Тень в пламени

Жезл упал рядом с Ниссой, и она подняла его.

— Конан! — крикнула она и бросила жезл киммерийцу.

Это был хороший бросок, и Конан выхватил жезл из воздуха с инстинктивной легкостью. Примерившись в поисках баланса, он занес руку и бросил жезл, как копье со всей силы своего мощного тела. Жезл разрезал ночной воздух и глубоко впился в тело существа. Истекая фосфоресцирующим ихором из своих ран и пронзенное колдовским жезлом, существо под именем Таму расправило рваные крылья, поднялось, воспарило и исчезло среди звезд.

Конан смотрел ему вслед с почти ошеломленным выражением на покрытом шрамами лице.

— Кром, так как мои кишки не размазаны по камням, — сказал он, — пора найти ключ, чтобы я смог снять эту проклятую цепь со своей шеи.

Кихия присела рядом с истерзанным телом Некхема.

— Все кончено, — выдохнул Некхем, а она взяла его за руку. — Я проиграл, а Тот-Амон выиграл. Обещай мне… не мстить. Возьмите то, чему я обучил тебя… и живи…

Свет потух в глазах Некхема, а огонь в большой бронзовой чаше мерцал, постепенно затухая, пока не осталось лишь привычное земное пламя. Кихия упала на стигийца, ее темные волосы опали как блестящий занавес, ее тело сотрясали рыдания. Потом она вдруг поднялась с раскрасневшимися глазами, с лицом испачканным сурьмой, и бросилась к парапету. Оглянувшись в последний раз туда, где лежал ее возлюбленный, она пробормотала что-то и бросилась через край.

Конан подошел к телу стигийца и снял ключи от цепей с пояса Некхема.

Он освободился от последних своих оков, затем вернулся, чтобы снять цепи с шеи Ниссы. Они взглянули на городской пейзаж Яралета, где увидели бледную фигуру, похожую на сокола, парящую над крышами, а дальше небо расцветало яркими красками на горизонте.

В это время пятнадцать угрюмых человек, израненных и окровавленных, поднялись на крышу крепости во главе с лордом Валантиусом, все, что осталось от первоначальных сорока человек, что проникли в замок. Четверо из них были тяжело ранены и шли поддерживаемые своими товарищами. Нисса отпрянула в темноту, когда появился Валантиус. Кофийский лорд заметил неподвижное тело стигийца, а затем взглянул на до сих пор прикованного принца Тана, который поднялся еще раз с щегольской бархатной шапкой на голове.

— Рад, что вы еще живы, — прошипел Валантиус. — Но это не станет облегчением для вас. Даже богатый выкуп как за принца не сможет возместить ущерб, который вы и этот проклятый колдун причинили. Вы отправитесь в подземелье, чтобы ожидать моего правосудия. И все, кто выступал против меня здесь, в Яралете, увидят его исполнение.

Некоторая покорность проявилась в высокой фигуре принца Тана, но стальное достоинство не покидало его серые глаза, когда он размышлял над словами лорда Валантиуса.

Валантиус обратился к Конану.

— Я рад видеть, что тебе удалось убить стигийца, — сказал он. — Когда я проходил мимо тел Амальруса и остальных, я подумал, что вы потерпели неудачу.

Сейчас остальные мои военачальники захватывают ключевые объекты в городе. Когда солнце поднимется, город вновь будет принадлежать моей семье.

Поэтому Конан я предлагаю тебе место в качестве капитана наемников здесь в Яралете. Помоги мне укрепить мою власть, и я хорошо вознагражу тебя. Ты будешь вторым по рангу среди моих верных капитанов и слуг.

Конан посмотрел беспокойно на Валантиуса и его людей, стоявших неровным полукругом около своего господина.

— Ха. Я сыт этим проклятым городом, — ответил он прямо. — Я просто возьму то, что вы обещали мне и уеду завтра же.

— Я понимаю. Но и ты должен понять, что я не могу позволить такому наемнику, как ты, уйти, зная, что лишь незначительное влияние я смогу оказать на город в ближайшие недели. Ты должен остаться здесь до тех пор, пока моя власть не станет прочной.

Темная туча набежала на украшенное шрамами лицо Конана, и он покачал своим ятаганом.

— Кром, дайте мне то, что вы обещали, а потом я отправлюсь в путь!

Псы войны Валантиуса смотрели свирепо на киммерийца, и возможность кровопролитного конфликта основывалась на вспыльчивости. Кофийский лорд инстинктивно привык к тому, что его командам беспрекословно повинуются. Он даже не представлял, что Конан готов сражаться до смерти за гораздо меньшее, чем это.

Затем Нисса шагнула вперед.

— Валантиус.

— Митра, Пелана! Я думал, что ты погибла во время переворота.

— Так и было бы, — сказала она, — но этот человек спас меня. — Она повернулась к Конану. — Я сожалею, что врала тебе. Меня зовут не Нисса, а Пелана, и я сестра Валантиуса. Я не знала, смогу ли доверять тебе, поэтому и солгала. Нисса это имя моей служанки.

Пелана повернулся к своему брату.

— Нисса и я сбежали по веревке из окна моей комнаты до того, как люди Тана выбили дверь. Мы бежали сквозь темноту по равнине, что за пределами города. Позже, после того, как взошла луна, крылатый дьявол напал на нас. Мне удалось убить его, но он убил Ниссу и ранил меня. Я шла почти вслепую, но что-то горело, словно огонь в моей крови, и я упала в бреду, потом меня нашел Конан, который и отнес обратно в город.

Он спас мою жизнь Валантиус, и не раз. Пусть идет своим путем, я умоляю тебя.

Валантиус обнял Пелану.

— Все должно быть так, как вы говорите, моя сестра. И вы должны рассказать мне все, что постигло вас, когда позволят время и обстоятельства. Конан, поклянись не разглашать то, что произошло здесь, в течение трех лун.

— Да, — прогрохотал Конан, — я клянусь. И в отличие от сынов Бори, я держу свое слово.

За пределами города Яралет Конан ехал на гнедом жеребце, облаченный в кофийскую кольчугу. Пелана сидела рядом на своей лошадке, чуть поодаль ее ожидала маленькая свита — ее сопровождали два всадника Валантиуса.

Пелана тихо проговорила:

— Конан, остерегайся таких людей, как мой брат. Есть неукротимая дикость в тебе, которая заставляет их чувствовать себя неуютно. Тех, кого они не могут контролировать, они боятся; а кого они боятся, они часто пытаются уничтожить.

Конан хмыкнул и кивнул.

— Куда ты сейчас отправишься?

Киммериец махнул рукой, как будто указывают на окружающие их обширные пространства.

— На восток в Туран или на запад к Коринфии. Я мог бы пересечь степи к морю Вилайет и посетить яркие базары Аграпура, но я также думал, а не присоединиться ли к Содружеству Вольных. Что ты?

— Хотя я хожу в украшенных драгоценностями шелках и мехах в позолоченных дворцах, у меня нет ничего. Я немного больше, чем разменная монета для моего брата, который хочет выдать меня замуж в стан врагов, чтобы я была его шпионом, скрепив союз, или и то и другое. Никаких других перспектив. Когда я очнулась и увидела, как ты сидишь у костра, я подумала, что потеряла все, и была почти рада… Я чувствовала себя свободной…

— В Киммерии, — сказал Конан, — ни одна женщина не выйдет замуж против ее воли, и горе тому человеку, что попытается сделать это.

Конан поднял руку в знак прощания, повернул коня и поехал на запад.

— Прощай, Конан из Киммерии, — с грустью произнесла Пелана. Потом она вернулась со своей свитой в Яралет.

Бен Мэлисоу

На королевской службе

Холодный ветер ударил в спину варвара, шедшего в темноте по склону горы.

— Кром! — пробурчал он, сквозь стиснутые зубы.

Безусловно, служба в королевской армии имела как преимущества, так и недостатки. Обычно киммериец носил длинные, ниже плеч, волосы, однако нынешнее положение требовало от него соблюдение правил, установленных бароном — командиром гарнизона. И одно из них — непременно коротко стриженые волосы. Кроме того, солдатам ранга Конана вменялось в обязанность нудная, неприятная работа на строительстве конюшни.

Варвар хмыкнул, представив на своем месте отпрыска благородных кровей или хотя бы дальнего родственника какого-нибудь герцога. Наверняка тот давно бы сбежал, прихватив с собой толстый кошель, набитый казенными деньгами. Киммериец, сам имевший богатый воровской опыт, нисколько в этом не сомневался.