Страница 9 из 10
– А… латину мерять они не будут? – спросил я.
– А что ее мерять? – он пожал плечами. – Латина и есть латина. Как будет сидеть, никакой роли. Пусть теперь парни переодеваются, на них посмотрим…
Будучи надетым, комбинезон оказался еще непригляднее. Рост мне подошел, но рукава свисали.
– Он что – на питекантропа пошит ? Или на шимпанзе ? – я стоял перед зеркалом, разглядывая свою фигуру. – И это я – Юрий Никифоров ! Боже, до чего я докатился…
Краем глаза я отметил, как уставились на меня девицы, и продолжал нагнетать пафос:
– Я когда-то выступал во фраке. Во фра-ке! А теперь вот этот мышиный комбез…
Выпростав пальцы, я сделал резкий жест. Арсен отпрянул подальше, хотя в этот момент я меньше всего думал именно о нем.
– Без фрака хорош, – сухо констатировал Викстан. – Девочки, быстро укоротите ему рукава, а то он на Пьеро похож.
Прежде, чем Люда поднялась, около меня оказалась Галя и, осторожно прикасаясь тонкими пальцами, принялась подгибать на мне серую ткань.
– Стоило бы всю программу хоть раз в костюмах прогнать, – сказал я, не в силах сдержаться, хотя и понимал бесполезность советов. – А, Виктор Станиславович ?
– Зачем ? – спросил он на удивление спокойно.
– Для привыкания. Одно дело держать партнершу в купальнике, другое – в платье с пачками. Объем увеличивается, возникает инерция при повороте и так далее…
– Лишнее, – отрубил Викстан, обретая привычный тон. – Костюмы дорогие, трепать лишний раз незачем.
– Как прикажете, товарищ майор, – я иронически пожал плечами. – Вы командир, вам видней.
– Да, я !!! – заводясь с пол-оборота, окрысился он и для верности влепил печаткой в подоконник.
Видимо, она была сделана не из золота, а из легированной стали, если до сих пор не сплющилась в лепешку.
– И порядки тут мои ! Не нравится – не держу !
Я молча отвернулся.
Репетиция началась с самбы. Сидя в зале рядом с Людой, я анализировал работу Раи и Андрея.
Андрей вроде бы все делал правильно, но как-то вызывающе грубо, точно стеснялся проявить к партнерше необходимую в любом танце каплю сценической нежности. На алемане – то есть при молниеносном повороте под рукой – он дернул ее так, что та едва не упала со своих ненужно высоких каблуков. На ногах Рая все-таки удержалась, но потом замешкалась и опоздала с выходом в следующий чек: по всему было ясно, что она думает о чем-то своем, отключившись от танца. Кое-как закончив связку, Андрей со злостью рванул девчонку вперед, пытаясь догнать музыку и правильно совершить очередность шагов бото-фого. Не попадая в такт, она очнулась и неожиданно пнула партнера под колено. Тот в долгу не остался и, с грехом пополам выйдя на ужасную по своей уродливости вольту, оттолкнул ее от себя. Рая выдернула руку, ударила его кулаком и спрыгнула со сцены. Викстан не успел рта раскрыть, как она выбежала из зала, цепляясь юбкой за обшарпанные подлокотники кресел.
Магнитофон бесстрастно гнал мелодию и Андрей топтался один, продолжая композицию с воображаемой партнершей после того, как из-за своей дурости лишился реальной. Причем теперь в его движениях появилась та неуловимая грация, которой недоставало в паре.
Викстан молчал – видимо, он растерялся от Раиной выходки и еще не придумал, как отреагировать и не уронить при том своего лица. Скорее всего, рассчитывал, что девчонка посидит в классе, успокоится и вернется обратно без слов.
Медленный вальс показался нам скучнее самой скуки.
– Виктор Станиславович, – опять взмолилась Люда. – Давайте заменим этот танец, а ?
– Чем, например ? – холодно осведомился тот.
– Танго, – опять не выдержал я.
– Танго?! – Викстан взвился, не сразу найдя подтяжки. – Какое еще вам танго? Издеваешься ?
Перед финальным вальсом обнаружилось, что Рая так и не появилась в зале.
– Сходи за ней, – приказал Викстан Андрею. – И приведи из класса сюда.
– Не найдет, – сообщил Арсен, когда тот удалился. – Райка домой убежала – они же перегрызлись по самое нехочу.
– Нееееет! Это выше моих сил !!!! – взвыл руководитель, крутя печатку так, будто хотел отвинтить себе палец. – Это не ансамбль. Это… это…
Он захлебнулся междометиями, не найдя нужных слов.
Тащить аппаратуру наверх пришлось Арсену.
* * *
На улицу мы спустились втроем – вместе с Галей.
Как-то само собой вышло что так втроем дошли до трамвая, потом втроем же пересели на автобус.
Мы, как всегда, ехали рядышком с Людой: она у окна, я в проходе – Галя устроилась впереди нас.
Видно, ей по пути, – думал я, с легким раздражением ощущая ее присутствие в моем личном пространстве, которое было занято лишь Людой. – Сейчас она выйдет, и мы останемся вдвоем. Сейчас, или на следующей – лишь бы поскорее…
Но автобус катил по городу квартал за кварталом, вот уже обогнул старый сквер дореволюционных времен и замедлился перед Людиной остановкой – а Галя все не выходила и не выходила.
– Тебя проводить до дому ? – стараясь не замечать Галю, по традиции спросил я у Люды.
В тот момент, когда она, сладостно касаясь ногами моих коленок, уже выбиралась со своего места.
Неопределенно улыбнувшись, она пожала плечами.
Душа моя вздрогнула, вспенилась неожиданным счастьем. Она не ответила обычного «слишком». Значит, все было возможным – наверняка все, если только не давить сразу и до упора.
– Будь здоров, Людик! – я улыбнулся. – И не опоздай в субботу на концерт!
Люда хихикнула и быстро прошагала к выходу.
– Проводи меня, а? – быстро обернувшись через спинку, проговорила Галя, когда автобус тронулся и оставил Люду за синеющим окном.
– А тебе куда ? Дальше?
– Не совсем… – Галя порозовела.– Точнее совсем нет. В другую сторону.
И замолчала, отвернувшись от меня и рисуя пальцем по стеклу.
А во мне клокотало счастье, глухое к чьим-то невысказанным переживаниям.
Люда не произнесла привычных слов, она просто пожала плечами.
Значит, все оставалось впереди. Все вообще оставалось впереди. И я был великодушно щедр.
И вполне мог доставить Гале маленькую невинную радость.
Мы вышли на следующей остановке, перебежали улицу и сели на автобус в обратную сторону.
* * *
Ехать оказалось долго – фактически в другой конец города. Когда мы выбрались из душного салона, воздух загустел почти ночным синим желе.
По-прежнему глядя в сторону, Галя отчаянно взяла меня под руку. Она шагала, крепко держась за мой локоть и сквозь тонкое летнее платьице меня обжигал розовый жар ее тела. Время от времени, будто споткнувшись, она прижималась ко мне бедром – и я невольно отстранялся, испуганный дрожью, которую доставляло мне ее нечаянное прикосновение.
Сомнения рассеялись: болтушка Рая была права на все сто процентов.
Мы миновали надвинутые друг на друга кварталы, темные от лип. Они расцвели в этом году очень рано и теперь пьяно шуршали листвой, будто спешили раздеться, и роняли на нас капельки нектара.
Наконец мы нырнули в сводчатую и очень длинную подворотню, которая вышла во двор перед невысоким и тоже очень длинным домом.
– Пришли…– Галя наконец посмотрела на меня. – На втором этаже у самого угла окно зеленое видишь? Рядом не горят – это наша с мамой квартира.
Рядом с зеленым темнели три окна.
– Может, зайдем… – отчаянно вжимаясь в меня всем боком, предложила Галя. – Чайку выпьем?
Я молча глядел на темные окна.
Которые одновременно и звали, и обещали, и от чего-то предостерегали. Хотя все-таки сильнее всего именно обещали - словно у меня двадцатисемилетнего еще осталось в жизни нечто, что можно пообещать и чем можно заманить куда угодно.
– Мама у меня в больнице работает, сегодня у нее ночное дежурство…
Галин голос, вибрируя, сделался еле слышным.