Страница 1 из 7

Жизнь рядом. Чем помочь близким с деменцией и как помочь себе

Гантман Мария

Священник Петр Коломейцев, Протоиерей Михаил Браверман, Мария Гантман, Жанна Сергеева

Петр Коломейцев, священник. Предисловие. Старики – дважды дети

Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел. А когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь. (Ин. 21:18)

В этих Евангельских словах заключена мудрая мысль о том, что ждет человека в старости. В конце жизни человек как бы возвращается к ее началу, замыкая круг, – становится беспомощным, как младенец, и нуждается в опеке близких.

Наблюдая за одной восьмидесятилетней бабушкой, я, помню, думал: «Вот человек, который пережил эвакуацию с двумя детьми на руках. Она тяжело работала, сама выращивала картошку и многое другое, пасла скотину. Больше того, в ситуациях, когда у многих соседок опускались руки, она справлялась и была человеком очень самодостаточным, способным опекать не только двух своих детей – шестилетнюю дочь и новорожденного сына, – но еще и помогать другим». Поэтому меня, помню, поражало, что такая женщина, которую я знал как человека мужественного, очень самостоятельного, никогда не падающего духом, вдруг оказалась абсолютно беспомощной – за ней нужно было ухаживать, как за ребенком, возить на коляске в туалет, купать, кормить. Когда-то энергичная, активная, она вдруг вошла в растительное состояние – у этой бабушки начались проявления деменции. Но сердце было очень крепкое. Как многие люди того поколения, она болела один раз в жизни воспалением легких и лишь дважды за всю жизнь оказывалась в больнице, когда рожала детей. И вдруг всего за несколько месяцев ее дом превратился в лазарет.

Я помню ее глаза, какие в них были унижение и стыд, особенно в те моменты, когда ее надо было вести в туалет (она отказывалась пользоваться в комнате судном, потому что считала, что в спальне такими делами не занимаются!). Затем пришли страх и потерянность, когда она переставала узнавать своих близких, родную дочь. Бабушка беспокоилась и говорила: «Кто эта чужая женщина? Что она здесь делает?» Я пытался представить себе, каково живется, когда не можешь разобраться в ситуации и людях вокруг, с чувством постоянного страха, тревоги и с подозрительностью.

Мы знаем, что у многих людей пожилые родственники оказываются в таком состоянии. И первое, на что жалуются чаще всего ухаживающие, – на их чрезмерную придирчивость, капризность. Они всегда всем недовольны и любят повторять: «Вы хотите моей смерти». В чем же тут дело?

С рождения человек проходит путь от бес помощного младенчества к самостоятельности, ко все большей и большей независимости. Вот он уже игнорирует советы родителей, становится взрослым, у него рождаются дети, которые оказываются под его опекой и в его подчинении. И вдруг, в какой-то момент, это движение оборачивается вспять. Он начинает зависеть от других и должен смиряться. Давайте представим себе: смиряться – перед кем?! Перед дочерью, которую когда-то ты ругал за плохое поведение, учил жизни. С одной стороны, эта зависимость страшно тяготит, хочется показать, что ты остаешься прежним, ты – глава семьи, взрослый, самостоятельный, старший, ты ждешь уважения к себе. С другой стороны, ты чувствуешь, что постоянно недополучаешь внимания. Перед нами два совершенно противоположных чувства: хочется показать, что ты совершенно независим и тебе никто не нужен, и одновременно – что тебе уделяют мало внимания, равнодушны к твоим просьбам и жалобам. И типичным выходом из этого внутреннего конфликта для пожилых людей в этом возрасте становятся манипуляции: «Я умру, вот вы все порадуетесь». Они не хотят выпрашивать у окружающих внимания и помощи – многие люди, как мы знаем, ставят знак равенства между «просить» и «унижаться». Они стараются вызвать у родных чувство вины и таким образом получить от них желаемое.

Иногда можно дойти до полного ожесточения. Одна женщина умирала тяжело. Она не хотела каяться, исповедоваться, она вообще не хотела пересматривать свою жизнь, ничего обсуждать, считая, что во всем права. У нее была одна только мысль: «Почему умираю я одна?» И когда родственники в ответ говорили, что мы уже сами в возрасте и не можем выполнить все, что ты требуешь, – у кого инфаркт, у кого давление, она радовалась: «Как хорошо! Значит, не одна я умру». Для нее нездоровье близких было не огорчением, оно приносило некоторое облегчение: «Ну, значит, не мне одной плохо». Она постоянно шантажировала родных, манипулировала ими, например, не отвечала на звонки, чтобы сын сорвался с работы и приехал посмотреть, не случилось ли с ней беды. Эта ситуация, конечно, была очень трудной. Тем не менее сын этой женщины рассказывал, что если бы он решился отдать ее в интернат, то чувствовал бы себя плохо, хотя у него и не осталось никаких светлых воспоминаний от времени ухода за своей престарелой матерью, страдающей болезнью Альцгеймера.

Реакция пожилого человека на утрату самостоятельности может быть разной, но вызвана она общим нарушением стабильности жизни.

Есть несколько базовых установок, которые делают существование человека стабильным, их можно сравнить с «кирпичиками», они основа нашего выживания, необходимые условия психического здоровья. Первый «кирпичик» – безопасность физическая (ощущение здоровья, сил, энергии, крыши над головой, отсутствия внешней угрозы жизни); второй – защищенность перед людьми (от прямой агрессии, унижения, оскорблений); третий – стабильность положения (регулярное получение пенсии, возможность поесть, когда хочется; если человека не вовремя кормят, умывают, например, просто пропустили время, бывает, у него возникает страх, что завтра его ждет смерть от голода); четвертый – постоянство в отношениях с людьми (если меня любят, то всегда, если же кто-то ругает, то пусть тоже всегда, а не меняя гнев на милость); и, наконец, пятый – ощущение контроля над ситуацией. Когда все пять оснований приходят в движение, состояние пожилых людей становится катастрофическим.

Достаточно, чтобы один из этих пяти «кирпичиков» шатался, – и человек чувствует себя крайне дискомфортно, становится раздражительным, агрессивным. Стабильность и постоянство в отношениях с близкими – очень важные факторы. Если сегодня тебе говорят: «Моя хорошая, я тебя люблю», а завтра срываются на крик, человек чувствует эмоциональную неустойчивость, теряет опору. Утратив доверие к близким, пугаясь их, старики готовы слушать кого угодно, какого-нибудь случайного чужого человека, проходимца, который, умело манипулируя их состоянием, добивается своих недобрых, часто меркантильных целей.

Кроме того, пожилому человеку, как мы уже говорили, хочется обязательно почувствовать, что он контролирует ситуацию. Например, надо принимать лекарства: «А что будет, если я не приму?» Отказываясь делать то, о чем его просят, он старается понять, прислушиваются ли к его мнению, может ли он что-то решать. Лучше успокоить его: «Ну, хорошо, не принял таблетки сейчас, примешь попозже», а не отмахиваться: «Не твое дело». Такое пренебрежение ведет к раздражению и протесту, человек может даже попытаться убежать из дома, опять-таки чтобы проверить, насколько он вообще самостоятелен и дее способен.

Из-за утраты контроля может развиться болезненная подозрительность. Вот история еще одного близкого мне человека. Во время войны он служил офицером, потом стал архитектором. У него была великолепная память, он знал наизусть и мог пропеть все симфонии Бетховена. Прекрасно рисовал. И когда его память начала «проваливаться» кусками (из-за болезни Альцгеймера), он стал всех подозревать в воровстве – своих дочерей, внука, товарищей. Ведь у него не было опоры на этот главный навигатор в мире реальности. И такое состояние, когда ты вчера что-то делал, а сегодня уже не помнишь, что именно, было очень тревожным, оно вызывало постоянную раздражительность и подозрительность. Эта подозрительность измучила всех, кто за ним ухаживал.