Маурайская федерация (сборник)

– Послушай…

– А Уоллис? Черт бы его побрал! Неужели у него нет способа контролировать этих животных?

– Хэйвиг, ты слишком много говоришь. Убирайся отсюда, или я арестую тебя.

– Таких, как я, вы все время держите в неведении, пока мы не примиримся с этой болтовней относительно того, что миссия Ээрии слишком важна для всего человечества, чтобы мы могли тратить свои драгоценные жизни на обычную гуманность. Верно?

Мендоза сплюнул.

– Ну хватит. Ты и так наговорил слишком много. Ты арестован. Ты будешь препровожден в будущее, и Сахэм будет судить тебя. Веди себя хорошо, и, может быть, тебе удастся легко отделаться.

Наступила тишина, нарушаемая только всхлипываниями Ксении, которая держала на коленях голову матери и не отрывала глаз от Хэйвига. Все остальные – и домашние Дукаса, и приспешники Мендозы – тоже смотрели на него. Хэйвиг принял решение в эти мгновения. Он оценил положение каждого в комнате, переместился назад во времени на несколько минут, выхватил пистолет и снова вернулся в это время. Прогремели выстрелы, и голова ландскнехта разлетелась на куски. Хэйвиг снова переместился назад во времени, чтобы появиться в другом конце комнаты.

Впоследствии он даже не мог припомнить, как все это происходило. Сражение было чересчур яростным и коротким. Ведь его противники могли делать то же самое, что и он. Мориарти уже исчез из комнаты, когда Хэйвиг появился снова. Прогремел выстрел Мендозы, Хэйвиг, не задерживаясь, переместился вперед во времени, где сразу заметил убегавшего Мориарти. Он застрелил гангстера и вернулся назад.

Мексиканца уже не было. Хэйвиг проскользнул в прошлое на целые сутки. Ему нужно было вдохнуть свежего воздуха, вытереть пот с лица, успокоиться. Наконец он пришел в себя я смог вернуться, чтобы просканировать во времени всю битву. Однако Мендозы он так и не смог обнаружить Видимо, мексиканец переместился далеко вперед, в эпоху Ээрии, чтобы вызвать помощь.

Это означало, что действовать надо быстро. Друзья Хэйвига не могли перемещаться во времени. Враги не смогут точно попасть в это время, так что у Хэйвига и византийцев еще есть возможность скрыться. Но времени у них совсем немного.

Хэйвиг вернулся в комнату. Возле стены лежал умирающий Мориарти. Домашние, слуги и ученики Дукаса сбились в кучу. Некоторые из них были ранены в перестрелке. Бардас лежал мертвый.

– Я пришел спасти вас, – сказал Хэйвиг. Голос его прозвучал странно в этой комнате, над которой нависла атмосфера страха и смерти. Он перекрестился: – Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Во имя Девы Марии я всех святых. Быстро идите за мной, иначе вы все погибнете.

Он помог Ксении подняться. Девушка вцепилась в него обеими руками, и он погладил ее длинные спутанные черные волосы, вспомнив, как держал ее, когда она была ребенком. Через плечо он крикнул остальным:

– Иоханнес, Никефорус, вы понесете свою хозяйку Анну: Остальные, кто может, будут помогать раненым. – Затем у вето вырвалось на английском: – Черт бы вас побрал! Нужно убираться отсюда побыстрее!

Они тупо повиновались Хэйвигу. На улице он остановился, снял плащ с убитого крестоносца. С другого трупа он снял меч. Ножны он не стал снимать, чтобы не терять времени. Меч крестоносца давал ему возможность провести свой небольшой отряд через город, не боясь, что их остановят.

Вскоре силы оставили его, и он вынужден был сесть, опустив голову, чтобы немного прийти в себя.

Ксения опустилась возле вето на колени, гладила его голову, шептала:

– Хаук! Милый Хаук, что с тобой?

– Все нормально, – наконец смог он произнести.

По крайней мере, пока. Впрочем, вряд ли агенты Ээрии будут обшаривать весь город в его поисках. Однако ему следовала обеспечить безопасность своих подопечных и свою. Он поднялся я пошатываясь повел их дальше.

– Я оставил их в каком-то монастыре, – рассказывал он мне впоследствии. – Монастырь был переполнен беженцами, однако в следующие несколько дней я устроил их получше, вручив настоятелю монастыря богатые дары. Это было нетрудно сделать, я просто грабил крестоносцев. Это было противно, но несложно. Благодаря моим взносам монастырь смог покупать пищу для тех, кто искал здесь убежища.

– А как насчет крестоносцев?

– Что я мог сделать? Их было слишком много.

Я потрепал его по плечу:

– Успокойся, ты ни в чем не повинен. Зла всегда больше.

Он слабо улыбнулся:

– Благодарю, док.

Я уже давно превысил свой табачный рацион, но час был поздний, и мои нервы требовали помощи. Взяв трубку, я начал ужасную церемонию ее чистки. Жуткий запах табака распространился во комнате.

– Что ты сделал дальше?

– Вернулся в двадцатое столетие, разумеется, в другой отель, и хорошенько выспался. А потом, что касается моих византийцев, я уже больше ничем не мог им помочь. Но я предупредил их, чтобы они не болтали о моей помощи. Пусть говорят, что они просто сбежали. Чтобы не привлекать к себе внимание, самое лучшее было предоставить их своей судьбе. Теперь мне оставалось позаботиться о себе.

Я сделал глубокую затяжку:

– И что же ты сделал?

Он глотнул. Виски обожгло ему горло.

– Я знаю дату, когда я последний раз официально был Дж.Ф.Хэйвигом, – сказал он. – В 1965 году. Это было мое последнее пребывание в нормальном времени. Так что начиная с этого момента мое существование было безопасно.

– А агенты Ээрии не могли нанести удар раньше?

– О, конечно, они могли появиться и подстроить что-нибудь. Но я сомневаюсь, что они стали бы даже пытаться. Никто из них не знает жизни двадцатого века.

– Значит, ты считаешь, что происшедшее и зафиксированное событие изменить невозможно?

От его улыбки мороз прошел у меня по коже.

– Я знаю, что путешественник во времени не может ничего изменить. Я пытался сделать это, но безуспешно. Это было еще в юности, когда я хотел вернуться назад и предупредить отца, что его ждет.

– И? – выдохнул я.

– Док, помните мою сломанную ногу?

– Да. Подожди… Так, значит, это…

– Я зацепился за проволоку на лестнице как раз в тот день, когда хотел отправиться в путешествие… А когда выздоровел и был готов начать снова, я получил экстренный вызов от моей страховой компании и мне пришлось заняться срочными делами. А когда я вернулся в Сенлак, оказалось, что мать окончательно порвала с Биркелундом и нуждается в моем присутствии. Я посмотрел на двух невинных детей, которых она принесла в этот мир, и принял на себя эту ношу.

– Ты думаешь, это вмешался Бог?

– Нет, нет. Это просто логическая невозможность изменить прошлое. Каждое мгновение времени – это прошлое бесконечного множества других мгновений.

– Значит, все мы просто марионетки в руках Времени?

– Я не говорил этого, док. Более того, я не верю в это. Мне кажется, что все мы являемся частью какого-то грандиозного механизма. И чем больше мы не знаем, тем шире диапазон нашей свободы.

– Значит, это похоже на наркотики. Человек добровольно принимает химическое соединение, которое закрепощает его мозг.

– Может быть, может быть. – Хэйвиг шевельнулся в кресле, глядя в ночь. Затем сделал еще глоток виски. – Пожалуй, у нас нет времени на философские размышления. Ищейки Уоллиса охотятся за мной. Они кое-что знают из моей биографии и могут выследить меня.

– Поэтому ты так долго избегал встреч со мною?

– Да. – Он положил руку на мое колено. – Пока была жива Кэйт. Вы помните?

Я кивнул.

После этого он заговорил быстро, не вдаваясь в подробности, давая только общую схему своих действий. Он быстро распределил все свое состояние по банкам, положив вклады на вымышленные имена. Таким образом Дж. Ф. Хэйвиг исчез со сцены. А так как в двадцатом столетии у него не было никого из близких, кроме матери и доктора, никто не удивится его внезапному исчезновению. А их он сможет предупредить письмом.

– Мне ты посылал в основном открытки, – сказал я. – И заставил меня понервничать. – После паузы я спросил: – Где же ты был?