Ветер Судьбы

Макалаурэ дрожал, кутаясь в плащ, ему казалось, что он сидит на глыбе льда, а вокруг жестокий мороз. Но этот холод шел изнутри, вымораживая истерзанную, изнемогшую в бесконечной борьбе душу, и не было от него спасения. Старший брат прав, теперь он понял это до конца. Они двое - последние носители ужасной Клятвы, последние проводники для субстанции зла, хотят они того, или нет. Зло прячется внутри них, облаком окутывает их, струится вокруг, следует за ними повсюду... Кано показалось, что он физически ощущает эти темные, чернее окружающей ночи, завихрения. Он порывисто прижался плечом к Старшему. Майтимо снова заговорил, тихо, но с бесконечной уверенностью:

- Мы с тобой должны завладеть сильмарилями во что бы то ни стало. Если мы исполним Клятву, она перестанет существовать, возможность концентрации зла исчезнет. Если мы погибнем, Клятва тоже потеряет силу, потому что не останется больше носителей. В любом случае, мы исполним свой долг и хоть немного исправим сотворенное нашей семьей зло.

- Я понимаю. И я полностью согласен с тобой, брат, - тихо произнес Кано, будто ставя точку в этом разговоре. И надолго замолчал, растворяясь в невидимых токах ночи, мирно струящихся вокруг.

Спящий лагерь за деревьями тих и безмолвен. В глубоком распадке между холмами еле слышно журчит ручей. Оттуда медленно наползает туман. Скоро, очень скоро ничего этого не станет, все раны истерзанной войной земли укроют холодные тяжелые волны Белегаэра. Их с братом тоже не станет очень скоро. Предчувствие близкого конца колышется в душе таким же холодным серым морем.

Макалаурэ, прощаясь, обвел взглядом темные силуэты деревьев, поднял глаза к звездам, изредка мерцавшим между быстро летящими клочьями то ли туч, то ли дыма. Не оставалось сил для тоски и печали, только огромная усталость придавливала душу неподъемной тяжестью.

Слабый толчок легкой судорожной волной прошелся по притихшей земле, взволновал непрочный ночной покой. Этот мир умирал. Медленно, но неотвратимо. Здесь оставаться больше нельзя. Но и в Валиноре для них нет места, даже если бы им вернули сильмарили. Брат как всегда прав. С тем чудовищным грузом боли и зла Благословенный Край не примет их души, да и они не примут его. А отказаться от этой горькой и страшной памяти, оставить пережитое на восточном берегу они не смогут. И не захотят. Так что, пока они живы, их место здесь. А после смерти их феар придут в Мандос. Но память останется с ними. Вроде бы в Чертогах боль притупляется. И потянутся долгие века ожидания, размышлений о содеянном, переоценки ценностей... Отец давно уже там, и братья, и еще многие-многие...

- Нельо! - вдруг шепнул Макалаурэ, поднимая глаза к сосредоточенному лицу брата.

Тот, медленно выплывая из глубокой задумчивости, вопросительно взглянул на младшего.

- Нельо, а узникам Мандоса нельзя встретиться с живыми? Хоть ненадолго? - тихий голос братишки вздрагивал от какой-то странной тоскливой надежды.

- Не знаю... Наверное, нет. Бестелесным феар не позволено покидать Чертоги, а живым туда не войти. Но зачем тебе? - Майтимо встревожил странный вопрос брата.

- Так... - Кано опустил взгляд, потом уронил голову на грудь, - хотелось маму увидеть... Столько веков прошло...

- О, Эру! Ну зачем ты сейчас об этом? - брови Нельяфинвэ сошлись на переносице, пальцы судорожно скомкали край плаща. Макалаурэ молчал, не поднимая глаз, только напряженные плечи чуть дрожали.

- Такие мысли ослабляют волю, а нам завтра понадобятся все силы. Понимаешь, все, без остатка, - Майтимо обнял брата левой рукой, прижал покрепче. А сам невидящим взглядом следил за рваными клочьями облаков, быстро мчащимися в сереющем небе. Против воли вдруг вспомнилось, как он дома, в Тирионе - тогда еще совсем мальчишка - прибежал откуда-то, не заходя в комнаты, промчался сразу в сад и столкнулся с мамой. Нерандэль неторопливо шла между деревьев. Нельо с разбегу прижался к матери, крепко обхватил ее обеими руками... и вдруг обнаружил необычную выпуклость живота.

- Это что... - недоуменно спросил мальчик, поднял глаза и пристально посмотрел маме в лицо. Нерандэль ласково улыбнулась.

- Это значит, малыш, что у тебя скоро будет братик!

Поток смятенных чувств обрушился на Майтимо, он отстранился, замер, пытаясь разобраться. "Как это - братик?" Рассудить и понять - это было слишком сложно, но мальчик очень хорошо чувствовал, как глубоко меняется что-то в его жизни, что-то уходит навсегда. Зато властно, неотвратимо врывается нечто новое, не спрашивая его желания и согласия. Впервые в недолгой еще жизни Майтимо осознал всю прелесть беззаботного детства, которое вот-вот готово покинуть его навеки... Он снова порывисто прижался к матери, приник щекой к животу и внезапно ощутил там, внутри трепет зарождающейся жизни. Другой жизни! Мальчик бережно провел ладонью по выпуклости, чувствуя, как хрупка и беззащитна эта маленькая жизнь. И вдруг понял, что теперь это его обязанность - защищать и оберегать того, кто хочет появиться на свет и так старается выполнить эту задачу побыстрее, что уже сейчас там, внутри, пытается двигаться, что-то делать, жить... Маленький Нельо не осознал тогда, но сейчас Майтимо понимал, что в тот миг он стал взрослым. Пришел в мир Макалаурэ, родились остальные братья - Майтимо принимал их под свое крыло, стараясь прикрыть младших от ударов судьбы, взять все тяготы на себя. Это не всегда получалось, жизнь семерых братьев была слишком сложной и жестокой. А теперь младших братишек с ним больше нет. Они далеко-далеко, и над ними не властна больше проклятая Клятва. Если бы удалось и Кано защитить от нее! Вот только вправду ли не властна? В последнее время душу Майтимо начало терзать смутное ощущение, что даже Мандос полностью не освобождает феар от Клятвы. Вырваться из тенет Проклятья и освободить остальных может только живой. На нем, Нельяфинвэ Феанарионе, лежит это задача. И от успеха задуманного им дела зависит не только жизнь его и Макалаурэ, но и свобода остальных братьев. И отца... Майтимо решительно запретил себе думать об отце. Мысли о нем будили бурю самых различных чувств, отвлекали от основной задачи.

Завтра, точнее, сегодня утром они уедут отсюда, запретив кому-либо следовать за собой. Доберутся до лагеря Эонвэ. В середине ночи оставят коней подальше в лесу, изменят внешность и проникнут к шатрам. В одном из них под охраной сберегаются сильмарили, вынутые из Железной короны. В каком - сыновьям Феанаро укажет Клятва. Они прорвутся туда и возьмут камни. Это их цель, их задача, их ДОЛГ. И тогда наступит конец, настоящий, бесповоротный конец всему злу, порожденному Клятвой. Что потом будет с последними сыновьями Феанаро, последними носителями ужасной Клятвы - неважно. Главное, что все кончится. Майтимо медленно вздохнул. Все случится именно так, он видел это с необыкновенной ясностью. Потому, что так предписано Роком.

* * *

Хрустальный ларец. Мягкое сияние пробивается из-под крышки. То, к чему они стремились столько веков. То, из-за чего пролились реки крови и слез. Из-за чего они стали такими, какими стали. Сейчас они откроют крышку, и Клятва будет исполнена. Клятва будет исполнена! Эти короткие слова означают СВОБОДУ. Для них и для всего мира. Но Майтимо сознавал, что не все так просто и легко. Макалаурэ протянул руку и откинул крышку. Ясный, незамутненный свет затопил шатер. Сейчас стража всполошится!

- Подожди! - Майтимо чуть отстранил брата. Потом протянул руку и торжественно произнес:

- Я, Нельяфинвэ Майтимо Русандол, старший сын и законный наследник своего отца Феанаро Финвиона, вступаю в права наследования и возвращаю законным наследникам сильмарили, сотворенные моим отцом. Я, Нельяфинвэ Майтимо Руссандол, исполняю Клятву, данную моим отцом, мной и моими братьями в Тирионе.

Не медля больше ни мгновения, Майтимо взял алмаз и вручил брату. Потом взял второй. Снаружи уже слышался шум, тревожные крики, звон оружия. Сейчас стража ворвется в шатер. Вот уже занавесь откинута, в проем смотрят острия мечей и копий. Не уйти!