Страница 2 из 5
Кадровый 585 гаи 108 сд (командир майор Мородян) укомплектован на 75 % людским составом, конским на 40 %. В 3-м дивизионе отсутствуют трактора-тягачи, автомашинами обеспечены на 50 %, боеприпасов б/к к 152-мм пушкам. 16 гаубиц требуют ремонта, 5 из них капитального».
В целом по гарнизону не хватало до 500 винтовок для вооружения людей, имелось очень мало автомашин, совершенно отсутствовала колючая проволока, противотанковые мины, взрывчатка и перевязочный материал.
Тяжелое положение было с боеприпасами — совершенно не было снарядов к 85-мм зениткам, отсутствовали бронебойные к 76 и 37-мм, не хватало снарядов к сорокапяткам.
Танк БТ-7М, предположительно из состава разведбата 1-й моторизованной дивизии, подбитый у моста через Березину в Борисове (на западном берегу). На заднем плане хорошо видны металлические фермы моста (АСКМ).
Многие исследователи говорят о том, что в частях Борисовского гарнизона не было танков, что не соответствует действительности. Так, в приемо-сдаточной ведомости машин Борисовским танковым училищем от Борисовского кавалерийского, датированной 30 марта 1941 года, фигурируют 7 танков БТ-2, 10 БТ-5, 4 БТ-7 и 35 танкеток Т-27 (последние использовались для обучения вождению механиков-водителей). В сводке по училищу от 25 апреля числится 22 БТ (без разбивки на типы) и 18 Т-27. Увеличение бетешек на одну штуку связано, скорее всего, с получением ее из ремонта, а уменьшение танкеток наоборот отправкой их на ремонт. Таким образом, к началу боев училище имело два десятка танков и примерно столько же (а может и меньше) танкеток. Об участии этих машин в боях есть упоминания и в журнале боевых действий училища.
К 28 июня 1941 года части Борисовского гарнизона заняли оборону на широком 50-километровом фронте от совхоза Веселово до Чернявки. Из-за недостатка сил большая часть войск отдельными отрядами сосредотачивалась у переправ через Березину в Веселово, Бол. Ухолоды, Заборное (в районе этих населенных пунктов имелись деревянные мосты через реку) и в самом Борисове (деревянный пешеходный, железобетонный автомобильный на трассе Минск — Москва и железнодорожный мосты). Естественно, основные силы размещались в Борисове — два сводных стрелковых полка, 585-й гаубичный артполк, дивизион 76-мм орудий 575-го артполка, два дивизиона 76-мм зениток, минометная и пулеметная роты, танковый отряд. Приказом № 2 по Борисовскому гарнизону от 28 июня 1941 года отрядам предписывалось «упорной обороной не дать противнику форсировать р. Березина, при полном истощении сил и средств переправы капитально взорвать, продолжая упорную оборону».
Кстати, сам Сусайков не питал никаких иллюзий относительно боевой ценности своего гарнизона. В своем докладе в штаб Западного фронта от 28 июня он просил усилить свои части танковым батальоном, сколоченным стрелковым полком, а также обеспечить противотанковыми средствами (орудиями и минами), боеприпасами, связью и продовольствием, отмечая при этом, что «вне учета этого вопрос обороны Борисова и рубежа р. Березина разрешен быть серьезно не может».
Тот же танк БТ-7М, что и на предыдущем фото. Рядом самоходная установка 20-мм зенитки на полугусеничном тягаче Sd.Kfz. 10/4/. Июль 1941 года (ЯМ).
Кстати сказать, ситуация на фронте в тот момент была для командования Борисовского гарнизона (да и для вышестоящего тоже) совершенно неясной, сведения о противнике имелись самые противоречивые. Обстановку в те дни и настроения людей хорошо иллюстрирует фрагмент из книги воспоминаний писателя Константина Симонова «В разные дни войны». Она была написана на основе дневниковых записей, которые Симонов вел в годы войны. Впоследствии многие эти эпизоды писатель включил в свой знаменитый роман «Живые и мертвые»:
«26-го (июня), вернее, в ночь на 26-е поезд подошел к Борисову. Известия с каждым часом были все тревожнее. И надо сказать, мы быстро привыкали к ним, хотя и трудно было поверить.
Рядом со мной в вагоне сидели полковник-танкист и его сын, мальчик лет шестнадцати, которого отцу разрешили взять с собой в армию. Кроме них, один артиллерийский капитан, по виду спокойный человек.
Слезли в Борисове в шесть утра. Дальше поезда не шли. Были сведения, что пути до Минска разбомблены и перехвачены десантом. Потом говорили, что немцы уже вышли на железную дорогу между Минском и Борисовом, обойдя Минск. Но нам это еще не приходило в голову, думали, десант…
Поев, три часа метались по городу в поисках власти. Ни комендант станции, ни комендант города ничего не могли сказать. Начальник гарнизона корпусной комиссар Сусайков был не то в городе, не то километрах в двенадцати от города у себя в бронетанковом училище, которым он командовал.
После долгих поисков мы с артиллерийским капитаном поймали пятитонку, шофер которой готовился бросить ее из-за того, что кончался бензин, и поехали по Минскому шоссе искать хоть какое-нибудь начальство…
По дороге шли войска и машины. Одни в одну сторону, другие — в другую. Ничего нельзя было понять.
Выехали из города, но там, где стояло бронетанковое училище, верней, должно было стоять, и где, по нашим расчетам, мог находиться начальник гарнизона, все было настежь распахнуто и пусто. Стояли только две танкетки, и в ожидании отъезда сидели в одной из комнат их экипажи. Никто ничего не знал. Начальник гарнизона, по слухам, был где-то на Минском шоссе, а училище было уже эвакуировано.
Поехали обратно в город. Немецкие самолеты гонялись за машинами. Один прошел над нами, строча из пулемета. От грузовика полетели щепки, но никого не задело. Я плюхнулся в пыль в придорожную канаву.
Вернулись в комендатуру. Комендант — старший лейтенант — кричал: «Закопать пулеметы!» За два часа нашего отсутствия многое переменилось. По городу шли и бежали неизвестно куда люди.
Я попросил коменданта выдать мне наган. На это комендант мне ответил: «Эх! Что бы вам обратиться раньше на полчаса. Ничего не осталось. Все за час роздали. Даже маузеры раздавали рядовым бойцам».
В нашей машине бензин действительно был уже на исходе. Узнав, где находится нефтебаза — она была примерно в пятнадцати километрах в сторону Минска, — поехали туда за бензином. По дороге посадили в машину какого-то интенданта и еще двух-трех военных.
То же место, что и на предыдущих фото, снятое спустя некоторое время. Танк БТ-7М уже сдвинут немцами в сторону, чтобы не мешать проезду. На этом фото хорошо видны не только фермы моста, но и его опоры (ЯМ).
На нефтебазе все оказалось спокойно, хотя по дороге нас уверяли, что там уже немцы. Пока мы ведрами заливали бензин в машину, капитан пошел к начальнику нефтебазы что-то выяснить. Войдя вслед за ним, я увидел странную картину: капитан, с которым я приехал, и какой-то полковник держали под взведенными наганами двух командиров в форме саперов. Один из них был с орденами. У обоих было отобрано оружие. Как впоследствии оказалось, их прислали сюда выяснить возможность подрыва нефтебазы, и не то они перепутали и явились уже подрывать ее, не то их не так поняли, в общем, вышло недоразумение, из-за которого капитан и полковник приняли их за диверсантов и пять минут держали под револьверными дулами. Когда все наконец выяснилось, один из саперов — немолодой майор с двумя орденами — стал кричать, что с ним никогда еще такого не было, что он три раза был ранен в финскую кампанию, что после такого позора ему остается только застрелиться. С трудом удалось его успокоить. Заправившись бензином, поехали обратно…
Когда мы снова добрались до города, комендатура грузилась. На мой вопрос, что происходит, комендант охрипшим голосом прокричал:
— Есть приказ маршала Тимошенко оставить Борисов, перейти на ту сторону Березины и там, не пуская немцев, защищаться до последней капли крови!