Страница 10 из 10
Создается впечатление, что заблудившиеся в многотомных собраниях сочинений классиков марксизма-ленинизма советские экономисты забыли относящееся еще к XVIII веку высказывание основателя политической экономии Адама Смита: «Человек, который не в состоянии приобретать собственность, не может иметь никаких интересов, кроме как есть побольше и работать поменьше». Когда в конце сороковых годов приглашенный в Советский Союз Мао Цзе-дун, глава только что ставшего социалистическим Китая, надувая щеки, спросил у И.В. Сталина: «Какая главная задача стоит перед руководителями таких великих стран, как Советский Союз и Китай?», – многоопытный вождь народов, посасывая трубочку, раздумчиво ответил: «Главная задача – заставить людей работать». Чего только не перепробовали советские руководители в поисках стимулов к труду в обществе, где собственность была объявлена пережитком капитализма: и стахановские почины, и романтические песни А. Пахмутовой, и пресловутое социалистическое соревнование, которое пытались внедрить не только в производство, но даже в правоохранительные органы и пожарную охрану. На эту тему даже защищали кандидатские и докторские диссертации. Так, например, диссертация С.В. Степашина, которую он защитил в советское время, так и называлась: «Социалистическое соревнование в пожарной охране» (впоследствии специалист по социалистическому соревнованию в пожарной охране стал одним из активных деятелей в правительстве Б.Н. Ельцина, даже побывал на посту премьер-министра). Тем не менее, несмотря на все усилия властей, отсутствие реальной заинтересованности людей в результатах своего труда стало бичом всей хозяйственной системы советского общества и главной причиной низкой производительности труда во всех сферах производства. Чтобы заставить людей работать на чуждую им номенклатуру, большевики возродили жестокие и архаичные формы производственных отношений. Сельских жителей загнали в колхозы, лишили паспортов и превратили в бесправных крепостных крестьян, которые обязаны были «за палочки» трудодней гнуть спину на государственной барщине и платить оброк в виде натурального налога. В середине XX века в Советском Союзе, который официальная пропаганда объявляла «самым передовым общественным строем», в массовом масштабе использовался рабский труд. На стройках социализма, особенно в 1930-1940-е годы, трудились миллионы рабов из концентрационных лагерей, а для своевременной поставки заключенных в ГУЛАГ (который стал важнейшим составным элементом хозяйственной жизни страны, его деятельность планировалась Госпланом, были выработаны «научно-обоснованные» нормы питания и содержания рабов, правда, более жесткие, чем те, что за 2000 лет до этого Катон-младший рекомендовал для «орудий говорящих») была создана мощная система репрессивных органов ОГПУ-НКВД-КГБ и пронизывающая все общество сеть стукачей и доносчиков.
Сотрудники и студенты кафедры зоологии беспозвоночных на Севастопольской биологической станции в 1937 г. Верхний ряд (слева направо): директор станции В.А. Водяницкий, Г.Г. Абрикосов, неизвестная, Г.М. Беляев, Л.Б. Левинсон, Ф.А. Лаврехин. Нижний ряд (слева направо): Н.П. Сытина, Н.Ю. Соколова (стоит), Л.А. Зенкевич, И.Н. Верхоустинская (стоит)
Слово «свобода» всегда написано на знамени всех революций, независимо от их реального содержания. Большевистский переворот не был исключением. Под лозунгам «освобождения трудящихся» российское общество шагнуло в царство чудовищной несвободы, перед которой даже жизнь в дореволюционной России выглядела верхом либерализма. На несколько десятилетий страна была лишена всех институтов демократии – выборов, независимого суда, свободной прессы и т. д. Откровенно высказывать свое мнение о порядках в стране стало невозможно, а в 1930-1940-е годы – смертельно опасно. Неосторожного разговора с приятелем могло быть достаточным для того, чтобы получить «десять лет без права переписки» (на деле это означало расстрел в застенках НКВД) или погибнуть от непосильного труда в лагере. ГУЛАГ нуждался в постоянном пополнении, и 4 миллиона доносов, написанных бдительными гражданами на соседей по коммунальной квартире и сослуживцев, были неплохим подспорьем для доблестных органов НКВД, озабоченных своевременной поставкой рабов на государственную каторгу. Принятая в 1936 г. «самая демократическая в мире» конституция «была не предназначена для применения». С середины 1920-х годов в стране стала действовать все более жесткая идеологическая цензура, охватывающая все средства массовой информацию, искусство и даже научные публикации. Выдержанные в духе «социалистического реализма» произведения литературы, кинофильмы и спектакли описывали проблемы и ситуации, которых не было в реальной жизни, а подлинно художественные произведения объявлялись нетипичными, формалистическими и запрещались к публикации. Несколько поколений советской интеллигенции были вынуждены жить и трудиться в обстановке духовной несвободы. Найти в этих условиях достойную линию поведения было непростой задачей для каждого, кто выбирал карьеру в науке и образовании.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.