Капитан Райли (ЛП)

С легкой улыбкой Алекс поднял правую руку и нежно коснулся пальцами бедра Кармен. Она вздрогнула и ласково куснула его в ответ. Алекс с ловкостью опытного моряка мигом запеленговал две розовые полукруглые, вершины, дерзко призывающие покорить их, и мысленно проложил к ним курс через бухту живота, ведущую к пупку, в оправе которого поблескивал рубин, отражая неверный свет колеблющегося пламени свечей. Вычислив угол и снос, Алекс кратчайшим путем быстро пробежал подушечками пальцев по навигационной карте Саргассова моря, каким была для него эта в высшей степени непредсказуемая женщина, войдя в нее однажды, уже никогда не сможешь или не захочешь покидать ее — как это случалось порой с судами близ таинственных Бермудских островов.

Алекс знал об этом — всегда знал, и помнил даже в эту минуту, когда, оставив позади пупок, провел ладонью по ее правому бедру — вниз, до колена. Власть Кармен над мужчинами была безгранична; казалось, она родилась с этим даром и прекрасно знала об этом, не переставая оставаться бесстыдно-откровенной и в то же время непостижимо-загадочной. Ее духи, наряды, сладкие речи были всего лишь атрибутами, и только самый недалекий и бесчувственный человек мог подумать, что секрет ее очарования — во всей этой мишуре, а вовсе не в исходящих от нее волнующих флюидах, благодаря которым она уже одним своим присутствием могла превратить человека в бездумную марионетку, готовую исполнить любое ее желание.

Но Алексу не было до этого дела.

Она была здесь, рядом, покорная любому его капризу, божественно прекрасная, какой только может быть обнаженная женщина, свободная от любых предрассудков.

Этого ему было достаточно.

Даже более чем достаточно. Она казалась средоточием плотских желаний всех времен и народов.

После той, первой ночи несколько лет назад, когда она промыла и продезинфицировала его рану на щеке, нанесённую разбитым стеклом, все женщины казались ему блеклыми тенями в сравнении с Кармен. Подобно любителю опия, которому предлагают жалкий кусок сахара, чтобы избавиться от зависимости, узнав Кармен, он уже не мог утешиться ни с одной другой женщиной, поскольку обнаружил — то, что прежде казалось ему вершиной блаженства, на деле — не более чем ничтожная мусорная куча в сравнении с гималайской вершиной.

Лишь однажды он спросил у нее, почему она выбрала его, прекрасно зная, что тот свой давний долг, когда он защищал ее честь, она давно выплатила сполна. Почему именно он, а не кто-то другой?

— А почему нет? — просто ответила она.

— Ты могла выбрать более богатого мужчину. Или более красивого...

— Конечно, — сказала она, ничуть не обидившись.

— Тогда — почему?..

Она вздохнула, слегка прикусив нижнюю губу.

— Ты задаёшь слишком много вопросов, Алекс, — серьёзно произнесла она. — А я не хочу на них отвечать.

После этого они больше никогда не возвращались к этой теме. Он понимал, что вступил в игру, чьи правила устанавливает она, а ему остаётся лишь безоговорочно их принимать. Точно так же, как принимают правила игры игроки в покер, сидя за карточным столом. Так что, если хочешь играть, морячок, тасуй, сдавай и отбивайся, а нет — так уступи место другому.

Но это случилось уже давно, много дней и много поцелуев тому назад, а партия все ещё продолжалась.

— Завтра ты отплываешь...

Перестав рассматривать потолок, Алекс взглянул на лежащую рядом женщину и увидел, что Кармен открыла глаза и теперь неотрывно смотрит на него.

Он не вполне понял, был ли то вопрос или утверждение, но в любом случае ответ бы не изменился.

— На рассвете, с утренним приливом.

Кармен понимающе кивнула.

— Я слышала, — произнесла она как можно безразличнее, — что ты прибыл в порт с пустыми трюмами.

Она замолчала, выжидающе глядя на Райли чёрными глазами.

— У тебя хорошие осведомители, — откликнулся он чуть резче, чем хотелось.

Кармен, однако, посчитала это за комплимент.

— В этом городе и в наши времена беспомощная женщина вынуждена использовать все возможности, находящиеся в ее распоряжении.

В уголках губ бывшего интербригадовца появилась морщинка, словно он улыбнулся в ответ на хорошую шутку.

— Ты отнюдь не выглядишь беспомощной.

— Просто у меня хорошие осведомители, — с улыбкой ответила она.

— И с каких это пор тебя интересуют мои дела?

— Твои дела меня вовсе не интересуют, Алекс. Хотя... я кое-что слышала.

Райли удивленно наморщил лоб.

— Слышала? И что именно?

— Ничего конкретного, — вяло отмахнулась она. — Слухи, сплетни... то да сё... Короче, ты сам знаешь, как это бывает.

— Представь себе, не знаю, — ответил Алекс, откидываясь на кровати.

— Возможно, это и к лучшему, — неожиданно серьезно ответила она. — Я просто хотела предупредить, чтобы ты был осторожен.

Капитан «Пингаррона» молча смотрел на роскошную куртизанку. Он прекрасно знал, что в ее постели бывают самые могущественные женщины и мужчины, и что перед лицом ее неотразимых прелестей за бокалом вина было раскрыто множество государственных тайн, которые их обладатели не выдали бы даже на смертном одре. А потому к услышанному из ее уст предупреждению, хоть и весьма туманному, следовало отнестись со всей серьезностью.

При этом он знал, что не услышит от нее больше не слова, а потому больше не стал ее допрашивать.

— Ну что ж, благодарю за совет.

Кармен растерянно заморгала, прежде чем ответить:

— Я бы возненавидела того, кто посмел бы тебе навредить.

Она произнесла это таким тоном, каким могла бы сказать своей экономке, что ненавидит грязные шторы. Однако за эти годы Алекс узнал ее достаточно хорошо, чтобы понять — это своеобразный способ самозащиты. Своего рода броня от неприятностей.

Как ни парадоксально, это кажущееся безразличие значило намного больше, чем если бы она в слезах бросилась к нему в объятия. Вот тогда бы он не сомневался, что она притворяется.

При мысли о том, что она за него беспокоится, на него внезапно нахлынула волна чувственного возбуждения, охватившая от затылка до гениталий; и рука, все еще лежавшая на колене Кармен, скользнула вверх, к манящей щели между ее бедер.

— У нас ещё несколько часов до отплытия, — прошептал он ей на ухо, нежно прикусывая мочку.

В ответ она слегка раздвинула ноги, приглашая использовать это время по назначению.

Подчиняясь этому деликатному намеку, Алекс вновь скользнул губами по ее шее, затем спустился к груди, обводя языком их темные ареолы, слегка покусывая соски, облизывая их и играя с ними, пока Кармен не начала выгибаться.

Затем, медленно и нежно, не отрывая губ, он стал покрывать поцелуями ее живот, продвигаясь все ниже, пока не добрался до лобка. Легкая тень курчавых волос в форме стрелы спускалась вниз, туда, где открывалась вагина — цветок с мясистыми лепестками, призывавшими войти внутрь.

Словно забыв о собственном вожделении, Алекс остановился на самом краю, едва лаская губами заветную впадину, легонько касаясь языком, оттягивая более тесное соприкосновение, а спазмы Кармен становились все сильнее по мере того, как росло ее возбуждение.

— Не будь таким мерзким, — выдохнула она.

Райли поднял глаза, встретился взглядом с Кармен и хитро усмехнулся.

Они столько раз занимались любовью, что Алекс знал наизусть все ее чувствительные места, и как их нужно ласкать, чтобы эта женщина, имевшая множество любовников, хотела его так, как не хотела никого другого. Он чувствовал себя старым пианистом, знающим, как зазвучит каждая клавиша под его пальцами задолго до того, как он ее коснется.

Кармен потянула его за волосы, привлекая к своим губам, чтобы слиться с ним в страстном поцелуе.

Она крепко стиснула его ягодицы, а затем резко толкнула Райли на спину, оказавшись сверху; оседлав его, она резко задвигалась, задавая ритм и глубину проникновений. Лежа под ней, он ловил губами ее груди, а она, встряхивая густой черной гривой, двигалась взад-вперед, задыхаясь от страсти, неотрывно глядя в янтарные глаза капитана, приближаясь к оргазму.