидел за перегородкой парня в форме лейтенанта, проглядывавшего список задержанных. Я спросил у него, у себя ли Налти. Он сказал, что, похоже, у себя, спросив, кто я ему.

– Друг, – ответил я.

– О'кей, поднимитесь выше, – разрешил он. Я поднялся по знакомой обшарпанной лестнице, прошел по коридору и постучал в дверь. В ответ раздался окрик, и я вошел.

Налти ковырялся в зубах, сидя вразвалку на своем стуле, а ноги положив на другой, свободный стул. Он смотрел на большой палец левой руки, держа его перед глазами на расстоянии фута. Мне казалось, что палец в полном порядке, но Налти смотрел на него так мрачно, как будто пальцу уже не выжить.

Он опустил руку, сбросил ноги на пол и уставился вместо пальца на меня. На нем был темно-серый костюм, отрезанный кусок сигары ждал на столе, когда же Налти разберется со своими зубами.

Я отвернул накидку на стуле, сел и воткнул себе в рот сигарету.

– Ты, – сказал Налти и осмотрел зубочистку, чтобы выяснить достаточно ли она обгрызена.

– Успехи?

– Мэллой? Я им больше не занимаюсь.

– А кто занимается?

– Никто. Зачем? Мы сообщили о том по телетайпу, а газеты сообщат читателям. Да он уже давно в Мексике.

– Ясно. Все, что он сделал, – сказал я, – это убил негра. Думаю, это всего лишь мелкое хулиганство.

– А ты все еще интересуешься. Я думал, ты работаешь, – его бледные глаза скользнули по мне.

– У меня этой ночью была работа, но я ее еще не закончил. У тебя еще осталось фото Пьеро?

Он порылся и достал фотографию из-под регистрационной книги. Девушка с фото по-прежнему была хороша. Я смотрел на ее лицо.

– Вообще-то, это карточка моя, – сказал я. – Если ее не надо подшивать в дело, я хотел бы ее забрать.

– Надо было бы, – сказал Налти. – Я забыл об этом. О'кей, возьми себе, я уже сдал это дело.