Страница 7 из 32
========== Глава 3 ==========
***
Нью-Йорк, 13 участок, отдел убийств. Таррел отрывисто отвечал на телефонные звонки, на его лице застыло напряжение. Он резко говорил что-то в трубку, пытаясь одновременно слушать коллегу и писать отчет Льюису, но получалось у полицейского плохо. Его мысли были заняты совершенно другим. Зак Фостер, его напарник и лучший друг, по совместительству, взял два отгула на работе и уехал в другой штат, сказав только, что должен посетить Нью-Мексико по срочному делу. Но время его маленького отпуска уже три дня, как прошло, а приятель все еще не появляется на работе и не отвечает на телефонные звонки. Викки, открывшая дверь квартиры Зака, с затаенной тревогой сообщила, что он еще не возвратился с командировки. Даже мистер Льюис, хоть и посылал проклятия на голову непутевого сотрудника, не скрывал своего волнения.
В отделение, быстро стуча каблуками, ворвалась Пейдж и направилась прямо к Таррелу. Майк встал, завидев ее, и бросил всю работу.
-Что-то нашла? – с надеждой в голосе спросил он.
-Да, - девушка сглотнула и, опустив голову, начала поправлять свой белый пиджак, лишь бы не встречаться взглядом с напарником. Она протянула ему газету.
Таррел незамедлительно схватил ее и пробежал глазами.
«The New York Times. Дерзкое ограбление ювелирного магазина в Альбукерке закончилось тремя жертвами и потерей уникального драгоценного камня – алмаза, в форме пятиконечной звезды, который как раз в тот день собирались вернуть настоящему владельцу, после стольких лет поисков. Это настоящая трагедия не только для родственников погибших и миссис Свон, что является законной хозяйкой алмаза. Как сообщила патрульная служба, машина, слетевшая с моста – Ниссан черного цвета – принадлежал сотруднику полиции Нью-Йорка – мистеру Заку Фостеру, который был в автомобиле во время аварии. Тело мужчины так и не удалось найти, но вероятность того, что он выжил, очень мала. Свидетели утверждают, что из воды никто не выплывал и…»
Таррел уронил газету, в его глазах застыло неверие и боль. На фотографии, посреди страницы, была изображена пятиконечная звезда алмаза, а рядом – поцарапанный, с выбитым лобовым стеклом, совершенно мокрый автомобиль, принадлежавший Сыщику. Газета датировалась сегодняшним числом.
Майк в ошеломлении опустился на стул и обхватил голову руками. Он не мог поверить. Как же так? Зак бы никогда не допустил… Разве такое возможно?! После всего, что с ним произошло?! Он падал с пятого этажа, попадал в перестрелку, они даже спасали Нью-Йорк от взрыва! И теперь, он погиб из-за какого-то грабителя? Утонул в реке! Это же…просто смешно! Сыщик всегда выкручивался из любых ситуаций, и с этой выкрутился, не может быть иначе! Он просто не мог позволить смерти забрать себя, нет!
Таррел подскочил на месте и обратился к Пейдж:
-Ты… ты читала всю статью, все написанное до последнего слова?
-Д-да, - с усилием произнесла напарница, сглатывая комок в горле.
-Значить, ты знаешь, что тело не нашли и…нет никаких доказательств, что Зак мертв, - воскликнул Майк.
-Послушай, - в отчаянии воскликнула Пейдж, - машина провела под водой 2 часа, прежде чем ее вытащили. Пусть Зака в салоне и не оказалось, но и на поверхность он тоже не выныривал, а ведь очевидцы говорят, что во время аварии он сидел за рулем автомобиля и когда Ниссан… упал с моста…Зак был на переднем сиденье.
-Так куда же он делся?! Не испарился ведь? Я поеду туда и найду его. Я не поверю в смерть друга, разве только если увижу его…тело…собственными глазами.
-Я понимаю, - Пейдж взглянула Майку в глаза, - он твой напарник…
-Он мне как брат! Благодаря ему я стал тем, кем есть сейчас, и не брошу его, где бы он ни был. Ты даже представить не можешь, что нам пришлось пережить, - Таррел сокрушительно покачал головой, - и не вздумай меня отговаривать.
-А я и не собиралась, - ответила девушка, - я только хотела добавить, что мистер Льюис отправляет нас в командировку, в город Альбукерке, и он настоятельно рекомендовал без «Сыщика недоделанного, что вечно влипает в неприятности» не возвращаться.
Майкл облегченно вздохнул и смог позволить себе натянутую улыбку впервые за три тревожных, полных надежд и разочарований, дня.
***
Корабль с гордым названием «Вечный» отплыл на рассвете с порта в Хьюстоне, увозя на себе меня, Паолу, капитана и еще с дюжину, если не больше, матросов. Посудина, на которой нам предстояло отправиться в путешествие, представляла собой большую, с косыми парусами, трехмачтовую шхуну, правда, слегка потрепанную в дальних плаваньях. Судно имело одну палубу и капитанский мостик. Спустившись вниз, по трапу, можно было попасть внутрь корабля, где, собственно, находились каюты.
Я мог беспрепятственно разгуливать по палубе, чем сейчас и занимался, нежно поглаживая деревянные резные перила, бортики, и любуясь видом отдаляющегося берега. Легкий ветерок шевелил мои волосы. Я оперся о поручни, подставляя лицо прохладному бризу и слушая шум волн, что разбивались о шхуну, вмиг вспенивая вокруг себя воду. Незаметно, сзади подошла Паола и положила руку мне на плече. Я обернулся.
-Я думал, ты отдыхаешь в каюте, - произнес, снова устремляя взгляд вдаль.
-Нет, - девушка улыбнулась одними уголками губ, - люблю дышать свежим морским воздухом, это никогда не надоедает.
-Пленяющий бриз, - я с упоением втянул носом воздух, - и часто тебе приходиться путешествовать подобным образом?
-Третий раз в жизни. Это не сравнимое чувство, - девушка вытянула вперед руку, словно хотела обхватить весь мир, - а ты? Плавал когда-то?
-Что? Я первый раз на палубе корабля, - признался я.
-Вот как? – Паола издала смешок, - рассказывал мне о Нью-Йорке, невиданных машинах, механизмах, летающих железках, уж не знаю, откуда ты все это взял, а сам даже никогда не плавал на судне!
-Теперь – плавал, - усмехнулся я и насторожился, увидев приближающегося к нам моряка. Однако тот, посвистывая себе под нос, лишь прошел мимо, к другим матросам, что расположились возле каких-то бочек, громко смеясь и распевая песни:
«Подходи, ребята, слушай меня.
Я спою вам песню обо всех рыбах моря.
Слушайте…
Ветер дует, братцы, шторм над нами, братцы,
А покуда ветер, все мы вместе, братцы;
Дуйте, ветры, с запада, дуйте, ветры, дуйте,
С добрым зюйд-вестом, братцы, так держать.
Вынырнет угорь со скользким хвостом,
Прыгнет высоко — и зарифит топсель.
Слушайте…
Ветер дует, братцы, шторм над нами, братцы,
А покуда ветер, все мы вместе, братцы;
Дуйте, ветры, с запада, дуйте, ветры, дуйте,
С добрым зюйд-вестом, братцы, так держать.
Потом вынырнет акула — зубищи в девять рядов,
- Жрете, ребята, сухари? А я мясца пожру!
Слушайте…
Ветер дует, братцы, шторм над нами, братцы,
А покуда ветер, все мы вместе, братцы;
Дуйте, ветры, с запада, дуйте, ветры, дуйте,
С добрым зюйд-вестом, братцы, так держать.
Потом вынырнет кит — громадней рыбы нет.
- Хотели ветра, парни? Я дуну — будет шквал!
Слушайте…
Ветер дует, братцы, шторм над нами, братцы,
А покуда ветер, все мы вместе, братцы;
Дуйте, ветры, с запада, дуйте, ветры, дуйте,
С добрым зюйд-вестом, братцы, так держать!»
Я усмехнулся, чувствуя себя, словно, частью какого-то исторического приключенческого романа, и прикрыл на секунду глаза, не желая, чтобы этот миг мимолетного ощущения счастья заканчивался.
Но вот уже несколько дней мы без приключений плыли к порту в Ливерпуле. Путешествие оказалось непритязательным, и я чувствовал себя, как в ленивом отпуске. Погода была прохладной, воздух – свежим, так что в каюте я находился очень малое количество времени; в основном прохаживался на палубе, смотрел, как работают настоящие матросы, много размышлял или сидел на раскладном стульчике с книгой в руках, благо, на корабле было что почитать, иначе я бы, наверное, умер со скуки. Ведь, как бы мне не нравилось плыть на шхуне, развлечений здесь было, мягко говоря, маловато. Только игры в карты или кости по вечерам между моряками, да завтраки, обеды, ужины, что я мог провести в компании Паолы и капитана. С девушкой мы редко пересекались, так как она много времени проводила с Моррисом, у бортиков корабля и в своей каюте. Конечно, матросы еще много болтали, пели и пили, но я не мог себе позволить последних два пункта: то, что пел я не воспринимали они, и то, что пели они не до конца понимал я. А уж глотать литрами дешевое пойло, которое глушили морские трудяги, я был не намерен.