Алеф (CИ)

- Надо размяться, - говорит он. - Давно я не ездил верхом. Весь зад отбил.

- Идея хорошая, - кивает Глеб, спрыгивая на землю.

Мы с Големом следуем его примеру.

- Во время скачки я думал, что свалюсь, - признаётся Олег, доставая сигареты. - Хотелось послать всё к чёрту и натянуть поводья.

- Что остановило? - спрашивает Голем.

- Азарт, наверное. А может, боязнь кувырнуться вперёд, - с усмешкой добавляет Олег.

Он щёлкает зажигалкой, и его окутывает облачко сизого дыма. Разносится запах персика и лавра: здесь фильтр, установленный на ипподроме, уже не действует.

Я немного отхожу, чтобы полюбоваться Марной. Она бредёт по воде вдоль берега, временами похлопывая лошадь по шее.

Спустя полминуты ко мне подходит Голем. Он останавливается, глядя на реку.

- Она уже не со мной, да? - произносит он, не поворачивая голову.

- С тобой, - отвечаю я.

- Правда?

- До конца.

- Но и с тобой.

В ответ я лишь пожимаю плечами. В словах Голема нет противоречия - если только я верно понимаю суть его игры. Если же ошибаюсь…

Марна выходит из воды со счастливой улыбкой на лице. Солнце клонится на запад, и лучи, приобретшие медный оттенок, обливают её рыжие волосы, превращая их в пожар.

Я вспоминаю огонь, который показывал мне Голем после того, как мы любовались бабочками. Мир, ввергнутый в хаос - вот что он хотел смоделировать своими терактами. Это была демонстрация - созданная специально для меня.

- Давайте возвращаться, - говорит Марна, подходя. - Я устала.

Она бросает украдкой взгляд на Голема.

- Да и время вышло, - замечает тот.

- Двигаем назад! - окликаю я Олега с Глебом.

Те кивают. Мы отвязываем коней и пускаем их рысью в сторону ипподрома.

Вновь в офисе я появляюсь только через день. Накануне Глеба собирался в дорогу и получал от меня наставления: он принял на себя руководство немецким заводом и в конце недели должен вылететь в Германию.

Кроме того, звонил Стробов и минут пять орал, требуя немедленно закончить «Алеф» и передать ему. Я соврал, что вирус не готов, и мне требуется ещё немного времени. Полковник грозился немедленно посадить меня за промышленный шпионаж, но, в конце концов, чертыхаясь, бросил трубку.

Мила встречает меня сообщением о том, что звонил Этель. Француз прилетел в Киберград и обещал зайти в середине дня.

- Сразу приглашай его ко мне, - говорю я.

- Да, господин Кармин.

Голос секретарши звучит умиротворяюще. Он создаёт иллюзию, будто всё течёт по-старому, и нет никаких фидави, безопасников, шантажистов и нависшей над миром угрозы апокалипсиса.

- Мила, ты бывала в Париже? - спрашиваю я девушку.

- В Париже? - удивлённо переспрашивает она.

- В виртуальном.

- О, да, господин Кармин. Дважды.

- Понравился город?

- Он совсем не плох. Немного аляповат. Мне кажется, французы слишком старались скопировать прототип.

- Куда бы ты хотела отправиться в отпуск?

- Пожалуй, в Токио.

- Так и будет.

Глаза секретарши становятся чуть шире.

- Неужели, господин Кармин?

- Считай, что получила премию.

Пока Мила сбивчиво бормочет благодарности, скрываюсь в кабинете.

На электронной почте - куча непрочитанных писем. Большинство от деловых партнёров - их я просматриваю. Остальная корреспонденция прислана благотворительными организациями и различными ассоциациями защиты прав человека. Весь этот мусор я отправляю в «корзину».

Этель объявляется в три часа. На нём тёмный двубортный костюм и вишнёвого цвета галстук в крапинку. Француз окутан сладковатым ароматом парфюма, марку которого я не могу узнать. Запах мне не нравится: чересчур приторный.

Поднимаюсь навстречу и даже выхожу из-за стола.

- Прошу вас, - говорю со всей сердечностью, на которую способен. - Садитесь.

- Благодарю, - Этель опускается в кресло.

- Я вас ждал.

- Да, у меня есть к вам дело. Надеюсь, не отрываю ни от чего важного?

- Ни в коем случае, - сажусь напротив.

- Простите за бесцеремонность.

- Не стоит об этом.

Этель кивает и проводит сухопарой ладонью по голове. Француз излучает уверенность. Интересно, для чего он явился? Не похоже, что за покупками.

- Знаете, мсье Кармин, в прошлый раз я забыл вас кое о чём спросить.

- О чём?

- Вы верите в Бога?

Обычно среди моих клиентов религиозные люди не встречаются. Я, конечно, помню рассуждения Этеля об Апокалипсисе, но к чему он завёл этот разговор теперь? И какой ответ предпочёл бы услышать?

- В какого? - уточняю я.

- Не важно. Вообще, в высшее существо, создавшее наш мир и управляющее им.

- Есть доказательства того, что Бога не существует, - говорю я.

Француз усмехается. В его глазах мелькают озорные огоньки. Кажется, моё замешательство доставило ему удовольствие.

- Мсье Кармин, доказать можно всё, что угодно. Но в данном вопросе, какими бы убедительными ни выглядели аргументы, они возможны только с научной точки зрения. Но не с позиции веры. Как вы сами понимаете, нельзя доказывать положения одной системы, оперируя понятиями другой. Это фальсификация.

- Согласен. С точки же зрения религиозной парадигмы существование Бога доказуемо с не меньшей убедительностью. Впрочем, этого и не требуется.

Этель кивает.

- Достаточно верить, - говорит он. - Однако дело не только в том, что вы убеждены в существовании высшего разума, но и в необходимости строить жизнь по его заповедям.

- Боюсь, с этим у меня напряжённо.

- Так я и думал, уж простите.

- Мой знакомый - масон. Считает, что во вселенной есть Великий Архитектор.

- Возможно. Хотя я бы назвал его Великим Программистом. Звучит современней.

- Я не считаю себя религиозным человеком, месье Этель. Следовать заповедям мне было бы трудно.

- Вы пришли в виртуальность в поисках свободы, - понимающе отвечает француз. - Нашли?

- О, да. Сами видите.

- Что могло бы заставить вас поверить?

- Заставить? Наверное, это неправильное слово.

- Ну, если говорить о христианстве, то да. И тем не менее.

Ненадолго задумываюсь.

- Пожалуй, чудо.

- Чудо как тайна? - уточняет Этель.

- Наверное, - соглашаюсь я, немного подумав. - Но в виртуальности чудес не бывает. Здесь всё возможно.

- Везде есть место чуду. Везде, где присутствует человек.

Я не возражаю. Мне хочется, чтобы Этель объяснил, зачем пришёл.

Француз поворачивает голову к окну.

- Я читал Библию, - говорит он. - Ветхий завет начался с рождения Адама, а Новый - с рождения Христа. Замечали, что на распятии внизу изображается череп?

- Конечно. Это голова Адама. Кровь Иисуса, текущая из ран, смывает с человечества первородный грех.

- Есть и другое значение, - перебивает Этель, который явно не нуждается в моих пояснениях. - На распятии новый мир в лице Христа попирает прежний - в образе Адама, лежащего в могиле. У каждой эпохи свой герой и, когда он сменяется, вместе с ним меняется и эпоха.

Кажется, я начинаю догадываться, к чему клонит мой собеседник.

- Мы на рубеже, - говорит Этель. Сделав паузу, он натянуто улыбается. Его неестественно ровные зубы придают лицу хищное выражение. - Помните, кто должен сменить Иисуса?

- Антихрист?

- Именно.

- Время Антихриста - лишь миг перед Страшным судом.

- Боитесь?

- А вы?

- Я не верю в Страшный суд. И в Конец Света. Бетельгейзе взорвалась, а мы всё равно живы. Вселенной нужна органическая материя. Не знаю, зачем, но нужна. И она оберегает её.

- Однако…

- Я слишком рационален, чтобы верить в Бога, и слишком опытен, чтобы верить в человека. Падение возможно, возрождение - едва ли.

Этель замолкает, я тоже не произношу ни слова. Крупная чёрная муха с низким жужжанием пикирует на мой стол и быстро ползёт в направлении терминала, но вдруг меняет направление и карабкается на интерком. Мне хочется согнать насекомое, пока оно не добралось до розовой кнопки, связывающей меня с миром, и я заношу руку, но в это время Этель нарушает молчание.