Страница 34 из 75
- Юная леди? Юная леди и компания лоботрясов?
Я аккуратно положила обе руки на стол. Стоит согнуть запястье, и в ладонь скользнет нож.
- Только это вы и услышали, Наоми?
Он откинулся на мягкую спинку полукресла. Руку небрежно завел назад, за спинку кресла… У него там пистолет, поняла я.
Внезапно затея покататься на теплоходе с незнакомым оборотнем показалась не столь безобидной: познакомились на выставке, "случайно" оказал парочку мелких услуг, сделал вид, что искренне обеспокоен… Неужели меня так легко обмануть? Что дальше?
И вдруг барон расхохотался.
- Теперь вы считаете, что я заманил вас в ловушку. Поздновато для таких умозаключений, не кажется?
Мне стало стыдно. Действительно, обо всём этом я должна была подумать до того, как идти на встречу. И даже до того, как звонить… А ведь можно просто его убить. Нет человека - нет проблемы. Метнуть нож прямо в сонную артерию, аккуратно уложить тело под стол, чтобы не сразу хватились, и спокойно уйти.
Я заметила, как он на меня смотрит. И улыбается. Он прекрасно всё понял, этот хитроумный барон. Сделав над собой усилие, я тоже улыбнулась. И спросила:
- На вашем корыте есть мороженное? - он растерялся.
- Мороженное?
- Ну да, такой, знаете ли, десерт. Разноцветные шарики в вафельном стаканчике… И чтобы непременно с шоколадным сиропом.
Он дернул щекой: шрам, вытянувшись в нитку, подскочил к виску.
- Простите. Мороженого, кажется, нет.
- Очень жаль.
Барон расслабился.
- Наоми… Вы неподражаемы. Я восхищаюсь вами, но иногда… вот прямо сейчас, например, мне хочется вас убить!
Наклонившись через стол, очень близко, почти интимно - так, что ноздри Ростова затрепетали, а зрачки расширились, я произнесла тихонько:
- Такая же фигня, господин барон. Такая же фигня.
Долгую секунду мы смотрели, не отрываясь, друг другу в глаза, затем одновременно выдохнули и откинулись на спинки кресел.
Я закурила и стала смотреть на реку. Было раннее утро, в небе ни облачка, и солнце начинает припекать. Но мне это даже нравилось: давненько я не бывала на солнышке… Подставив лицо лучам, я закрыла глаза. Интересно, что делает Тристан?
- "У бога нет мертвых". - сказала я, не открывая глаз. - Что это означает? - Ростов сердито засопел. - Бросьте, барон. По телефону вы сказали, что я могу задавать любые вопросы.
- Что вы хотите знать?
- Всё.
- Это слишком много. Давайте поконкретней.
Встрепенувшись, я развернулась и посмотрела ему в глаза.
- Вы знакомы с Никодимом? А с Ярристом? И почему я о вас раньше ничего не слышала? Откуда вы знаете мою мать? Вы сказали, что я на неё похожа…
- Остановитесь! - Ростов выставил открытые ладони. - Нану с простого: с вашей матушкой я знаком потому, что женат на её сестре. Был женат.
- А что так? Она вас бросила?
- Ниоба умерла.
По его лицу вновь прошла судорога.
- Простите.
- Не стоит. - он налил себе кофе из серебряного кофейника. От напитка шел пар, я тоже подставила чашку. - С вашими наставниками я знаком довольно давно, и с вами тоже - заочно. А почему обо мне не слышали вы - спросите у Ярриста, например.
- Не могу. - я притворно вздохнула. - Мы с ним, как бы это сказать, в ссоре.
- Из-за того, что вы устроили в замке Лучано?
- Не только… Как вы думаете, если я потребую меч, он отдаст? Ведь Счастливчик, по вашим же словам, передал его мне официально…
- Сомневаюсь. У Ярриста на вас другие планы.
И он замолчал. Проговорился Ростов будто бы совершенно естественно, тем не менее, я уже ни в чем не была уверена. Но наживку пришлось заглотить.
- Планы? Что вы имеете в виду?
Он вздохнул, попробовал кофе, добавил капельку сливок, снова попробовал… Я опять закурила. Выпустила дым барону в лицо. Он не повелся. Затем спросил:
- Вам знаком термин Ш’хина?
- Да… Как вам сказать… - неожиданная смена темы меня обескуражила. - Кроме того, что у меня родимое пятно в форме буквы "шин", похожее на трехлепестковое пламя, не особенно.
Говорил Никодим: "Шин" - это триада: Кетер, Хохма и Бина. Внутреннее ощущение, осознание присутствия Всевышнего...
- Признаюсь, я этим абсолютно не интересовалась. - я делано пожала плечами.
- Поразительная беспечность.
- Да объясните толком, в чем дело? При чем тут я? Я думала, это просто пятно! Мало ли у кого что на задн… - я осеклась. Барон сделал вид, что не заметил.
- "Шин" - это и есть Ш’хина, то есть вы! Наоми, будьте, наконец, серьезней!
- Ладно, ладно! Я вас слушаю.
Он почти закатил глаза. Почти… Но, видимо, воспитание не позволило вести себя столь вульгарно.
- Ш’хина - это душа мира.
Я икнула. Смяла недокуренную сигарету, отхлебнула кофе…
- Вы в своем уме, барон? Нет, я не спорю насчет качеств Ш'хины! Я спрашиваю: вы хорошо подумали, отождествляя с мировой душой именно меня? Меня! - вынув «Зиг-Фрид», я с грохотом опустила его на стол, между чашек и блюдец. Ребяческий жест…
- Просто вас так воспитали, Наоми. Вы не виноваты. Они решили: раз Ш’хина, эта наиболее близкая к материальному миру частица Господа, слишком уязвима - нужно её искусственно укрепить. Пусть она будет сильна духом, крепка телом…
- Пусть она будет убийцей? - он пропустил мой вопрос мимо ушей и продолжил, глядя куда-то в небо:
- Ш’хина дарит людям способность любить. Светло и бескорыстно. Любовь подавляет в человеке стремление к удовлетворению собственных эгоистических инстинктов. Это чувство усиливается при совершении подвигов, дарящих радость любимому человеку… Бескорыстие и постоянство - главные атрибуты любви, те признаки, что позволяют отличить настоящее чувство от тысячи подделок. Как солнце светит всему миру, так и Ш’хина распространяет любовь на всё живое…
- Остановитесь, барон! Вы… не понимаете! Вы ничего не знаете обо мне! - хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы вывести из идиотского транса. - Моя жизнь - это кровь, предательства и смерть. Не любовь. - начав с крика, я закончила шепотом, пытаясь сдержать невесть откуда набежавшие слезы.
- Бедная девочка. Они решили купить вами спасение… Но это невозможно.
- Кто это «они», барон? Кто?
- Вы узнаете. Со временем.
- Это Яррист, да? - он молчал. Но уж больно неуклюже барон проговорился о планах Учителя на меня…
- Но… Почему? Почему я?
- Ш’хина - слишком редкое явление. Нельзя упустить шанс.
- Яррист любит меня!
- «Бог сказал: Авраам! Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака: И пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе.»
- Да это же было очень давно! - я задохнулась. - С чего вы взяли, что всё должно повториться? Я - не ребенок! У меня своя душа, своя воля…
С грохотом отодвинув кресло, я вскочила и отвернулась к борту, уставившись в тёмную воду. Схватилась за поручни, до боли сжала пальцы… Что он несет? Какое, Ктулху его задери, всесожжение? Что это вообще значит?
Говорил Никодим: ошибка в том, что они всё время пытаются толковать слова Господа. Бог же всегда буквален, и говорит исключительно то, что имеет в виду.
Подойдя к Ростову, я нависла над ним:
- Бог остановил руку Авраама. Он ведь не дал ему зарезать сына! Что вы на это скажете?
- Вы правы. Господь остановил нож. Но Авраам-то не знал, что так будет. Он был преисполнен решимости выполнить приказ.
- Бог уже давно не говорит ни с кем! Он не мог приказать убить меня!
- Господь говорит через вас, Наоми. Вы - тот самый нож.
Тёплые, пахнущие пирожками объятия бабушки, шелест саржевого кимоно деда, запах акварельных красок и мокрой беличьей кисточки…
Оплетенная красным шнуром рукоять меча, его успокаивающая тяжесть и простота. - «Вот человек стоит на распутье между жизнью и смертью. Как ему поступить?» - дед бережно, через рукав кимоно, касается лезвия.