Страница 6 из 9
После смерти отца Иоанна Кронштадтского многие стали говорить о том, что одно из главных его чудес – он сам, пытались разгадать загадку появления святого такого масштаба в России как раз накануне революции.
Писатель Борис Константинович Зайцев «глазами ребенка» дает ключ к разгадке этой тайны, вспоминая о посещении в 1895 году отцом Иоанном Кронштадским Калужской гимназии (писатель тогда был гимназистом): «Помню его подвижное, нервное лицо народного типа с голубыми, очень живыми и напряженными глазами. Разлетающиеся, не тяжелые с проседью волосы. Ощущение острого, сухого огня. И малой весомости. Будто электрическая сила несла его. Руки всегда в движении, он ими много жестикулировал… В памяти моей теперь представляется, что он как бы пролетел по шеренгам и унесся к новым людям, новым благословениям… Так огромный электромагнит заставляет метаться и прыгать стрелки маленьких магнитиков».
Заряд веры… В святом Иоанне Кронштадтском он был такой силы, что его хватило не только на современников, но и на несколько последующих поколений, которым предстояли времена гонений.
В июне 1964 года в Нью-Йорке Собор епископов Русской Православной Церкви Заграницей признал «праведного отца Иоанна Кронштадтского Божиим угодником, причисленным к лику святых, в земле Российской просиявших». 8 июня 1990 года отец Иоанн Кронштадтский был прославлен Русской Православной Церковью для общецерковного почитания.
Преподобномученица великая княгиня Елизавета Федоровна (1864-1918)
В моей жизни было столько радости, в скорби – столько безграничного утешения, что я жажду хоть частицу этого отдать другим.
1 января 1891 года, великая княгиня Елизавета Федоровна наконец-то набралась решимости написать отцу, великому герцогу Гессен-Дармштадтскому Людвигу IV о своем намерении перейти в Православие. «Я все время думала и читала, и молилась Богу указать мне правильный путь и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога…», – писала Елизавета Федоровна или, как звали ее домашние, – Элла.
Она выросла в семье лютеран и не хотела признанием в любви к «русской вере» причинять боль родным – отцу, бабушке, королеве английской Виктории, брату Эрнесту, сестрам Виктории, Ирене и Алисе. Но откладывать признание было невозможно и нечестно.
Осенью отец приезжал в Россию, гостил у них с мужем в подмосковном имении Ильинском, но серьезного разговора о вере как-то не получилось. Может, и к лучшему? В письме можно найти более точные, убедительные слова…
«…Это было бы большим грехом оставаться так, как я теперь – принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не мог принудить меня никакими средствами, представляя все это совершенно одной моей совести».
Конечно, отец может подумать, что она решила перейти в Православие исключительно из любви к мужу, великому князю Сергею Александровичу, а также из уважения ко всей императорской семье Романовых. А брат Эрнест заметит с неподражаемой иронией: «Наша Элла всегда любила все прекрасное, вот ее и очаровал внешний блеск русской Церкви, пышные православные обряды». Но в том-то и дело, что глубину православной веры трудно объяснить и понять умом, ее можно узнать только сердцем.
Теперь странно вспоминать, какое смущение испытала Елизавета Федоровна семь лет назад, когда после свадьбы они с мужем поехали в Троице-Сергиеву лавру. Она впервые увидела старинные русские храмы, очереди паломников к мощам Преподобного Сергия Радонежского и в полной мере осознала религиозность своего избранника. Сергей во время службы тоже опускался на колени, с благоговением прикладывался к образам, а Елизавета Федоровна, чтобы хоть как-то выразить уважение к русским святыням, делала перед каждой иконой низкие реверансы. Но потом вслед за мужем тоже поцеловала крест и руку священнику, назвав это в письме к бабушке, английской королеве Виктории, «жестом вежливости».
Когда осенью Елизавета Федоровна сообщила мужу о своем намерении принять Православие, у него – с его-то военной выдержкой! – от радости на глазах блеснули слезы. Сергей сразу же поделился новостью с двоюродным братом – великим князем Константином Константиновичем Романовым, чья супруга Елизавета Маврикиевна, урожденная принцесса Саксен-Альтенбургская, была протестанткой. Это вселяло надежду, что когда-нибудь и она пересмотрит отношение к русской вере.
За последним в уходящем году совместным ужином в Аничковом дворце с семьей императора Александра III, старшего брата Сергея, Елизавета Федоровна объявила, какое важное событие ожидает для себя в новом году. Родственники мужа были очень рады и при этом многозначительно переглянулись. Все знали о взаимной любви цесаревича Николая и принцессы Гессен-Дармштадтской Алисы (как называли ее близкие – Аликс или Пелли), младшей сестры Елизаветы Федоровны. На пути к их браку стояло много препятствий, и одно из них – разное вероисповедание. Выйдя замуж за наследника российского престола, Аликс должна будет перей ти в Православие (на великих княгинь это условие не распространялось) и, возможно, теперь ей будет легче решиться на этот шаг.
5 января великая княгиня Елизавета Федоровна написала цесаревичу Николаю, которого в эти дни не было в Петербурге (он совершал большое путешествие по странам Востока и находился то ли в Сингапуре, то ли на острове Ява): «Дорогой Ники! Первые мои строки, посланные тебе в новом году, надеюсь, принесут новость, которая доставит тебе удовольствие. Я наконец решила присоединиться к вашей религии и хочу сделать это к Пасхе, чтобы иметь возможность причаститься на Страстной неделе. Это великий шаг, так как для меня начнется новая жизнь, однако я верю, что Господь благословит такое решение».
Переход великой княгини Елизаветы Федоровны в Православие совершился 13 апреля, в Лазареву субботу. На следующий день великий князь Константин Константинович Романов (известный в литературе под псевдонимом «КР») сделал в своем дневнике запись: «Трогательный обряд присоединения совершился у Сергея в его домовой церкви, рано утром. Присутствовали государь, все семейство (кроме Михен и моей жены, которым как лютеранкам было неудобно присутствовать), некоторые близкие знакомые. За обедней Элла причастилась».
Император Александр III благословил невестку иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елизавета Федоровна не расставалась до конца жизни. День перехода в Православие она ежегодно отмечала как большой праздник.
Обряд получился особенно трогательным, потому что был окрашен прощанием: после Пасхи великий князь Сергей Александрович с супругой покидали Петербург и переезжали в Москву. 26 февраля, в свой день рождения, император Александр III объявил о назначении им младшего брата, великого князя Сергея Александровича, генерал-губернатором Москвы.
Такое ответственное назначение для тридцатичетырехлетнего Сергея Александровича Романова, командира Преображенского полка в Санкт-Петербурге, стало полной неожиданностью и знаком высокого доверия. Московский генерал-губернатор фактически был государевым наместником во всей Центральной России: помимо Москвы, в его ведение входило управление еще десятью губерниями.
«После семи счастливых лет нашей супружеской жизни, которую мы провели с нашими дорогими родственниками и друзьями здесь, в Петербурге, теперь мы должны начать совершенно новую жизнь и оставить нашу уютную семейную жизнь в городе. Мы должны будем сделать так много для людей там…», – писала отцу великая княгиня Елизавета Федоровна.
Ей было двадцать шесть лет, когда в один год вся ее жизнь разом переменилась…
В мае 1891 года москвичи радостно, с музыкой и цветами, встречали на вокзале прибывших на поезде в Москву нового генерал-губернатора с супругой. Но в высшем свете назначение великого князя Сергея Александровича Романова восприняли настороженно: близкий родственник царя, к тому же – из Петербурга…