Страница 4 из 18
Перед Аристотелем Плиний преклоняется, немало у него позаимствовав. Он называет его «муж высочайшего превосходства в любой отрасли науки». Многое одолжил он и у других греческих авторов. Есть у Плиния и сведения, услышанные от разных бывалых людей, и собственные наблюдения. И хотя гордый римлянин порой посмеивается над греческим легковерием, именно заведомые небылицы он охотнее всего повторяет за греками, нередко ещё больше их преувеличивая. В итоге получилось увлекательное, хотя и не слишком последовательное сочинение, в котором реальные факты перемешаны с мифами и фольклором.
Плиний точен, следуя за Аристотелем (там, где Стагирит не ошибался) или описывая то, что наблюдал сам – например, домашних животных или зверей-участников цирковых игр – львов, медведей, крокодилов. Он знает, что крокодилы и черепахи откладывают яйца, что рыбы имеют слух и обоняние, что летучая мышь – единственное живородящее животное, умеющее летать. Его восхищают насекомые, комар для него «удивительное создание природы, наделившей такое крохотное существо всеми пятью чувствами, а вдобавок острым и нежным хоботком». Он пишет об инкубаторах для яиц – в то время их уже применяли. Подробно рассказывает Плиний о жизни пчёл, он знает, что трутни не имеют жала, а рабочие пчёлы могут жалить только один раз, и что у двукрылых насекомых – комаров и мух – нет жала в животе. Он отмечает, что ни одно рогатое (следовательно, травоядное) животное не имеет острых зубов, что по рогам можно определить возраст оленей, что в Альпах обитают белые зайцы, что мыши и сурки делают запасы на зиму.
Порой Плиний критично относится к своим источникам и даже к мифам; он знает, что «птица пегас» и грифон – существа сказочные, ловит предшественников на неточностях и рассказывает забавную историю о том, что когда император Клавдий в одной из своих книг написал о водящемся в Африке «гиппо-кентавре», то префект Египта был так ловок, что прислал императору такое существо в набальзамированном виде. Эта искусная подделка долго хранилась во дворце.
Но, увы, критично относиться ко всему, что он читал и слышал, Плиний не умел. Он был не исследователем, а добросовестным и доверчивым дилетантом. И какое множество невероятных существ разбежалось и разлетелось со страниц его книг! Драконы, крылатые змеи, крылатые лошади (видимо, что-то отличающееся от «птицы пегаса»), животные с головой человека, сфинксы с коричневыми волосами, убивающий взглядом зверь катоблепас, люди без голов, люди без рта, одноглазые люди, птица феникс и змея амфисбена с двумя головами, «как будто недостаточно яда в одной пасти».
Конечно, есть в этом зоопарке василиск. «Он происходит из Киренаики, не более 12 дюймов длины, с яркими белыми знаками на голове, подобными диадеме. Он побеждает всех змей своим шипением и двигается, не извиваясь в стороны, как все змеи, но подняв свою середину вверх. Он не только своим прикосновением убивает кусты и травы, но и дыханием, которое прожигает скалы. Говорят, что всадник на лошади убил его копьем, и зараза поднялась по копью и убила не только всадника, но и лошадь. Существо столь удивительное гибнет от яда ласки; если бросить василиска в нору ласки, ласка убьет его своим зловонием – но и сама погибнет». Как можно бросить куда-нибудь существо, к которому нельзя прикоснуться, Плиний не объясняет.
…Древесные змеи, по Плинию, могут летать как снаряд из катапульты. Живут змеи парами; если убить одну, уцелевшая будет преследовать убийцу.
…Марк Варрон утверждает, что один город в Испании был подкопан и разрушен кроликами, а другой, в Фессалии, кротами. Он же пишет, что племя в Галлии было обращено в бегство лягушками, а город Аминклы в Италии разрушен змеями. Согласно же Муциану, о хвостатых обезьянах известно, что они умеют играть в шашки.
…Римский легат в Олисипоненсе (будущем Лиссабоне) сообщал императору Тиберию, что был замечен тритон (божество с рыбьим хвостом вместо ног), дующий в раковину в некой пещере. Утверждают, что морской человек был замечен в Кадисском заливе, он ночью залезал на борт кораблей и весил столько, что сиди он подольше, потопил бы корабль.
…Слон обладает чувством стыда; оскорблённый, перестаёт есть и гибнет от голода.
…Если дом должен упасть, мыши заранее его покидают.
1.3. Художник, иллюстрировавший «Hortus sanitatis», не очень задумывался над образами морской коровы, морской собаки и морской лошади – он просто приделал рыбьи хвосты знакомым ему животным.
…Олени стадами переплывают море; было отмечено, что они переплывали с Сицилии на Кипр, руководствуясь не зрением, а запахом (расстояние между островами – более 700 км).
…Ежи готовятся к зиме и запасают яблоки; катаясь по ним, насаживают на колючки и прячут в пустых деревьях (эта байка дошла до нашего времени).
…Полип (осьминог) выходит из моря и залезает в баки с солёной рыбой, ибо её запах странным образом привлекает морские существа.
…Петух – опытный астроном, он отмечает пением каждый трёхчасовой период. Это гордая птица, и даже лев, самый благородный из зверей, опасается петуха.
Плиний оказал огромное влияние на средневековую науку; всё, написанное им, считалось святой истиной более тысячи лет. Средневековым схоластам он был даже ближе, чем Аристотель; ведь тот считал, что созданию теории должно предшествовать наблюдение, а это уже пахло ересью. Копии «Естественной истории» хранились почти в каждом средневековом монастыре; её комментировали, не подвергая сомнению, многие десятки учёных.
И всё же, несмотря на бесчисленное количество небылиц, рассеянных на её страницах, наука многим обязана Плинию. Он собрал всё, что в древности было известно о природе, и его труд послужил той ступенькой, отталкиваясь от которой шагали учёные эпохи Возрождения. Только в 1492 году (год открытия Америки!) был напечатан первый трактат, посвящённый ошибкам Плиния; его автором был Никколо Леоницено из города Феррары. Влияние Плиния уменьшалось по мере того, как всё больше учёных сомневалось в достоверности многих его утверждений, и к началу XVIII века он уже не считался непререкаемым авторитетом. Но «Естественная история» навсегда останется ярким памятником античной науки.
Древний мир пал под натиском варваров – вандалов, готов, гуннов. Рушились храмы, горели библиотеки, гибли учёные. Грамотных людей становилось всё меньше, простое изучение грамматики стало «тяжёлым и постыдным проступком», как писал одному епископу папа Григорий I. Неграмотен был даже император Карл Великий. Наука на Западе перестала развиваться, преклонение перед авторитетами стало абсолютным. И самой популярной книгой о животных стал «Физиологус», что можно перевести как «рассказывающий о природе».
Книга эта возникла, по-видимому, в Александрии между II и IV веками. Она состоит из 49 глав (в некоторых вариантах – до 60), повествующих о каком-то реальном или сказочном животном, а иногда растении или камне. При этом каждый рассказ был обязательно связан с назидательным библейским текстом; это было очень важно для читателя тех времён. В раннем средневековье «Физиологус» был почти так же популярен как Библия; он был переведен с греческого на добрый десяток языков, в том числе на старославянский. Самые ранние славянские переводы дошли до нас из XV века, но наверняка эта книга была известна на Руси гораздо раньше.
Конечно, рассказывалось в «Физиологусе» о василиске, здесь это уже не маленькая змейка, как у Плиния, а чудище с туловищем жабы, хвостом змеи и головой петуха. Убить его можно, направив зеркалом солнечные лучи ему в глаза; в других вариантах он окаменевает, увидев своё отражение в зеркале.
Саламандра по «Физиологусу» – очень холодная птица, холоднее всех птиц. Она живёт в пламени Этны, там она выращивает потомство. В более позднем средневековом сочинении саламандра становится червём, живущим в огне и делающим коконы. Женщины разматывают эти коконы и ткут из нитей ткани. Очищают их, бросая в огонь. И купцы действительно привозили куски кожи саламандры, не горящие в огне!