Страница 9 из 93
Она на него не смотрела, глядела на сына, и Косте даже казалось, что она, взглядом с ним разговаривала. Именно глазами, не мимикой лица,- оно было бесстрастным, - ни улыбки, ни опущенных недовольно губ, морда кирпичом, как сказал бы Дима, но мордой такое лицо назвать было бы кощунственно.
Марина прокашлялась и заговорила:
- Илья, тебе лучше спуститься, это твой гость, - в голосе промелькнуло едва заметное недовольство и осуждение, но больше никаких слов она добавлять не стала.
Сын ее услышал, медленно спустился на первый этаж и замер возле лестницы на тот случай, если ему вздумается сбежать.
- Мам, я тебе все объясню… я, то есть, я хотел сказать тебе…мне…, – ребенок смотрел на мать виноватыми глазами, и торопливо лепетал, пытаясь оправдаться.
- Передо мной можешь комедию не ломать, ты должен был сказать мне сразу, я бы тебе не запретила, это целиком и полностью твое решение. Но, сейчас строить из себя застенчивого и виноватого тихоню не нужно, твой отец примет тебя таким, какой ты есть на самом деле, или он отцом тебе не станет, если принять не сможет!
Сказала, как отрезала. Парень сразу на глазах преобразился. Исчез виноватый взгляд, плечи расправились, нос вздернулся вверх, губы упрямо поджались. И вернулся тот проницательный взгляд, который у восьмилетнего ребенка быть не должен.
- Я не хотел тебя обидеть своим молчанием, честно, - он приблизился к матери, протянул к ее лицу маленькую ладошку, погладил по щеке, - Прости меня.
Марина закрыла глаза, кивнула. Молча встала и прошла мимо Кости, бросив на того хмурый взгляд, ушла наверх.
У Кости в горле встал ком, сердце бухало так, что он удивлялся, как окружающие его не слышат.
- Глупо говорить: привет, я твой папа?! Ты и так это прекрасно знаешь, - он хотел улыбнуться, говоря это, но натолкнулся на хмурый взгляд из-под бровей, передумал, - Я могу присесть?
- От волнения ноги не держат? – язвительно протянул сын, но махнул рукой, мол, садись если надо. – Почему так долго?
- Что долго?
- Ты долго шел к нам, я ждал тебя раньше, а потом перестал, думал, раз не идешь, значит, оно тебе не нужно.
Илья так и оставался стоять, сложил руки на груди и выжидательно смотрел на отца. Костя, в свою очередь, поражался напористому тону, уверенности, звучавшей в словах ребенка. Смотрел, впитывал в себя ощущение своего сына: его брови,- точно, как у него самого, скулы немного выпирали так же, как у Марины. Рыжие волосы, веснушки на носу и щеках. Про характер лучше промолчать, он уже понял, что сын взял от него и от матери все, что только можно.
- Мне нужно было время, чтобы свыкнуться с мыслью о тебе, подготовиться к встрече.
- Ты выглядишь не слишком-то готовым, – мальчик качнулся с носка на пятку, - Останешься на ужин? Любаша у нас вкусно готовит.
- Если мама твоя будет не против, я бы остался, - кивнул, - Ты не сказал ей, что нашел меня. Как, кстати, ты это сделал?
- Бабушка встречается с Русланом и у них все серьезно, я решил его проверить. Начал с работы, мне знакомые ребята помогли, у вас айтишники, видимо, просто так деньги получают, защита не внушает доверия. Наткнулся на твою фотографию, поискал кое-какую информацию, наше с тобой сходство трудно отрицать, да и имя мама никогда не скрывала. Таких совпадений не бывает, вот и решил тебе написать.
- А от матери, почему скрывал, раз она от тебя тайн не держит?
- Не хотел волновать раньше времени, ей нельзя.
- Что нельзя? – он чувствовал себя очень странно во время этого разговора. Никак не мог сопоставить в голове слова и тон взрослого человека с видом восьмилетнего субтильного рыжего сорванца.
- Волноваться, она болеет немного. Но зря я молчал, она и так все знала, я потом еще раз извинюсь, не хочу, чтобы она злилась.
- Ты меня, зачем искал?
- Как зачем? – мальчик удивленно на него вытаращился, - Ты мой отец, я хотел с тобой познакомиться, узнать какой ты. Мама говорит, что человека без корней не бывает, но при этом с дедушкой не общается, хотя я же знаю, что она скучает по нему. Я так жить не хочу, у меня должен быть папа!
Эти его слова, такие уверенные взрослые, но произнесенные с детской непосредственностью и прямолинейностью, Костю поразили в самое сердце. Как нож кто всадил и прокручивал, проворачивал. Вот у него так в груди все отдавалось, на это «у меня должен быть папа». Ему даже сглотнуть пришлось, чтобы голосом, взволнованную дрожь не выдать.
У него мозги, кажется, взорвались от слов сына, и руки зачесались, так захотелось его обнять сейчас, прижать к себе и убедиться, своими руками потрогать, увериться, что он настоящий, живой. И что все это реальность, его настоящее, а не какое-то коматозное виденье от того, что его машина сбила, или еще какая хрень подобная.
- Ты теперь со мной навсегда? – вдруг спросил мальчик и подошел ближе, - Больше не уйдешь?
- Я… если бы я только знал, Илья, если бы я только знал, что ты есть, я бы пришел раньше! И сейчас уже не уйду!
- Ты обещаешь? Если мужчина обещает, он должен выполнить то, что сказал!
- Так мама говорит?
- Нет, так Сава говорит, он так раз мне сказал, а я запомнил.
- Правильно Сава говорит, кем бы он ни был.
Илья вдруг к нему бросился, и у него сердце сдавило от того, каким сильным и цепким оказалось объятие сына. Костя стиснул его в ответ, но силу контролировал, чтобы больно не сделать. У него сын хоть и рослый, но какой-то тонкий, костью, что ли. И впервые, за эти два месяца, его отпустило немного. Вдохнул поглубже, ни с чем не сравнимый запах, запоминая это ощущение, запоминая эти маленькие, но уже такие сильные руки. Он, своей грудью чувствовал, как у мальчишки сердце бешено колотится, как у него самого оно бухало о грудную стенку,- того гляди вырвется.