Страница 25 из 68
Его бедра прижались к моему пульсирующему клитору, и я отреагировала, двинувшись навстречу его эрекции, скрытой джинсами. Пэкстон на мгновение остановился, сместившись немного в сторону. Его пальцы скользнули по атласу между моих ног, пока я продолжала круговые движения бедрами.
— Твои трусики влажные, — прошептал он самым сексуальным и хриплым голосом, который я когда-либо слышала от него.
— Заставь меня кончить, — отчаянно взмолилась я, пододвигая свои бедра к нему.
— Я хочу устроить тебе порку.
— Нет, у меня месячные, — пожаловалась я, пытаясь оттолкнуть его.
— И что? Думаешь, мы не занимались раньше сексом в это время месяца?
— Эм, занимались? — спросила я, осознав, что не помнила этого.
— Конечно.
В следующее мгновение он повернул мое тело, как ему хотелось. По своему усмотрению он перевернул меня на живот, подтянул к краю и завел мои руки за спину, держа их, словно в наручниках, своей рукой.
— Это просто безумие, — вслух призналась я, когда почувствовала, как он связывает мои руки неизвестным предметом. Возможно, ремнем. Но я поняла, что это была одна из завязок на занавеске, когда луна исчезла за плотной тканью.
— Тшш, молчи, малышка.
Мои глаза закрылись, и я снова мысленно отчитала себя. Я была слаба. Чертовски слаба. Я не смогла бы противостоять этому мужчине, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я не могла бороться с этим, потому что не хотела. Я любила его. Господи, почему я это делала?
У меня перехватило дыхание, когда я почувствовала, как мои трусики были медленно извлечены из щели между ягодиц. С той же скоростью Пэкстон растер мою попку, и я снова попыталась раздвинуть для него ноги. Я с удовольствием предоставляла ему доступ ко всему. Он мог делать, что захочет. Я просто хотела кончить.
Я снова застонала, почувствовав, как его палец проскользнул между моих влажных складочек к задней дырочке и вернулся к ягодицам. Я натянула свои путы на кистях и вскрикнула, почувствовав первый удар, после чего он помассировал место, убирая боль. Мучительное удовольствие охватывало мое тело при каждом новом шлепке, каждом проникновении пальца между моих складочек, каждом поцелуе и засосе на моем теле.
— Сколько уже было, детка? — спросил он, прошептав горячие слова у моего позвоночника.
— Пять, — ответила я сквозь эротический стон.
— Сколько, думаешь, ты еще заслуживаешь? А? Сколько, шлюха? — Сильный щепок за мой клитор не дал мне ответить на вопрос. Он знал это. Поэтому уделял особое внимание той зоне, в которой я нуждалась.
— Пять, — сказала я, потянувшись навстречу его пальцам. Не знаю, почему пять, это число просто пришло мне в голову, к тому же столько я уже получила. К десятому удару моя попка уже горела, а нужда в оргазме стала невыносимой.
Пэкстон поцеловал мои горящие ягодицы мягкими губами, осторожно облегчая боль. Мои глаза открылись, когда я почувствовала, что он сдвинулся, оставляя мой объятый пламенем зад остывать на вечернем бризе. Звук его расстегивающейся ширинки заставил ритм моего сердца ускориться от нетерпения. Я знала, к чему все это ведет, и я хотела этого. Мой взгляд встретился с его, но тут же опустился на член в его руке. Словно изголодавшееся животное, желающее его плоти, я потянулась к нему, взяв его в рот до основания, постанывая от удовольствия. Стоны Пэкстона вторили моим, пока он удерживал мою голову, контролируя мои движения. Он тяжело дышал и кряхтел, скользя в мой рот и обратно.
— Не торопись. Тебе нравится, когда я трахаю тебя в рот, так ведь, шлюха?
Нет, ни слова.
Его руки толкнули меня в плечи, я перевернулась на спину, лежа слегка под углом из-за бортиков за моей спиной. Мои ноги снова раздвинулись сами по себе, и Пэкстон ударил меня по точке между ними, его член проник мне в горло в то же время, как его пальцы коснулись моего пульсирующего бугорка. Он играл со мной, казалось, целую вечность, входя и выходя из моего рта, пока его пальцы жестко орудовали на моём сокровенном месте.
Когда я достигла пика, пути назад не было. Я бы сама закончила дело, если бы Пэкстон отказал мне. Я почувствовала приближение первой волны удовольствия и выпустила его ствол изо рта.
— О, да. Продолжай. Вот так. М-м-м-м, да, да, правильно, детка, — стонала я, пока он шлепал меня по взрывающемуся клитору. Он несколько раз пытался скользнуть обратно мне в рот, но я не могла. Я приближалась к оргазму, и моя сжатая челюсть просто отказывалась впускать его.
— Ах, открой рот, шлюха, — зарычал он и принялся дрочить, выполняя мою работу.
Конечно, я послушалась. Ничто не возбуждало меня сильнее, чем вид того, как он онанирует. Я чертовски обожала это. Мои губы раскрылись как раз в тот момент, когда нас обоих накрыла первая волна. Он стонал, изливая свое удовольствие одновременно со мной. Я кончила сильнее, чем когда-либо в жизни, ощущая волну за волной, пока мы оба не обессилили. Мое напряженное тело расслабилось, как и его твердость у меня во рту.
— Ты не должна была кончать, — произнес Пэкстон, выскальзывая из моего рта и надевая джинсы, не заботясь о нижнем белье. Мне нравилось, когда он так делал. Пэкстон никогда не носил дома нижнее белье. И это тоже невероятно возбуждало меня, особенно когда он был в джинсах.
— Назовешь меня шлюхой еще хоть раз, и я откушу его. Почему ты это делаешь? Развяжи меня, — приказала я, ощутив, как мои эротические мысли и чувства исчезли с оргазмом.
Пэкстон встал и отошел от меня.
— Нет, потому что ты такая и есть. Доказательства ты только что получила. Все вы — изменяющие шлюхи. Не твоя вина, что ты родилась с киской.
С выбросом глупого дофамина вернулась рациональность суждения. Я проклинала себя за то, что позволила этому случиться. Ах. Как глупо.
— Развяжи меня, Пэкстон, — потребовала я во второй раз.
— Нет, я снова позвоню твоей подруге, и ты поговоришь с ней. Спросишь, что она имела в виду.
— Нет, не спрошу.
Два шага и Пэкстон снова был возле меня, его пальцы впились мне в челюсть.
— Спросишь. С этого момента ты будешь делать все, что я тебе скажу. Ясно, Габриэлла, или кто ты там? Поняла?
Я отдернула голову вправо, застав его врасплох, и подняла колени. С силой толкнула его ногами, заставляя отступить на несколько шагов. Я села, растягивая свои путы, пока не освободила одну руку, затем другую. Пэкстон снова рванул ко мне, но в этот раз я была готова. Мои ноги взлетели вверх, уткнувшись ему в грудь, и по выражению его лица стало ясно, что это было больно.
— Чего, мать твою, ты хочешь от меня? Что за хрень, Габриэлла? Будь ты проклята! Будь проклята за то, что сделала с нами! Будь проклята за то, что устроила весь этот переворот!
— Нет, будь ты проклят за то, что устроил это, Пэкстон. Пошел ты к черту! — повторила я его слова, вот только мои слова были мягкие и невинные, в отличие от его — полных злости. Он оттолкнул мои ноги от своего тела и отступил назад, проводя руками по волосам и глубоко вздыхая.
Я встала на ноги, пряча грудь в платье.
— Ничто на этих фотографиях не указывает на то, что я изменила тебе. Ничто.
Взгляд, которым он меня наградил, был истинным неверием.
— Серьезно, Габриэлла? Посмотри снова, — приказал он, с силой схватив меня за руку. — Видишь? Посмотри на это. Его руки касаются тебя. На каждой хреновой фотографии он касается тебя.
— Ты говорил с ним, Пэкстон? Конечно, говорил, но это ведь огромный секрет, да? Что-то, что ты не хочешь, чтобы я узнала когда-либо. Что ты знаешь, Пэкстон? Почему бы нам не начать с этого? Я расскажу тебе, а ты расскажешь мне. Хочешь поиграть? А? — спросила я, когда мои эмоции снова изменились, на этот раз на ярость. Как он смеет? Кем он себя возомнил?
— Он солгал. Как и ты, Габриэлла. Он солгал.
— Но ты не скажешь мне, что он рассказал, так ведь?
— Тебе не нужно знать.
— Конечно же, мне не нужно это знать, но тебе нужно знать все, что я скрывала, — ответила я с раздражением. Это было так запутанно. Я даже не знала, что я вообще скрывала от него, он же хотел знать все. Он хотел ответов, которых у меня не было, тем не менее, делиться тем, что знал, он не собирался. Как запутанно.