Хроники Тамула

– Извини, – шепотом сказал Спархок, – я не заметил. – Кто-то следил за ним, и он явственно чувствовал враждебность, которая встревожила Фарэна. Чалый был боевым конем и чуял врага не то что шкурой – всеми фибрами души. Спархок быстро пробормотал стирикское заклинание, пряча под плащом сопутствующие ему жесты. Он выпустил заклинание медленно, чтобы не встревожить неведомого наблюдателя.

Это был не элениец – Спархок тотчас почувствовал это. Он двинулся дальше и нахмурился: наблюдателей было несколько, и они не были стириками. Спархок мысленно отступил, пассивно ожидая хоть какого-то намека на их сущность.

Осознание пришло к нему леденящим ударом. Это были не люди. Спархок слегка шевельнулся в седле, и его рука скользнула к рукояти меча.

Затем ощущение слежки исчезло, и Фарэн облегченно встряхнулся. Повернув некрасивую морду, он с подозрением глянул на хозяина.

– И не спрашивай, – ответил ему Спархок. – Я не знаю.

Это было не совсем правдой. Прикосновение разумов, таившихся в темноте, было смутно знакомым, и эта знакомость порождала в мозгу Спархока вопросы, на которые ему вовсе не хотелось искать ответа.

Он задержался у дворцовых ворот ровно настолько, чтобы отдать стражникам твердый приказ не перебудить весь дворец, а потом спешился во внутреннем дворе.

Из конюшни на залитый дождем двор вышел молодой человек.

– Почему ты не предупредил, что возвращаешься, Спархок? – негромко спросил он.

– Потому что терпеть не могу парадов и церемоний посреди ночи, – ответил Спархок своему оруженосцу, отбросив на плечи капюшон. – Почему ты не спишь так поздно? Я обещал твоим матерям заботиться о твоем отдыхе. Накличешь ты на меня беду, Халэд.

– Ты что, пытаешься шутить? – Голос у Халэда был хриплый, ворчливый. Он взял повод Фарэна. – Заходи в дом, Спархок. Ты проржавеешь, если будешь торчать под дождем.

– Характер у тебя не лучше, чем у твоего отца.

– Это семейное.

Халэд провел принца-консорта и его злобного боевого коня в пахнущую сеном конюшню, где горела, источая золотистый свет, пара фонарей. Старший сын Кьюрика был рослым плечистым юношей с черными жесткими волосами и коротко подстриженной бородкой. Он носил облегающие штаны из черной кожи, сапоги и кожаную безрукавку, оставлявшую открытыми руки и плечи. Массивный кинжал висел у него на поясе, запястья охватывали стальные браслеты. И видом, и манерой держаться он так походил на своего отца, что Спархок в который раз ощутил краткий болезненный укол невосполнимой утраты.

– Я думал, что Телэн вернется с тобой, – заметил оруженосец, расседлывая Фарэна.

– Он простудился. Его мать – и твоя тоже – решили, что ему не стоит ехать по такой погоде, и уж я-то с ними спорить не собирался.

– Мудрое решение, – заметил Халэд, рассеянно шлепнув по носу Фарэна, который попытался его цапнуть. – Как они поживают?

– Ваши матери? Отменно. Эслада все пытается откормить Элис, но без особого успеха. Как ты узнал, что я в городе?

– Один из головорезов Платима видел тебя у ворот и сообщил мне.

– Я должен был догадаться. Надеюсь, ты не разбудил мою жену?

– Ее трудно разбудить, когда Миртаи сторожит двери. Дай мне плащ, мой лорд. Я повешу его просушиться в кухне.

Спархок что-то проворчал и стянул с плеч насквозь промокший плащ.

– Кольчугу тоже, Спархок, – прибавил Халэд, – пока она совсем не заржавела.

Спархок кивнул, расстегнул пояс и принялся выпутываться из кольчуги.

– Как подвигается твое обучение? Халэд невежливо хмыкнул.

– Я еще не узнал ничего, чего не знал бы раньше. Мой отец был куда лучшим учителем, чем наставники из орденского замка. Эта твоя идея, Спархок, никуда не годится. Все другие послушники – аристократы, и когда мы с братьями обходим их на тренировочном поле, им это очень не нравится. Мы все время наживаем себе новых врагов – только успевай поворачиваться. – Он снял седло со спины Фарэна, повесил на крюк у ближайшего стойла и принялся обтирать жеребца пучком соломы.

– Разбуди какого-нибудь конюха, – сказал ему Спархок, – пускай он этим займется. В кухне кто-нибудь есть?

– Хлебопеки, я думаю, уже проснулись.

– Ну так пусть кто-нибудь состряпает мне поесть. Обедал я довольно давно

– Хорошо. Что задержало тебя в Чиреллосе?

– Я предпринял небольшое путешествие в Ламорканд. Их вечные распри выходят из-под контроля, и архипрелат хотел, чтобы я кое-что разнюхал на этот счет.

– Тебе следовало известить жену. Она уже собиралась отправить Миртаи на поиски. – Халэд ухмыльнулся. – Подозреваю, Спархок, что тебя опять ждет семейный скандал. – В этом нет ничего нового. Келтэн здесь, во дворце?

Халэд кивнул.

– Кормят здесь получше, и он не обязан молиться трижды в день. Кроме того, он положил глаз на одну служанку.

– Это меня тоже не слишком удивляет. Стрейджен тоже здесь?

– Нет. Что-то там стряслось, и ему пришлось вернуться в Эмсат.

– Тогда разбуди Келтэна. Пускай присоединится к нам в кухне – я хочу потолковать с ним. Только я немного задержусь. Хочу прежде заглянуть в мыльню.

– Вода наверняка холодная. Топки на ночь гасят.

– Мы воины Бога, Халэд, и нам надлежит быть стойкими.

– Я постараюсь это запомнить, мой лорд.

Вода в мыльне и впрямь оказалась ледяная, так что Спархок там не замешкался. Завернувшись в мягкий белый плащ, он прошел по темным дворцовым коридорам в ярко освещенную кухню, где его дожидались Халэд и заспанный Келтэн.

– Приветствую благородного принца-консорта, – сухо проговорил Келтэн. Сэру Келтэну явно не нравилось, когда его будили по ночам.

– Приветствую благородного друга детства благородного принца-консорта, – отозвался Спархок.

– На редкость громоздкий титул, – кисло заметил Келтэн. – И что же это за важное дело, если оно не могло подождать до утра?

Спархок присел у кухонного стола, и хлебопек в белой холщовой рубахе поставил перед ним блюдо жареного мяса и дымящийся ломоть свежего, прямо из печи, хлеба.

– Спасибо, приятель, – поблагодарил его Спархок.

– Где ты был, Спархок? – осведомился Келтэн, садясь напротив друга. В одной руке у него была бутыль с вином, в другой – оловянный кубок.

– Сарати посылал меня в Ламорканд, – ответил Спархок, набивая рот свежим хлебом.

– Знаешь, твоя жена допекла здесь всех и каждого.

– Приятно знать, что она обо мне так беспокоится.

– Для других в этом приятного мало. Что понадобилось Долманту в Ламорканде?

– Сведения. Он не доверял некоторым докладам, которые получал оттуда.

– Чему ж там не доверять? Ламорки, как всегда, увлечены своей национальной забавой – гражданской войной.

– Похоже, что на сей раз это больше, чем просто забава. Помнишь графа Герриха?

– Того, что осадил нас в замке барона Олстрома? Лично с ним я не встречался, но его имя мне знакомо.

– Похоже, он верховодит во всех дрязгах западного Ламорканда, и почти все там убеждены, что он положил глаз на королевский трон.

– Правда? – Келтэн бесцеремонно отломил себе кусок от хлеба, принесенного для Спархока. – Любой барон в Ламорканде не спускает глаз с королевского трона. Что же так обеспокоило Долманта на сей раз?

– Геррих заключает союзы за пределами Ламорканда. Кое-кто из приграничных баронов Пелосии более или менее независим от короля Сороса.

– В Пелосии все, кому не лень, независимы от короля Сороса. Король из него так себе – он тратит слишком много времени на молитвы.

– Странная позиция для воина Господня, – пробормотал Халэд.

– Ты бы запомнил это на будущее, Халэд, – посоветовал ему Келтэн. – Слишком частые моления размягчают мозги.

– Так или иначе, – продолжал Спархок, – если Герриху удастся втянуть пелосийских баронов в свару за трон Фридаля, Фридалю придется объявить войну Пелосии. У Церкви уже есть на руках война в Рендоре, и мысль о втором фронте Долманта не слишком вдохновляет. – Спархок помолчал. – Впрочем, – добавил он, – я набрел еще кое на что. Я случайно подслушал разговор, который не предназначался для моих ушей. В разговоре всплыло имя Дрегната. Ты о нем что-нибудь знаешь?