Такие дела

Вот подхватили мы тело, одели в гардеробе и под белы ручки на улицу, где уж такси дожидаются, нами же и прикормленные. На руках его к Игорьку, который как раз подъехал, а тот и адрес знает, поскольку не раз и не два подвозил. Вдруг - бух-плюх что-то рядом, а не рассмотреть как следует, темно уже... Подвели, Гия заталкивает клиента на заднее сидение, а я вернулся на то место, где звук услышал... Мама родная, лопатник чуть ли не в руку толщиной, сердце аж подскочило до самых гланд. Поднимаю, открываю возле фонаря: пых оттуда по глазам - документы, права и много-много денежных знаков разного достоинства и гражданства. А Никифоров наполовину очнулся и в машину лезть не хочет, а Гия, наоборот, его туда впрессовывает, уминает. Я сунул бумажник в карман, пошел помогать, но тут они как раз и без меня управились. Гия вручил Игорьку купюру, показал кулак, подмигнул, и мы обратно пошли.

- Слушай, Гия, ты вроде его домашний знаешь? - я крутанул пальцем, словно номер набираю.

- Есть где-то, а что?

- А вот что. - Я вынул бумажник из кармана, показал. - Кефир обронил, вернуть бы надо, я побоялся через Игорька.

Гия смотрит на меня внимательно так:

- А ты уверен, что надо возвращать? Документы - да, а бабки наверняка не последние. Сколько там?

- Какая разница?

- Ну, любопытно же?

- Сейчас посмотрим.

Это мы в подсобку на пять минут ушли, типа костюмы в порядок привести, дверь на ключ, считаем - общим чохом в переводе на баксы две тысячи с малюсеньким хвостиком, по штуке на брата получается. Это сейчас две тонны баксов - крупная сумма денег, а тогда это было целое состояние: приличную свадьбу в кабаке отпраздновать - в сотню можно было уложиться. В сотню вшивых зеленых баксов! Вспоминаю, и самому не верится. Никифоров со всеми наворотами на десятку нагулял, но заплатит двадцать. Так я помыслил про себя, посчитал, а сам говорю вслух:

- Нет, дарагой, не наши это дэньги. Если хотя бы пара-другая миллиончиков в баксах - тогда можно было бы попытаться с совестью договориться, а так я лучше честным побуду. Да ну, не буду руки пачкать.

Гия кивнул в ответ и уже визитку протягивает:

- Звони.

Позвонил я его, кооператора Никифорова, жене, обрисовал что к чему, назвал сумму и в рублях, и в долларах, перечислил все документы, что в бумажнике были, откликнулся на "большое спасибо", объяснил, как нас найти и к кому подойти, обратиться и дальше - в зал, службу нести...

Проходит еще пара недель, закончили мы дежурство под утро, тяжелое получилось, кстати, сидим в пустом зале я и Гия, хлопнули по стопке, закусываем.

- Игнат, есть одно дело, надо обсудить.

Я сразу почуял серьезность в голосе и сразу ушки торчком...

- Слушаешь, нет?

- Да, Гия, говори, я тебя слушаю очень внимательно.

- Расслабься, не в долг прошу. Разговор серьезный, но хороший.

- Совсем здорово, считай, что удвоил внимание.

- У меня есть земляк, супербогатый человек, миллионами ворочает, ваши зовут его Кацо, у него с братом магазины и склады, там нужно охранять. Люди честные требуются, а платят хорошо.

- Хорошо - это сколько?

- Полторы штуки за сутки дежурства. Деревянными, конечно.

- Ох ты... Хорошо... Но странно что-то, Гия, почему много так?

- Нет, - Гия аж головой замотал для убедительности, - никаких темных дел там нету, ни убийств, ни наркоты, зуб даю. (Зачем мне его зуб?..) Просто обороты у них сумасшедшие и не резон экономить на важном, а честная охрана - это очень важно. Я тебя рекомендую, а сам я уже месяц там подхалтуриваю. (Трудовые книжки наши в кабаке лежат, в отделе кадров, поэтому мы здесь работаем, а в остальных местах - калымим, халтурим, в общем - подрабатываем.) - Я сразу же вспомнил ту историю с бумажником, но виду не подаю:

- А платят помесячно или как?

- Сразу. Отдежурил - получи, там это четко, без задержек.

- По ведомости, под роспись?

- Ну... Что-то в этом роде.

- Налоги?

- Какие налоги, слушай? Там что тебе, профсоюз? Заработал - все твое. Если ты такой честный - пойди в исполком и заплати.

- Я честный, но не настолько. Ты не кипятись, родной, раз уж мы о деле заговорили - ясность должна быть. Прав я?

- Какая тебе еще ясность?

- Сколько дежурств в месяц?

- По-разному, шесть-восемь. Иногда девять. У меня восемь было.

- Оружие?

- Дают наган, оформляют как вневедомственную, но это их проблемы, я не ковырялся.

- Не понял, как это, как вневедомственную?

- Ну не знаю я как? Наган дают, ответственность на них, а ты в табеле расписываешься.

- Только охранять надо? Или там сгружать-разгружать?

- Только охранять. И не совать руки и нос, куда не просят. И вообще они захотят сначала на тебя посмотреть, типа познакомиться.

- Ну так веди, познакомимся.

- Э, какой быстрый. Сначала домой зайти надо, мыться-бриться, отдохнуть. А сегодня в три встречаемся на Маяковской - и вперед.

Вперед так вперед, полторы тысячи за смену на дороге не валяются. Впрочем, поглядеть еще надо, что за работа... Но - вон Гия работает, значит, и я смогу... Обидно будет, если это какая-то левизна с криминалом. В криминал не полезу, это я про себя четко решил.

Так я стал склады охранять для грузинских миллионеров, братьев Кацо. Кацо - это прозвище, а фамилию я забыл, помню, что "швили". Я всегда забываю ставшее ненужным, в моем деле это большое достоинство и для себя самого, и для клиентов. Да, вспомнил сказать: посмотрели мы с работодателями друг на друга и противопоказаний не обнаружили.

Из "Парадиза" пришлось вскоре уволиться, поскольку никак было дежурства не совместить. Уж так нас с Гией уговаривали остаться работать, тысячу в месяц сулили (или не тысячу, гиперинфляция начиналась, тут уж надорвешься - деньги и их покупательную способность помнить, знаю только, что прибавку солидную накидывали, аккурат как на складах, только там за дежурство, а здесь, в "Паразите", за месяц.) Нет, забрал я свою трудовую и в шкаф, до лучших времен, поскольку братьям Кацо моя трудовая не нужна была вообще.

Работа и впрямь была не пыльная, но требовала тщательности, пунктуальности, добросовестности. Скажем, опечатаны склады. Принимаю дежурство у Гии (иногда получалось, что мы в разные смены попадали, хотя предпочитали вместе работать). Так вот я с фонарем все двери, все контейнеры, все ящики и сейфы методично обхожу, смотрю и сверяю и в книжку записываю. И Гия за мной так же, за мной и то же самое за земляками, без скидок на единокровие. Все без обид - какие тут могут быть обиды, дело есть дело. Там из десяти человек охраны шестеро были грузины, двое русских, один казах и один - тоже с Кавказа, но с мусульманского. Смех и грех: они своего же горца-басурмана за глаза чуркой называли, а казаха, что характерно, ни разу.

Но мне такие проверки за такие деньги - одно удовольствие: я в социалистической Монголии и в Семипалатинске службу нес и эти бесплатные бураны, замполиты, печати да караулы - мне в печенку и в ночные кошмары навечно въелись. К тому же я и сам приучен и люблю, чтобы во всем был порядок, четкость и аккуратность. И коллеги мои в большинстве своем были такие же. Ну бывало, что взыграет кровь у сдающего дежурство грузина, начнет жестикулировать да матюги с грузинским акцентом смешивать, но если я по правилам действую, то все эти крики - мимо меня, совсем мимо, я вообще человек спокойный, ни разу никого из товарищей по новой службе и не ударил как следует.

Немного погодя стал я старшим смены и домой стал приносить... Вот дела, как сказать, чтобы не соврать? Двенадцать тысяч рублей опять вопрос: много оно или мало? Было время на моем веку - ГАЗ-24 пять с половиной тысяч весил, а было - чекушка водки стоила десять тысяч.

В долларах ежели... нет проблем, у меня записано, что это получалось... примерно... в триста вечнозеленых баксов. Но вся соль в том, что и бакс-то, доллар вонючий, в нашей России в разные годы разную покупательную способность имел. Однокомнатная квартира, к примеру, в начале девяностых годов стоила полторы-две тысячи, а перед августовским кризисом пятнадцать-двадцать. А после оного - десять-двенадцать. А в Штатах они и не знали ничего о подобных метаморфозах покупательной способности собственной денежной единицы, знай себе отщипывали от нее с помощью инфляции два-три процента ежегодно... Да, на себе нужно попробовать, чтобы оценить по достоинству такие простые составляющие простого капиталистического счастья: низкая инфляция и наличие работы.