Доктор Коул

— Да, должен сказать, что все верно, мистер Уилхойт.

— Вы убили Элизабет Салливан, доктор Кендрикс?

Том посмотрел на Рурка. Тот был настороже, но кивнул, давая понять, что на этот вопрос следует ответить.

— Нет, сэр. Ее убил рак, — сказал Том.

Уилхойт кивнул. Он вежливо поблагодарил их за то, что пришли, и сделал знак, что разговор окончен.

6

Претендент

После этого окружной прокурор больше их не беспокоил. В газетах тоже ничего об этом не писали. Р. Дж. понимала, что молчание может быть зловещим. Люди Уилхойта приходили в больницу и расспрашивали медсестер и докторов, оценивая, получится ли сломать доктора Кендрикса.

Р. Дж. сосредоточилась на работе. В больнице и мединституте она расклеила объявления о создании комитета по публикациям. На первое собрание, которое проходило снежным вечером во вторник, пришло четырнадцать человек. Р. Дж. предполагала, что комитет привлечет врачей-ординаторов и молодых, не публиковавшихся докторов, но пришло также несколько старших врачей. Это не должно было удивлять. Она знала как минимум одного человека, который стал деканом в мединституте, так и не выучившись грамотно писать.

Она составила расписание лекций редакторов медицинского журнала на месяц вперед, также включив в него несколько докторов, которые хотели представить на суд слушателей свои еще не опубликованные работы. Ей пришлось признать, что Сидни Рингголд правильно оценил необходимость подобного комитета.

Пожилой Борис Латтимор, сотрудничающий с Миддлсекс Мемориал в качестве «приходящего врача», отозвал Р. Дж. в сторону в кафетерии и шепнул, что у него есть для нее новости. Сидни сказал ему, что следующим его заместителем станет либо она, либо Аллен Гринштайн. Гринштайн был молодым исследователем, который разработал нашумевшую программу генетической проверки новорожденных. Р. Дж. надеялась, что слух был ложным. Гринштайн был серьезным соперником.

Новые обязанности оказались не очень обременительными. Расписание стало чуточку напряженнее, а свободного времени — немного меньше. Но она ни за что не хотела жертвовать четвергами. Она понимала, что без современной профессиональной медицинской помощи многие женщины погибнут, пытаясь прервать беременность самостоятельно. Самые бедные, у которых не было медицинской страховки, денег или опыта, все еще пытались прервать беременность самостоятельно. Они пили терпентин, нашатырь и очиститель и старались проникнуть разными предметами себе в шейку матки — плечиками для одежды, вязальными иглами, кухонными принадлежностями, чем угодно, лишь бы спровоцировать выкидыш. Р. Дж. работала в клинике, потому что считала, что женщина имеет право получить нормальную врачебную помощь, если она ей требуется. Но их положение все сильнее осложнялось. Когда она ехала в среду вечером домой, то услышала по радио, что в Бриджпорте, штат Коннектикут, возле подобной клиники подорвали бомбу, которая снесла часть здания, ослепила охранника и ранила секретаршу и двух пациенток.

На следующее утро в клинике Гвен Габлер сказала Р. Дж., что она увольняется и уезжает.

— Ты не можешь так поступить, — сказала Р. Дж.

Они с Гвен и Самантой Поттер были близкими подругами с университетской скамьи. Саманта работала на медицинском факультете Массачусетского университета в Вустере. Ее курс анатомии уже стал легендарным, и Р. Дж. виделась с ней не так часто, как хотелось бы. Но с Гвен они тесно общались уже восемнадцать лет.

Именно благодаря Гвен она смогла продолжить работать в клинике и поддержала ее, когда стало совсем туго. Р. Дж. не отличалась смелостью. Она считала Гвен своей отвагой.

Гвен грустно улыбнулась.

— Я буду по тебе очень скучать.

— Тогда не уезжай.

— Я должна уехать. Фил и мальчики у меня на первом месте. — Ставки по ипотеке резко возросли, и у рынка недвижимости выпало дно. Фил Габлер пережил чрезвычайно сложный год, потому Габлеры переезжали на запад, в Москву, штат Айдахо. Фил собирался преподавать теорию недвижимости в университете, а Гвен вела переговоры о работе гинеколога-акушера в организации медицинского обеспечения. — Фил обожает преподавать. А организация медицинского обеспечения прекрасно нам подходит. Мы должны сделать что-нибудь, чтобы изменить систему, Р. Дж. Очень скоро мы все будем работать на эту организацию. — Она уже позвонила и предварительно обо всем договорилась.

Они крепко пожали друг другу руки, и Р. Дж. задумалась, как будет дальше жить без нее.

После утреннего обхода в пятницу Сидни Рингголд оторвался от группы врачей в белых халатах и пересек вестибюль, подойдя к Р. Дж., которая ждала лифта.

— Хотел сказать тебе… Я получаю много положительных отзывов о комитете по публикациям, — сказал он.

Р. Дж. насторожилась. Сидни редко хвалил.

— Как Том поживает? — как бы невзначай поинтересовался он. — Я слышал о какой-то жалобе, поступившей на него в Миддлсексе. Это серьезно?

Сидни зарабатывал для больницы кучу денег, поэтому стал преувеличенно опасаться испорченной репутации, которая казалась ему заразным заболеванием.

Всю свою жизнь Р. Дж. ненавидела роль претендента на какую-нибудь должность. Она не поддалась искушению и не сказала ему, чтобы он засунул этот комитет себе в одно место.

— Ничего особенного, Сидни. Том говорит, что это недоразумение, ничего страшного.

Он подался вперед.

— Мне кажется, тебе тоже не о чем беспокоиться. Ничего не обещаю, но шансы очень велики. Очень.

Его энтузиазм заставил Р. Дж. погрустнеть.

— Знаешь, чего бы я хотела, Сидни? — поддавшись порыву, сказала она. — Я хотела бы, чтобы мы вместе создали клинику семейной практики и отделение в больнице, чтобы люди без медицинского страхования могли получить отличное обслуживание.

— У таких людей уже есть куда пойти. У нас есть публичная клиника, которая пользуется успехом. — Стало заметно его раздражение. Ему не нравились разговоры о неприятных сторонах их работы.

— Люди приходят туда, когда у них уже не остается выбора. Каждый раз они попадают к другому врачу, потому это нельзя назвать качественным лечением. Их лечат от того, от чего они страдают в данный момент, но нет никакой профилактической медицины. Сидни, мы могли бы всерьез заняться семейной практикой. Нужны именно такие врачи.

Его улыбка стала вымученной.

— Ни в одной из бостонских больниц нет подобного отделения.

— Разве это не отличный повод стать первыми?

Он покачал головой.

— Я устал. Я думаю, что хорошо поработал на посту главного врача, мне осталось до пенсии меньше трех лет. Я не хочу вести еще одну войну, чтобы организовать эту программу. Ты не должна предлагать мне подобные вещи, Р. Дж. Если хочешь что-то изменить, тебе следует занять собственное место в вертикали власти. Тогда ты сможешь вести собственные битвы.

В тот четверг ее секретный путь к клинике был обнаружен. Полицейский наряд, который не подпускал к клинике демонстрантов, в тот день немного припозднился. Р. Дж. поставила машину во дворе Ральфа Айелло и направилась к воротам, когда заметила людей, выходящих из-за клиники справа и слева.

Их было много. Они несли плакаты, кричали и показывали на нее пальцами.

Она не знала, что делать.

Она знала, что ее могли покалечить, она всегда этого боялась. Усилием воли заставила себя молча и спокойно пройти мимо них, стараясь не показать дрожи. Пассивное сопротивление. Она пыталась думать о Ганди, но вместо этого вспомнила всех тех врачей и сотрудников клиник, которых покалечили или убили такие же демонстранты. Безумцы.

Некоторые из них пробежали мимо нее во двор Айелло.

Абстрагируйся от гордости. Спокойно. Думай о Мартине Лютере Кинге. Пройди сквозь них. Пройди сквозь них.