Страница 103 из 114
— В общем. Но учтите, переигрывать и упрощать не следует, — сдержанно заметил полковник Терехов. — И самое важное — хорошо проинструктировать людей по всему пути обоза, а то, чего доброго, примут ваших конвоиров за настоящих немцев и перестреляют.
— Своих-то нюхом учуем, — расплывшись в улыбке, произнес Сащенко. Он только что явился из лесу, чтобы узнать, скоро ли харчевать…
После смотра совещание продолжалось. Желающих выступить было много.
— Вот ведь разговорились, — сказал Карпов. — А бывало, придешь на колхозное собрание, начнешь спрашивать, как идет подготовка к севу, отремонтирован ли инвентарь, проверены ли семена. Помалкивают да табачок покуривают. За язык приходилось тянуть. А тут не остановишь.
— О деле я и в мирное время любил потолковать, — пробасил Иванов. — Хорошая беседа согревает и лечит душу и тело. Так-то. Дозволь-ка, Александр Иванович, и мне слово.
— Помню, помню твои довоенные выступления: дела на грош, а слов на червонец…
— А ты не зажимай, так-то… У меня такое мнение… — Речь Иванова была самой краткой. — Дорога опасная, но мы не из трусливых… С подводами пошлем самых бывалых, смелых. Довезем продукцию…
Кто-то предложил назначить Иванова заместителем начальника обоза.
— Правильное предложение, — поддержал Карпов.
— Помоложе надо, — возразил Никита Павлович и спросил у Карпова: — Сам-то ты, Иваныч, начальником поедешь?
Карпов поднялся.
— Командование назначило меня. Доверяете?
Раздались дружные голоса:
— Доверяем! Доверяем!
— Спасибо… Делегацию в Ленинград в составе двадцати пяти человек возглавит председатель райисполкома Печников. — Далее Карпов сказал, что, по предварительным подсчетам, продуктов наберется подвод на двести пятьдесят, а может, на все триста, и начальнику потребуются семь или восемь заместителей. Кроме Никиты Павловича он рекомендовал Шуханова.
Подводы решили разбить на пятерки, во главе каждой из них должен идти партизан, с ним — колхозники и колхозницы. Переход линии фронта наметили осуществить в разное время.
…Ночью участники совещания разъехались по своим деревням и секретным базам.
Окружение демянской группировки немецких войск потребовало от партизан усилить удары по тыловым гарнизонам врага. Поэтому по просьбе армейского командования в партизанские планы пришлось внести существенные поправки. Готовилась к бою и бригада Волкова…
Карпов слушал комбрига, всматривался в разложенную на столе карту и видел перед собой огромный лесной край непроходимых болот и озер, изрезанный причудливо извивающимися голубыми линиями рек; край, оккупированный фашистами, но непокоренный. Ему было приятно от сознания, что на большой его территории уже восстановлена Советская власть и образована Лесная республика, но беспокоило то, что в «Красной звезде» все еще хозяйничает Тигерберг со своим гарнизоном. Село стоит на шоссейной дороге и как бы прикрывает районный центр, в котором расположилась главная немецкая комендатура.
Волков был убежден, что немцы будут всеми силами удерживать этот выдвинутый вперед аванпост. Он внимательно выслушивал собранных на совет командиров и комиссаров.
В конце совещания комбриг объявил боевой приказ…
За день до наступления все отряды, соблюдая строгую маскировку, подтянулись к своим пунктам. Выдвинутые вперед дозоры и разведчики следили за всем, что происходило в гитлеровском гарнизоне. Чащин и Михайлов точно обозначили на карте все вражеские укрепления, пулеметные точки, заминированные участки. Подрывники готовили мины, шашки со взрывчаткой.
В одном из шалашей расположились Волков, Карпов и их ближайшие помощники; негромко беседовали, поджидая разведчиков. Неподалеку, в густом молодом ельнике, тоже был наскоро сооружен шалашик. Около него на корточках сидели партизаны и слушали Леньку Костина. Завьялов поручил своему питомцу присматривать за лошадьми, предупредил, чтобы держался он подальше от места боя. Ленька тихо рассказывал, как после маслогорской казни полицаи напали на партизанскую землянку.
— Ночью дело было. Мы с дежурным стояли в секрете. Когда заметили, что по лесу крадутся предатели, сразу подали тревогу. Полицаи открыли огонь и убили часового. Он только успел крикнуть: «Беги, Ленька, за подмогой!» Я ползком, а где и кубарем пробрался в лес. Несусь что есть мочи, прислушиваюсь к стрельбе и думаю: вдруг опоздаю? Сумеют ли наши продержаться, пока подоспеет Мельников со своими людьми? А что, если их нет в деревне?.. Оказалось все в порядке… Только опоздали мы малость. В том бою погиб и наш командир Федот Заливахин…
Вдруг послышался окрик:
— Стой! Кто идет?
Ленька прервал рассказ.
Два партизана, высокий и низкий, подвели к штабному шалашику парнишку лет четырнадцати.
— В чем дело? — спросил Волков. — Откуда взялся?
— В лесу перехватили, — ответил тот, что поменьше ростом. — Пароль знает и твердит, что ему нужен самый большой командир. — Вот мы и доставили его к вам, товарищ комбриг.
— Вы будете товарищ Волков? — в свою очередь спросил мальчик.
— Да, я.
Мальчик снял ушанку, надорвал подкладку, извлек бумажку.
— Вам, в собственные руки.
Комбриг прочитал раз, другой, покачал головой, передал Карпову, а паренька спросил, кто его послал.
— Варя. Она в «Красной звезде», переводчицей у немцев. А у нас квартирует. Варя сказала: если не отнесу, могут наши люди пострадать. Я взял лыжи и бегом к вам.
— Валю Соловьеву замучили! — воскликнул Карпов. — Чащин арестован!
Новость ошеломила людей.
Случается так: в цепи вдруг вылетает одно звено — и все крепление рушится… Сейчас вылетело очень важное звено в крепкой цепи партизанской конспирации. Арестованные знали об обозе и о готовящемся сегодня походе партизан.
— Кто же их выдал? — неопределенно спросил Карпов.
— Наверное, Надечкин по пьянке разболтал, — промолвил политрук Завьялов, знавший винную слабость Савелия.
— Скорее поп, — не совсем уверенно поправил кто-то.
Карпов отрицательно покачал головой:
— Вряд ли. Филимон полгода служил нам верой и правдой. Честно помогал… — Александр Иванович тепло посмотрел на паренька: — Как тебя зовут, герой?
— Ваня Ягодкин, — бойко ответил мальчуган.
— Объявляем тебе, Ваня, благодарность, — сказал Волков, нагнулся и поцеловал его. — Значит, ты в «Красной звезде» живешь?
— Да, с мамкой… А вы что, собираетесь побить фашистов?
— Вот этого, Ваня, я тебе сказать не могу… Уж ты меня извини.
— Понимаю… Военная тайна.
— Совершенно правильно. Иди вон в тот шалаш, рядом. Там еще такой же герой, Леня Костин…
Время приближалось к полуночи… Волков с тревогой думал; не пронюхал ли Тигерберг о готовящемся налете? Неужели их ждет провал? Конечно, еще не поздно дать сигнал — две красные ракеты — и под покровом ночи уйти в глубь леса.
Решили ждать возвращения разведчиков и уж потом принимать окончательное решение.
Комбриг расставил отряды по кольцу. В условленный час со всех сторон, словно молнии, ударят партизаны по застигнутому врасплох врагу. Вой завяжут небольшие группы, а потом вступят в дело главные силы. В своем распоряжении комбриг оставляет резерв, чтобы в нужный момент использовать его в любом слабом месте. Дороги, по которым немцы могут подбросить подкрепления из райцентра, заминированы, в секретах притаились пулеметчики… Кажется, все было предусмотрено, продумано. И вдруг эта история с Чащиным: связана ли она с готовящейся операцией? Волков с нетерпением ждал известий от разведчиков: им приказано достать последние, самые верные сведения.
— Почему задерживаются? Где они пропали? — уж который раз спрашивал он политрука Завьялова.
Наконец появился один, а следом еще двое.
— Ну, докладывайте! — Комбриг внимательно выслушал и успокоился: немцы не знают о партизанских планах. — Выступаем, Александр Иванович! — решительно сказал Волков. — Может, еще удастся спасти Чащина.