Страница 8 из 12
Маринетт вздрогнула: ее отец внезапно поперхнулся кофе, а лицо мамы восторженно просияло.
— Ну конечно, родная! — проворковала Сабин. Она положила нож, сняла фартук и, обогнув кухонный стол, обняла Маринетт. — Закончить с ужином твой отец может и сам, а мы как раз перекинемся парой слов наедине. Ты же не против, Том?
— Но…
— Не против?
— Нет, — отец Маринетт облокотился на стойку, — не против.
— Чудно, — довольно сказала ее мама. — Ну же, Маринетт, оставь это отцу.
Мама вытолкнула из кухни Маринетт — та бросила виноватый взгляд на отца — и повела ее к своей спальне, вниз по коридору. Дождавшись, пока Маринетт свернется калачиком на огромной кровати, Сабин заговорила:
— Так, родная, — она ободряюще улыбнулась, — что именно ты хотела узнать?
Маринетт подергала затяжку на простыне:
— Такое дело, — начало было уверенным, но потом она запнулась, — эмм… а… но… а что, все мальчики целуются одинаково? — выпалив это, она залилась краской.
Ее мама заморгала, но не спросила, откуда вдруг возникли такие вопросы, и это помогло Маринетт слегка расслабиться.
— Хмм, — протянула Сабин, — судя по моему опыту, один и тот же парень может целоваться по-разному. Есть разные виды поцелуев: милый невинный чмок, чувственный поцелуй и крепкий долгий поцелуй с язы…
— Гха! — перебила ее Маринетт, в брезгливом ужасе вытаращив глаза. — Нет! Я имела в виду, неужели по ощущениям поцелуи парней не отличаются ничем? Ну, там, — она неловко заерзала, — вызывают одни и те же чувства… губы ощущаются одинаково… и вкус у них один и тот же?
Ее мама улыбнулась, явно позабавленная этим заявлением, и присела рядом на кровать:
— Скажи-ка, милая, — она, успокаивая, обняла Маринетт покрепче. Та вздохнула и прислонилась к Сабин — мамины объятья могли исправить все на свете. — Разве мои поцелуи похожи на поцелуи твоего папы?
— Нет, — съехидничала Маринетт, — как минимум у тебя нет таких колючих усов.
— Вот видишь, — не повелась на ее провокацию мама, — не бывает губ, по ощущениям похожих на чьи-то другие губы, и уж конечно, одинаковые эмоции они вызывать не могут. Был у меня парень с ужасно слюнявыми губами. Целоваться с ним оказалось отвратительно — настолько влажно, скользко и… — слегка содрогнувшись, Сабин оборвала себя на полуслове. Маринетт сочувственно скривилась. — Бр-р-р! Зато потом, у другого парня были самые чудные губы в мире, — мечтательно сказала ее мама, — и, что было лучше всего, он знал, что ими нужно делать. От его поцелуев мир вокруг меня замирал.
Преодолевая рвотные позывы (такие подробности об отношениях родителей она с трудом могла переварить) Маринетт все же не смогла справиться с любопытством:
— И что, поцелуи с папой действуют на тебя так же? До сих пор? — без всякой задней мысли спросила она.
— Ой, нет, — развеселилась Сабин, — я говорила не о твоем отце, а о парне, с которым встречалась до него.
Маринетт подскочила, услышав, как за стеной поперхнулся ее папа, потом увидела сумасшедшую злобную ухмылку на лице мамы и испугалась еще больше.
— Пришлось убедиться, что он не подслушивает. — Объяснила Сабин. — На самом деле, поцелуи твоего отца — лучшие из всех, что у меня были. И если тебе интересно мое мнение, от его усов у меня просто мурашки по коже, от каждого поцелуя поджимаются пальцы на ногах, а уж как он дви…
— Так, хватит! — заскулила Маринетт, зажав уши. — Я не слушаю! Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-л…
Ее мама рассмеялась и, дотянувшись, уложила руки Маринетт на колени:
— Суть в том, что все целуются по-разному, — твердо сказала она. Немного помолчала, а потом, растерявшись, слегка нахмурилась. — Маринетт, а почему ты об этом спрашиваешь? — забеспокоилась она. — Проблемы с мальчиком?
— Ну… Понимаешь… Вчера я поцеловала Адри… мальчика, — поспешно исправилась Маринетт: ей не хотелось посвящать маму во все подробности. Да, она ее очень любила, но очень уж увлекающейся натурой была Сабин. Вспомнить хотя бы тот случай, когда Адриан приходил к ним в гости, чтобы подготовиться к турниру по видео-играм, — а потом, тем же вечером, другой мальчик в маске поцеловал меня.
— Постой! — вскинула руки Сабин. — Мальчик в маске? — в ужасе повторила она. — Милая, тебе снова нужно ходить на курсы самообороны? Если нужно, можем еще потренировать ту комбинацию — СПНП*.
— Чего? — вскрикнула Маринетт. — Нет! Ты не поняла!
— Уверена? — надавила ее мама, — Мы с папой без проблем дадим тебе свисток** или газовый баллончик.
— Он друг! — напряглась Маринетт. Она никак не могла обуздать свое воображение: так и видела, как поливает бедного Кота из перцового баллончика, а затем случается нечто жуткое! Зная, насколько ей везет, именно ее, скорее всего, и упекут за решетку за непреднамеренное убийство, или же за что-то еще в этом духе. — Это, типа, косплей! — быстро добавила она, пытаясь объяснить наличие маски. — Мы уже давно общаемся, но кто он под маской, этого я не знаю, — она скривилась от того, как это прозвучало, и спешно продолжила. — Просто знаю, что он блондин, у него зеленые глаза, и он любит каламбуры.
Судя по виду ее мамы, та не слишком поверила Маринетт, но не стала заострять внимание на проблеме:
— Ага… — тихонько протянула она, — и он тебя поцеловал?
— Да, и это было правда, правда, правда очень здорово, и, скорее, это я… ммм… я сама его поцеловала, а потом, потом! Адри… другой мальчик, с которым мы целовались до этого, — лихорадочно исправилась Маринетт, — поцеловал меня! Точно так же, как целовал тот мальчик в маске!
— Понятно, — задумалась Сабин. Глаза Маринетт распахнулись еще шире — она смотрела на маму, и было что-то в выражении ее лица, в сиянии глаз и в том, как кривились ее губы (в том едва заметном отблеске улыбки), что подсказало Маринетт — ее мама поняла гораздо больше того, что сама Маринетт пыталась ей объяснить. — Похоже, родная, что все это время ты целовала одного и того же мальчика. Он, должно быть, очень застенчивый, если так и продолжал навещать тебя в маске. Наверно, боялся, что ты отвергнешь его, если узнаешь, кто он на самом деле.
Маринетт уже открыла рот, чтобы отбрить эту идею, но с клацаньем его захлопнула, стоило ей вспомнить сегодняшний поцелуй с Адрианом. А точнее — слова, сказанные им после. Он тогда отстранился — насмешливый, ехидный взгляд, на лице ухмылка…
«Ну, тогда, — промурчал он — промурчал! — пора бежать, Принцесса».
Пора бежать, Принцесса.
Пора бежать, Принцесса.
Пора бежать, Принцесса.
А что там на балконе говорил Кот Нуар после того, как превратил ее в самое настоящее желе?
«Ну вот! — преувеличенно бодро сказал он. — Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать. Счастливо!»
Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать.
Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать.
Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать.
До этого момента Адриан называл ее только по имени, и никак иначе. Но Кот… Он всегда звал ее Принцессой, с того самого момента, как они — Кот Нуар и Маринетт — впервые встретились. На свете никто, кроме Кота Нуара, не называл Маринетт принцессой, и теперь — внезапно — когда появились два парня, которые поцеловали ее совершенно одинаково, Адриан назвал ее принцессой.
Может, Маринетт и была недотепой, но уж дурой, не способной все сложить воедино, ее точно назвать было нельзя.
— Это был он… — в озарении пробормотала Маринетт. Это Адриан напугал ее на ее собственном балконе. Это он подарил ей лучший поцелуй во всей ее жизни. Это Адриана она прижала к кирпичной стене школы и жарко поцеловала на глазах у сотен людей. И на всех фото их поцелуя, гуляющих по интернету, был Адриан. (Божечки, прошу, пусть только родители об этом не узнают!) Это Кот Нуар подошел к ней в школе и поцеловал, снова превратив ее в самое настоящее желе. Это Кот Нуар заставил ее беспомощно мямлить и заикаться. Это из-за Кота Нуара у нее теперь неприятности с учителем. Это на Кота Нуара она набросилась в мужской раздевалке, это его она поцеловала перед всеми парнями. Адриан и Кот Нуар были одним и тем же человеком! О! Без слов взбесилась Маринетт. Да она его просто убьет! — Это был он! Все это время! — сказала она, не сдержав волнение в голосе.