Шлюха (ЛП)

— Что ты услышала, Гэбби? С кем она говорила? — спросил Лейн.

— Я не уверена. С мужчиной. Она сказала ему, что пытается, и пообещала, что это будет ее последняя поездка, пообещала сообщить ему перед отъездом.

— Сообщить кому, Габриэлла?

— Не знаю. Я больше внимания уделяла девочке. Она была милейшим ребенком из всех, кого я видела. Пушистые светлые волосы торчали во все стороны на ее маленькой головке. В будущем они, несомненно, должны были стать такими же блестящими и красивыми, как у ее мамы.

— Когда ты снова увидела ее?

— Позже тем же днем. Я проследила за ней, мне было интересно, откуда она и куда собирается.

— И где ты увидела ее?

Руки Пэкстона снова остановились, но лишь на мгновение, когда он услышал мой голос. Даже я слышала в нем грусть.

— Она пошла в дом Пэкстона.

— Почему тебя это расстраивает, Гэбби?

— Я не знала, что у него есть жена и ребенок. Мне казалось, я ему нравлюсь, но это не так, он только использовал меня. Он относился ко мне не так, как к ней.

— Что ты имеешь в виду?

— Я следила за ними из кустов всю ночь. Слышала каждое слово, которое они говорили друг другу, и знала, что он никогда меня не полюбит. Было глупо думать, что такой мужчина, как Пэкстон, когда-либо полюбит кого-то вроде меня.

— Почему ты так говоришь? Ты очень особенная, Гэбби, — прервал меня Лейн.

— Но я просто шлюха. Я никогда не смогла бы выглядеть так, как она. Она была красивой, и этот ген передался тому ребенку. Боже.

— Скажи, что ты слышала, Гэбби.

— Я подошла ближе, чем обычно, потому что не слышала их. Мне было ненавистно то, как он подошел к ней сзади и поцеловал в шею, когда она снова говорила по телефону. Она постоянно кому-то звонила. Она неодобрительно посмотрела на него и откинула его руку. Малышка повторила взгляд матери, которая говорила что-то о плотном графике, с которым ей нужно было разобраться.

Пэкстон отошел и начал играть с ребенком, позволяя ей ползать по свежескошенной траве, пока ее мама не закончила разговор. Прежде чем положить трубку, она нанесла на губы помаду и пожаловалась, что они пытаются убить ее, я только не знала, кто такие «они». Пэкстон пригрозил, что убьет ее, если она не отключит телефон и не обратит внимания на него, в то же время целуя ее и говоря, как он по ней соскучился.

Татьяна оттолкнула его, в этот раз из-за губной помады. Дальше они разругались по поводу ужина. Пэкстон все запланировал, но она хотела куда-то сходить, сказав, что Триша — новая соседка — дала ей номер няни. Пэкстон разозлился, ответив, что они не будут отвозить дочь к няне, к тому же он купил стейки и ее любимое вино.

Восхитительная блондинка сказала ему, что хочет греческий салат, широко улыбаясь, а потом рассмеялась. Ничто из этого не относилось к Пэкстону. Улыбка и смех были обращены к тому, с кем она переписывалась.

Пэкстон сказал ей, как она красива, и что ей не нужен был салат, но она снова оттолкнула его, однако он победил: они остались дома. Я держалась поблизости, наблюдая за семьей, которой у меня никогда не могло быть. За жизнью, которой жила Татьяна с мужчиной, которого я хотела, за шикарным домом и красивым ребенком.

Я была разбита. Ему не нужна была я, потому что он хотел ее. У него уже кто-то был, да еще и ребенок. Сукин сын, ублюдок. Я была такой глупой, он ведь даже не был добр ко мне. Почему я вообще думала, что могу быть с таким мужчиной, как Пэкстон, вне моего понимания. Мне нравилось наблюдать за ним с его малышкой, но мне не нравилось видеть его с женой. Он пылинки с нее сдувал, а она едва уделяла ему время. Я предположила, что при такой внешности тебе больше ничего не нужно. Она контролировала, чтобы на крючке была наживка, а он кормился с нее, щипая то тут, то там, прежде чем заглотить его полностью. Глупая, маленькая рыбка.

Я подошла ближе, чем стоило, когда они вошли в дом, переместилась прямо к двери, но слышала только приглушенные голоса. Смотрела, как Пэкстон играл с ребенком, пока его жена разговаривала по телефону или с кем-то переписывалась. В какой-то момент она пошла к нему в кабинет и села работать за компьютер. Уверена, она была важной шишкой, профессионалом в какой-то среде.

— Это все, Гэбби? Ты ее еще видела?

— О да, я не ушла. Я следила за ними всю ночь, и, когда ребенка уложили спать, они вернулись к бассейну с бокалами в руках. Он все время целовал ее, но она была не особо заинтересована. Она игнорировала его ухаживания, напоминая, что в девять утра на следующий день ей нужно быть в аэропорту.

— Что потом?

Потом он просто сделал это. Поцеловал ее и просунул руку ей в брюки. Татьяна пыталась противиться, но не особо упорно. Как только Пэкстон сказал об оральных утехах, она сдалась.

Он провел ее через боковую дверь, где спала я. Я знала, что не должна смотреть, но он оставил дверь раскрытой настежь. Я не могла удержаться.

— Ты смотрела, как Пэкстон занимается сексом со своей женой, Габриэлла?

— Да, тогда я впервые поняла, что женщина должна наслаждаться этим. Как Татьяна. Очень сильно. Она делала это не так, как я. У нее было больше контроля, чем когда-либо могло быть у меня. Я бы никогда не смогла сказать ему трахать меня сильнее. Никогда. Она издавала звуки, на которые я бы не осмелилась. Она была намного увереннее, чем когда-либо могла быть я.

— Этого ты хочешь, Гэбби? Хочешь заниматься любовью с Пэкстоном так, как это делала Татьяна?

— Да, но я не могу. Со мной это не работает. Иногда мне кажется, что все хорошо, и я пытаюсь не ощущать ничего кроме него, но затем он говорит что-то или прикасается ко мне там, сзади, и я закрываюсь.

— Тебе не нравится анальный секс? Пэкстон заставляет тебя заниматься этим?

— Нет, не заставляет. Он хочет, но я не могу. Я всегда возвращаюсь мыслями на тот склад. Мне не нравилось, когда они это делали. Было очень больно, но они продолжали и продолжали, меняясь по очереди, пока все не закончилось. Если ты можешь заставить меня забыть об этом, мне бы стало намного лучше. Я знаю, что могу.

— Мы поможем тебе, Гэбби. Но знай, у тебя есть другие варианты. Тебе не обязательно оставаться с ним.

Я фыркнула, прежде чем ответить.

— Нет, обязательно. Пэкстон никогда меня не отпустит. Он сказал мне, что скорее убьет меня.

— Он не убьет тебя, Гэбби. Не обращай внимания. Мы вернемся к этому позже. Что произошло дальше?

— Ничего особенного. Я села на растрескавшийся бетон, оглядывая бассейн, который Пэкстон недавно залил. Я знала, что это для нее. Все, что он делал, было для нее. Когда они закончили, не было слышно ни слова, только тяжелое дыхание.

Первым заговорил Пэкстон. Он сказал, что закончит со спальней наверху и с комнатой Роуэн уже к концу месяца, и хотел, чтобы они переехали туда на постоянной основе. Но Татьяна не была глупой рыбкой. Она не клюнула на крючок. Она воспротивилась. Я бы так не смогла.

— Этого ты хочешь? Хочешь научиться противоречить Пэкстону? — спросил Лейн, вновь перебив меня.

Еще один смешок.

— Не особо. У нас договор. Меня все устраивает, просто хочу еще лучше удовлетворять его, но не могу. Ты поможешь мне?

— Да, Гэбби. Мы поможем тебе. Почему ты не хочешь противоречить ему? Что случается, если ты это делаешь?

— Разное. Иногда он забирает у меня что-то особенное.

— Например?

— Например, случай с «Сэром Морщинки». Я три часа ждала с Роуэн в очереди, чтобы получить подписанную книгу и плюшевую собаку, как в книге. Пэкстон злился на меня за то, что я пообещала отвести ее туда.

— Почему?

— Я забыла, что должна была заняться лицензиями для его работы. Уже пообещала ей. Он позвонил, когда мы были в пяти минутах от книжного. Роуэн была словно на иголках от возбуждения, и с каждым шагом это чувство усиливалось. Там оставалось около семи плюшевых собак, и она вот-вот должна была получить свою игрушку и книгу. Пэкстон появился из ниоткуда и велел ехать домой.