Циклопы

Зоя вскинула на генерала мокрое от слез лицо.

-  А нельзя меня совсем от нее избавить?! Я так устала!!

-  Нельзя, Зоенька, нельзя. Мы на время оглушили Миранду электрическим разрядом, чтобы поговорить с тобой. Ты можешь разговаривать?

Зоя выпрямилась, отерла лицо ладонями и кивнула:

-  Я в порядке. Спрашивайте.

-  Зоя, ты можешь нам сказать, о чем думает Миранда? Ты слышишь ее мысли?

Плечи бедняжки зябко передернулись, Зоя оплела себя руками, словно спасаясь от сквозняков и внутренней стужи.

-  Если бы вы знали, если бы вы могли представить, какой кошмар творится в моей голове! Лев Константинович, Борис, она совсем сумасшедшая! Она говорила, что у суицидников каша в голове, так вот она - чистейший суицидник! В голове болтанка, каша!

-  Мы знаем, Зоя, знаем, - мягко произнес Потапов. - Если она прибыла сюда убивать и готова погибнуть, она...

-  Она ненормальная! - перебивая, резко выкрикнула Зоя. - Она постоянно думает о правительстве, религии, на все корки ругает церковников...

-  Что конкретно она думает? - попросил уточнить Лев Константинович.

-  Я не понимаю, - помотала головой девушка. - Миранда думает на непонятном языке, я улавливаю только некоторые понятия, этот язык - смесь из английского, латыни, есть даже русские слова...

-  Это интерлингва, - вставил Иннокентий. - Миранда думает на языке, не известном в этом времени.

-  Хитрая зараза. Осторожная, - высказался генерал. - Зоя, что так разозлило Миранду в церкви?

-  Не понимаю, - Зоя опустила голову, помотала ею из стороны в сторону. - Она постоянно думает о каком-то заговоре церковников и власти, теперь уже, как мне кажется, она мечтает вернуться в свое время, о чем-то рассказать общественности... Мою голову на части разрывают миссионерские желания Миранды! Она не может ни о чем спокойно думать, кроме некой новой миссии! Мне кажется, наша диверсантка обрела идею. Некий высший смысл.

-  О своем партнере-диверсанте, о муже и сыне, она уже не думает?

-  Почти не вспоминает. Их имена практически не проскальзывают.

-  Понятно, - пробормотал Потапов, по сути дела, ничегошеньки не понимавший. Поглядел на пружинисто приседающую мадам собаку. - Вы хотите что-то добавить, Жюли?

Собачка гавкнула и ловко, по стулу и коленям Зои, запрыгнула на стол. Смешно раскорячила задние лапки, усаживаясь перед клавиатурой включенного компьютера, и лихо, обеими передними лапами, забарабанила по клавишам.

-  Так я и думал, - едва первые слова появились на мониторе, самодовольно произнес Капустин. - Миранда, да и Жюли в частности, подозревают, что от общественности утаивают факты. Странные стечения обстоятельств хроно-департамент списывает на случайности, Историю боятся признавать живой, саморегулирующейся материей. Ее защитные свойства объявляют малонаучными бреднями, выдумками кинематографа, проще говоря, фантастикой, развлекающей массы, а не научным фактом.

-  Зачем? - удивились и генерал и Боря. - И при чем здесь церковь?

-  Поклонение Истории, как материи высшего порядка, уже зародило новую религию, - объяснил Капустин. - Адептов культа Разумного Исторического Процесса пока считают тихими забавными сумасбродами. Церковь относится к ним свысока, так как адепты палку не перегибают, не делают из своей мадам Истории новое Божество, не подменяют Иисуса, Будду, Яхве...  Но все-таки, увы, - стилист развел руками, - новая религия тревожит власти и церковь.

-  Не понимаю чем?

-  Все просто. Зачем заботиться о бессмертной душе, трудиться и соблюдать религиозные заповеди, когда все и так предрешено Историей? Что бы ты не делал, в какую б сторону не повернул, История возьмет тебя за шкирку и установит на выбранное ею место.

-  Попахивает фатализмом, - буркнул генерал. - И это не ново.

-  Не ново, - согласился Иннокентий. - Но раньше это были умозрительные, ничем не подтвержденные теории. А в нашем времени теории имеют опасность обернуться всеобщей, повальной мировой религией. Жюли здесь согласна с Мирандой: религии и конфессии потихоньку объединились против общего врага, власть, опасаясь фаталистических настроев в обществе, идет у них наповоду и скрывает факты разумной саморегуляции Истории.

-  Миранда собралась примкнуть к церкви Разумного Исторического Процесса?

Неожиданно за месье Капустина ответила Зоя:

-  Не примкнуть. А пламенно возглавить. Как прямая очевидица проявления разумности процесса.

-  Ничего себе! - присвистнул Боря. - Куда нашу дамочку занесло-то! А на меньшее? Типа просто помолиться госпоже Истории, она не согласна?

-  Нет. Судя по всему, фанатичный настрой Миранды поменял направление. Сейчас она бредит новыми идеями с прежней подоплекой: правительство - скопище обманщиков, весь строй на слом! Да здравствует Миранда - мать справедливого мироустройства.

-  Однако, - пробормотал Потапов. - Круто тетеньку попёрло...

-  А представьте, что делается в моей голове!! Еще немного и она меня с ума сведет!! Поверьте, я чувствую: сумасшествие заразно!

Три пары глаз с сочувствием сошлись на Зое Павловне, Лев Константинович утешительно пророкотал:

-  В каком-то смысле нам это на руку, Зоенька. Терпи. Идейные борцы бывают либо крайне доверчивы, либо чрезмерно подозрительны. А на слабостях легко играть. Понять бы только, в какую крайность наша дамочка теперь ударится...

Зоя внезапно вмешалась в генеральские рассуждения тихим восклицанием:

-  Ой, мне кажется она очну...

И тут же выгнулась дугой! Испытывая непереносимую внутреннюю боль, прошептала посиневшими губами:

- Не надо, Миранда... пожалуйста, не надо...

Завьялов, опережая генерала, отдал приказ телу и резко подскочил к побледневшей девушке. Схватив ее за руки, прокричал:

-  Миранда! Миранда!! Не делай Зое больно!! Мы на твоей стороне! Поможем!

Но Зоя продолжала корчиться. Ее лицо чудовищно раздулось, глаза выкатились из орбит, на губах появилась пена...

-  Миранда!! - завопил Завьялов. - Я хочу, чтобы мои дети родились и выросли! Хочу чтобы в них не заходил каждый, у кого навалом денег! Клянусь, я помогу тебе исправить будущее, только верни мне Зою!!!

На какой-то момент Борису показалось - все бесполезно! Ненормальная террористка решила не наказать, а уничтожить Зою и будущее. Черты ее лица поплыли, слегка приподнятые природой уголки глаз вытянулись и пошли морщинками, губы изменили рисунок...

-  Если вы еще раз... - чужеродно и хрипло проговорило Зоино тело, - если вы еще раз попытаетесь меня устранить...

-  Мы хотели только поговорить! - выкрикнул Завьялов. - Нам важно узнать, готовишь ли ты нам западню или тоже осознала бесполезность! Мы, так же как и ты, противники порядков будущего!!

«Браво, - прозвучал внутренний генеральский голос. Невозмутимый, все отслеживающий. - Я б не сумел так достоверно врать».

«А я не вру! Я не хочу, чтобы в моих детей ходили путешественники!!»

«Вот потому и браво», - закончил контрразведчик.

«Пошел ты к черту, Константиныч».

Одними глазами на двоих альфа и бета, носитель и невольный путешественник смотрели, как лицо Зои обретает нормальный цвет. Мерно и полно поднимается грудь, глаза становятся осмысленными, зрячими.

-  Что вы намерены предпринять, чтобы вернуться в свои тела? - Глухой голос управлялся террористкой.

«Боря, расскажи», - устало попросил Потапов.

-  У моей бабушки есть близкая подруга. Гример. Мы сейчас поедем к ней. Светлана Игоревна поработает с моим лицом... то есть с Иннокентием, которого сейчас каждая собака ищет-знает. Мы купим ему костюм, оденем для великосветского приема. Позвоним Ковалеву и договоримся о встрече.

-  Принято, - хрипло каркнула Миранда. - У меня заложница. Помните об этом и езжайте.

Когда Завьялов поднял генеральское тело, то не понял, чьи глаза смотрели на него с мольбой: Миранда, взявшая под управление чужое тело, надеялась на исполнение желаний, или Зоя смотрела на него глазами жены фронтовика, явившегося на побывку и обратно уходящего на бойню. Просила. Заклинала вернуться к ней обратно! Живым и невредимым.