Страница 3 из 14
Сюрприз для мамы
В Рождество в доме наших родителей царила радостная атмосфера и уют. В воздухе витали ароматы печеной индейки, окорока в меду и домашнего хлеба. Повсюду стояли столы и стулья, на которых могли расположиться малыши, подростки, родители и дедушки с бабушками. Каждая комната была красиво украшена. Члены нашей семьи никогда не упускали возможности встретить Рождество в доме у родителей.
Только в этом году все изменилось. Наш отец скончался 26 ноября, и это было первое Рождество, которое мы справляли без него. Мама старательно изображала приветливую хозяйку, но я видела, как тяжело ей это дается. Ком подкатывал к моему горлу, и я снова и снова спрашивала себя, стоит ли вручать ей заготовленный подарок или в отсутствие папы подарок придется некстати.
Несколькими месяцами раньше я накладывала последние штрихи на портреты родителей, которые нарисовала сама. Я собиралась преподнести их на Рождество. Никто бы этого не ожидал – ведь я никогда всерьез не занималась живописью. Мне просто вдруг очень сильно захотелось это сделать. Портреты вышли похожими, но я все же не была уверена в своем мастерстве.
Однажды от рисования меня отвлек внезапный звонок в дверь. Я быстро спрятала инструменты и пошла открывать. Удивительно, но отец приехал один – раньше он никогда не навещал меня без мамы. Он сказал, улыбаясь:
– Я скучал по нашим утренним беседам. По тем, что мы вели, пока ты не ушла от меня к другому мужчине!
Я недавно вышла замуж. А еще я была единственной девочкой и любимицей всей семьи.
Мне тут же захотелось показать ему картины, но жалко было портить рождественский сюрприз. И все же что-то заставило меня поделиться с ним. Взяв с него клятву держать все в секрете, я велела ему закрыть глаза и не открывать, пока я не поставлю портреты на мольберты.
– Ну, папочка, теперь можно смотреть!
Он промолчал, но выглядел изумленным. Он встал, чтобы рассмотреть их поближе. Затем отошел подальше, чтобы взглянуть издали. Я старалась сдержать волнение. Наконец он тихо сказал, пустив слезу:
– Невероятно. Глаза как будто настоящие – они словно следят за тобой, – и посмотри, какая красивая у тебя мама. Можно мне повесить их на стену?
Пораженная его ответом, я с радостью вызвалась завтра же завезти картины в багетную мастерскую.
Прошло несколько недель. Одной ноябрьской ночью зазвонил телефон, и мороз подернул мою кожу. Я подняла трубку, и мой муж, врач, сказал:
– Я в приемной скорой помощи. У твоего отца был инсульт. Состояние тяжелое, но он еще жив.
Папа пробыл в коме несколько дней. Я навестила его в больнице за день до смерти. Я взяла его руку в свою и спросила:
– Папа, ты узнаешь меня?
К всеобщему удивлению, он прошептал:
– Ты – моя милая доченька.
Папа умер на следующий день, и в ту минуту радость словно покинула нашу с мамой жизнь.
Позже я все-таки вспомнила о багетной мастерской и поблагодарила Бога за то, что отцу выдался шанс увидеть мои картины перед смертью. Я удивилась, когда мастер сказал, что отец заходил к ним, заплатил за рамы и заказал подарочную упаковку. Убитая горем, я уже и не думала дарить маме эти портреты.
На рождество мы все равно решили собраться все вместе. Увидев печальные глаза и грустное лицо мамы, я решила вручить ей наш с папой подарок. Она неохотно сняла упаковочную бумагу. Внутри оказалась небольшая открытка, прикрепленная к картинам.
Когда мама увидела портреты и прочитала открытку, ее настроение совершенно переменилось. Она вскочила со стула, вручила мне открытку и велела моим братьям повесить картины над камином, лицом друг к другу. Она сделала шаг назад и долго смотрела на них. Со сверкающими слезами на глазах и широкой улыбкой она быстро повернулась к нам и сказала:
– Я знала, что папа будет с нами в Рождество!
Я опустила взгляд на открытку, подписанную моим отцом. «Наша дочь напомнила мне о том, как я счастлив. Я всегда буду любоваться тобой. Папа».
День матери
Двадцать шесть лет назад мы с моим армейским приятелем Дэном загрузили его «корвет-427» цвета «голубой металлик» сумками-холодильниками, укороченными джинсами и футболками. Военная полиция проводила нас угрюмыми взглядами, когда мы выехали в главные ворота Форта-Макклеллана. У нас была увольнительная и полные карманы новеньких хрустящих долларов, которые мы получили за неделю работы в летнем лагере армейского резерва. Мы направлялись во Флориду, забыв об армии. Придя в восторг от того, что наших имен не было в списке нарядов на эти выходные, мы решили, что нам нужен пляжный отдых – после четырех дней на сухом пайке, на протяжении которых мы кормили комаров в холмах восточной Алабамы.
Лагерь в том году открылся рано. Стоял восхитительный май. Опустив крышу и прибавив звук на магнитоле, мы примчались в Бирмингем и решили остановиться, чтобы поздравить по телефону наших мам с Днем матери, а потом продолжить путешествие на юг по трассе И-65.
Трубку взяла моя мама и сказала, что она только что вернулась из магазина. По ее расстроенному голосу я понял, что она ждала меня в гости по случаю своего праздника.
– Хорошего тебе путешествия и будь осторожен. Мы будем скучать, – сказала она.
Я сел обратно в машину и по кислому лицу Дэна догадался, что его точно так же мучает совесть. Затем мы быстро нашли выход – нужно отправить мамам по букету цветов.
Припарковавшись у цветочного магазина в южной части Бирмингема, мы нацарапали к каждому букету записку, которая должна была оправдать наше решение укатить на пляж, а не прибыть с визитом к нашим любимым стареньким мамам.
Продавец помогал маленькому мальчику, стоявшему перед нами, выбирать букет. Мы нервничали – нам хотелось поскорее расплатиться и пуститься в путь.
Пока продавец пробивал чек, мальчонка повернулся ко мне и поднял свой букет:
– Моей маме точно понравится. Это гвоздики. Мама всегда любила гвоздики. Я еще нарву к ним цветов из нашего сада, – добавил он, – а потом отнесу на кладбище.
Я посмотрел на продавца. Тот отвернулся и потянулся за носовым платком. Потом я посмотрел на Дэна. Мы проследили взглядом за маленьким мальчиком, который вышел из магазина со своим роскошным букетом и заполз на заднее сиденье машины отца.
– Ну что, парни, определились? – с трудом выдавил продавец.
– Думаю, да, – ответил Дэн.
Мы бросили свои записки в урну и молча пошли к машине.
– Я заберу тебя в воскресенье вечером, около пяти, – сказал Дэн, высаживая меня у родительского дома.
– Буду готов, – ответил я, с трудом вытаскивая рюкзак с заднего сиденья.
Флорида подождет.
Как долго
Две дочки моей подруги Дебби уже учились в старших классах, когда она почувствовала, что чем-то заболевает. Дебби сходила к семейному врачу, который сообщил, что вирус гриппа обошел ее стороной, зато ее коснулся «вирус любви» – она была беременна.
Рождение Томми, здорового прекрасного сынишки, стало настоящим событием и праздником. Он был милым, умным, веселым ребенком.
Когда Томми было лет пять, они с Дебби ехали в местный торговый центр. Как это всегда бывает с детьми, ни с того ни с сего Томми спросил:
– Мама, сколько тебе было лет, когда я родился?
– Тридцать шесть, Томми. А что? – спросила Дебби, недоумевая, что это пришло ему на ум.
– Очень жаль! – ответил Томми.
– В каком это смысле? – поинтересовалась Дебби.
Глядя на нее глазами, полными любви, Томми сказал:
– Ты только подумай, как долго мы не были знакомы.