Страница 430 из 436
Он снова посмотрел на Тома.
– Слушайте – поскольку вы заплатили за неделю, я оставлю пока этот ящик за вами. Если снова захотите воспользоваться дня через три, не придется платить дважды.
– Я передам это мистеру Белину, – пообещал Том.
Клерк начал вынимать из ящика стопки бумаги в крафтовых скоросшивателях.
2
Мы принесли большую картонную коробку, которую любезно предложил нам клерк, в кабинет Тома. На обратном пути Том остановился у магазина канцелярских принадлежностей и купил шесть пачек бумаги для ксерокса. Четыре пачки он уложил поверх бумаг, две засунул сбоку. На лестнице ручки коробки начали рваться, и нам пришлось нести ее остаток пути, поддерживая за дно.
Мы поставили коробку на пол рядом с ксероксом. Том открыл крышку машины, и она тут же довольно заурчала. Я взял из коробки одну из папок и открыл ее. Там лежали листы бумаги различных цветов и размеров, некоторые были покрыты текстом, отпечатанным на пишущей машинке, без полей, от края до края, другие же исписаны почерком, который я уже видел однажды в подвале «Зеленой женщины».
«Когда мы вышли из бара, было около двух утра. Она была слишком пьяна, чтобы идти прямо. Я должен арестовать тебя за появление пьяной в общественном месте. Ты ведь не коп, а? Нет, дорогая. Я ведь уже сказал тебе, я владею одним из больших отелей в нижнем городе. Каким? „Отелем разбитых сердец“. Я уже была там. Я, наверное, должна тебе кучу денег за проживание. Я знаю это, дорогая, мы позаботимся об этом. Она захихикала. Вот моя машина. Черная юбка задралась на ее бедрах, когда она влезала внутрь. Бедра были тощие. Мы подъехали к „ЗЖ“, и она сказала: В такой дыре? Не волнуйся, внутри тебя ждет настоящий трон».
Я посмотрел на Тома, который листал содержимое другой папки.
– Невероятно! – сказал я. – Он описывает все в таких деталях, даже вставляет диалоги. Это как книга.
Тому было явно не по себе от того, что он читал. Он закрыл папку.
– Все изложено в хронологическом порядке. Каждое убийство занимает страниц двадцать. Как ты думаешь, сколько у нас всего страниц – около тысячи?
– Что-то вроде этого, – сказал я, глядя на папки.
– По меньшей мере пятьдесят убийств, – заметил Том. – Думаю, он позволил Фонтейну раскрыть некоторые, самые живописные.
– Кому ты собираешься послать копии? – спросил я.
– ФБР. Изабель Арчер. Новому шефу, Гарольду Грину. И кому-нибудь из «Леджер». Джеффри Боу?
– Это станет для него настоящим подарком. Ты не собираешься называть себя?
– Конечно, нет. Я просто обеспокоенный гражданин, который нашел эти бумаги в мусорном баке. Думаю, взволнованный гражданин вполне способен позвонить мисс Арчер прямо сейчас.
Он подошел к столу и набрал номер. Я сидел на диване, прислушиваясь к репликам Тома. Осознав, что продолжаю держать в руках папку, я положил ее на стол.
– Я хочу поговорить с Изабель Арчер. Это важно для ее работы.
– Да, я подожду.
– Мисс Арчер? Я рад, что имею возможность с вами поговорить.
– Мое имя? Флетчер Немон.
– Я не знал, что об этом и подумать, поэтому решил вам позвонить.
– Я не хочу связываться с полицией, мисс Арчер. Это дело касается полицейского.
– Ну, хорошо.
– О'кей. Это было прошлой ночью. Я видел одного детектива. Не знаю, как зовут, но до этого я еще видел его в новостях. Так что я точно знал, что он детектив. Он входил в один старый кинотеатр на Ливермор.
– Поздно ночью.
– Нет, в какое время, сказать не могу. В общем, после того, как он вошел внутрь, я услышал выстрел.
– Нет. Я поспешил убраться оттуда.
– Уверен.
– Уверен, уверен. Это был выстрел.
– Ну, я не знаю, что вы должны делать. Я думал, вы знаете свое дело. А сейчас мне надо уходить.
– Нет. До свидания.
Он положил трубку и повернулся ко мне.
– Что ты думаешь по этому поводу?
– Думаю, что через пять минут она будет там с бензопилой и сварочным аппаратом.
– Я тоже уверен в этом. – Он вынул содержимое папки и выровнял листы, похлопав ими по столу. – Мне надо два-три часа, чтобы снять все копии. Хочешь поболтаться здесь или у тебя есть дела?
– Думаю, мне надо поговорить с Джоном.
– Хочешь, чтобы я поехал с тобой?
– Ты у нас начальник. А грязная работа выпадает на мою долю.
Я шел по жаре вдоль зеленых улиц к дому Рэнсома. Седьмая улица, Омдурман-плейс, Балаклава-плейс, Виктория-террас. Кирпичные дома, увитые плющом. Каменные дома с причудливо украшенными входами, крыши мансард и изящные фронтоны. Шелестели Фонтанчики на лужайках, носились детишки на велосипедах. Все это было похоже на мир без страшных тайн и жестокости, на мир, в котором никогда не лилась кровь. На аккуратно подстриженной лужайке перед домом Алана Брукнера стояла табличка «Продается».
Белый «понтиак» стоял напротив дома Джона, там, где я увидел его первый раз, вернувшись в город. Оглядев залитую солнцем Эли-плейс, я подошел к двери Джона и позвонил в звонок.
В окошке слева от двери появилось лицо Джона, который смотрел на меня с хмурым любопытством – так смотрят на продавца энциклопедий, который пришел к порогу вашего дома после того, как вы уже купили книги. К моменту, когда он открыл дверь, выражение лица его сменилось на чуть более приветливое.
– Тим! Что ты здесь делаешь?
– Подвернулось кое-что еще.
– Новые исследования? Работа над книгой?
– Могу я зайти на минуту?
– Да, конечно, – Джон отступил на шаг назад, пропуская меня внутрь. – Когда ты прилетел? Только что?
– Вчера днем.
– Тебе не надо было останавливаться в отеле. Пойди забери оттуда вещи и возвращайся сюда, можешь оставаться, сколько захочешь. Только что получил информацию о домах, продающихся в Перигоре, можем посмотреть ее вместе.
– Я остановился не в отеле, а у Тома Пасмора.
– У этого высокомерного задаваки...
Джон провел меня в гостиную. Когда я сел на диван лицом к картинам, он сказал:
– И чего тебе не сиделось дома?
– Спасибо, что прислал Вюлларда, – сказал я. Он не стал перевешивать картины, чтобы скрыть его отсутствие, и то место, на котором висел Вюллард, казалось голым.
Джон стоял рядом с диваном и растерянно глядел на меня, пытаясь догадаться о моем настроении и намерениях.
– Знал, что тебе очень нравится эта картина. К тому же, как я сказал, мне тяжело было бы смотреть на нее теперь.
– Не сомневаюсь в этом, – сказал я.
Он снова посмотрел на меня как на продавца энциклопедий, затем выдавил из себя улыбку и присел на подлокотник кресла.
– Ты приехал, чтобы поблагодарить меня за картину?
– Я хотел кое-что тебе рассказать.
– Звучит почему-то зловеще, – Джон обнял себя за согнутое колено, продолжая улыбаться. На нем была темно-зеленая рубашка, выцветшие джинсы и мокасины без носков. Он был похож на биржевого маклера во время уик-энда.
– Прежде чем мы перейдем к делу, я хочу знать, как Алан.
–Прежде чем перейдем к этому таинственному делу? Ты боишься, что потом я могу не захотеть с тобой разговаривать?
Я напомнил себе, что Джон Рэнсом в конце концов очень умный человек.
– Вовсе нет, – сказал я. – Возможно, ты захочешь говорить со мной день и ночь.
– День и ночь, – Джон подтянул ногу поближе. – Давай попытаемся сохранить этот тон, – он театрально вскинул голову. – Итак, Алан. Старый добрый Алан. Ты ведь, кажется, не видел его, когда он лежал в Центральной?
– Я заехал на пять минут по пути в аэропорт.
Джон удивленно поднял брови.
– Ну что ж, тогда ты, значит, знаешь, как он был плох. С тех пор – с тех пор, как я перевез его в Голден-мэнор – ему стало значительно лучше. Там о нем прекрасно заботятся – ну еще бы, если учесть, сколько это стоит.
– Ему там нравится?
Джон покачал головой.
– Думаю, да. Он знает, что о нем позаботятся, если с ним что-нибудь случится. И все женщины там сходят по нему с ума.
– Ты часто его навещаешь?