Страница 2 из 18
С насекомым на руке проехала четыре квартала. Когда притормозила на перекрестке, пчела поползла к пальцам.
– Хорошая насекомая, – произнесла я опасливо. – Ты же не будешь меня кусать? Ты полезный сельскохозяйственный зверь. Лети давай, а то я тебя боюсь.
Насекомое с явным удовольствием проигнорировало мои слова и продолжило ползти. Я косилась то на пчелу, то на дорогу, старясь не упускать из виду перестраивающихся лихачей в левом ряду.
– У тебя реактивный двигатель в брюхе, что ли? – спросила я, придавливая педаль тормоза. – Еще и выбрала место, куда приземлиться. Давай, порхай отсюда, мне рулить надо.
Пчела на секунду замерла, затем оттолкнулась и с тихим гулом полетела в сторону деревьев.
Я облегченно вздохнула и пошевелила рукой. Пока насекомое думало, кусать меня или нет, приходилось сидеть смирно, и рука затекла до самого плеча.
Воспоминания о чудовищном рое пчел, который гудел вокруг меня в лесу два года назад, были еще свежи. Я ощущала его кожей и всеми внутренностями, молясь чтобы они меня не тронули. Иногда пчелы садились на лицо, но не жалили, а когда жужжащее облако взмыло в небо и улетело на восток, еще пол часа тряслась, пытаясь прийти в себя.
Кровоток в руке наконец восстановился, я переключила канал на приемнике и заглянула в зеркало заднего вида. Его специально ставила так, чтоб можно было на себя любоваться.
Оттуда выглянуло аккуратное личико двадцати пяти лет, с серо-голубыми глазами, обрамленное длинными соломенными локонами.
Взгляд скользнул ниже к фотографии, которую все никак не решусь отклеить с панели. На ней улыбается черноволосый юноша с лукавыми карими глазами, словно ничего не было, и мы все еще женаты.
Я тряхнула головой, взгляд снова поднялся к зеркалу, а губы сжались, как если бы размазывала помаду. На секунду показалось, в отражении какие-то бабки и рыжая девка.
– Мать честная… – шепнула я, отпрянув.
Несколько секунд моргала, пытаясь вспомнить, что за дрянь вчера смотрела на ночь, если такое мерещится.
Проспект чистый, светофоры загорелись зелеными глазами. Говорят, попала в «зеленый коридор». А я, в сотый раз прокручивая в голове диалог с адвокатом по разводу, случившийся так быстро, что до сих пор не верю, вздохнула и понеслась по солнечной улице.
На календаре навигатора середина апреля, но народ пока в зимних пальто, некоторые даже в шубах. По радио сказали, весна в этом году запоздала, но лето обещают жарким, как в Эмиратах.
Я хмыкнула.
– Без вас бы ну никак не догадалась. Ничего. Будет и лето, и весна. Сегодня у подъезда лично видела, что на деревьях набухли и посветлели почки.
Зеленый коридор кончился, пришлось нажать на тормоз. Толпа людей поползла по переходу, словно не знают, что светофор скоро переключится.
Я нервно забарабанила пальцами по рулю, наблюдая, как мамаша тянет двоих детей, видимо погодок, те орут и сопротивляются, но мамаша прет, как танк.
В подставке для стаканов зазвонил мобильник, на экране высветилось лицо Наташи. Я поморщилась, представляя, во что может превратиться разговор с подругой, которая больше меня рыдала, пока я разводилась. Несколько секунд игнорировала, но телефон звонит, а стоять еще долго.
Пришлось нажать на прием вызова и включить громкую связь.
– Слушаю, – произнесла я.
– Барби, привет! – взвизгнуло в трубке. – Чего так долго не отвечала? Я думала, случилось что-то. Не случилось? Ты если что говори, поможем, чем сможем. Вон у нас в прошлом году…
– Ты по делу звонишь? – прервала я ее.
В трубке на секунду повисла пауза, словно Наташа действительно забыла, что хотела, затем послышалось неуверенное бормотание:
– М… Да, по делу. Ну вообще спросить хочу. Бумаги-то подписали? Разве так быстро разводиться можно? Разве можно?
– Можно, – сказала я коротко. – Подписали.
В динамике облегченно вздохнули.
– Ну слава богу. Ой, извини. Я не это имела ввиду. Это ж какой гад? Свинтил, даже «пока» не сказал. Свинья.
– Свинья, – повторила я машинально.
– Он объяснил причину развода?
– Его не было, – сказала я, представляя, как вытягивается лицо Наташи.
В трубке охнуло, Наташа возмущенно выдохнула:
– Как это не было?!
– Вот так, – сообщила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но каждое слово отдавалось ударами в грудную клетку. – Он просто не приехал. Я не видела его с выходных. А о разводе сообщил по телефону три дня назад. Я тебе говорила.
В трубке повисла пауза, словно Наташа ищет слова, но никак не может подобрать, потом все же произнесла:
– Он мерзавец. Подлец и трус. Если сбежал с какой-нибудь брюнеткой, мог бы по-человечески… По-взрослому…
– Мог, – оборвала я ее, чувствуя, что если она продолжит меня жалеть, разрыдаюсь прямо в машине. – Но не стал. Наташа, он ушел.
Из динамика донесся гневный выдох, она проговорила:
– И с завидной скоростью все провернул. Но ты не переживай. Не ты первая, не ты последняя. Ну нашел он другую, ну и пусть катится колбаской. Больно надо. Крепись, мы с тобой.
Я проводила взглядом мамашу с орущими детьми. Один из них перешел на ультразвук, и теперь кажется, что в машине дребезжат стекла. С тротуара на переход выскочил толстопузый мужик и, переваливаясь, побежал на другую сторону, боясь не успеть до красного сигнала.
– Этого он не сказал, – ответила я Наташе. – Он не говорил, что ушел к другой женщине…
Наташа в трубке выдохнула.
– Не выгораживай его. Куда еще он мог уйти? Тут вот что. В турфирме распродажа, билеты путешествий на воздушных шарах по бросовым ценам. На неделю! Представляешь?
Я хмыкнула.
– А от меня ты что хочешь?
– Поедем с нами? – прямо спросила она. – Развеешься, сменишь обстановку. Чего в четырех стенах сидеть?
Когда толстопузый, наконец, перебежал на другую сторону улицы, мимо на красный пронесся черный «ягуар» с тонированными окнами. Послышались гневные крики и сигналы, мужчина на переходе погрозил кулаком.
Глядя вслед «ягуару», я проговорила:
– Спасибо, Наташ. Я подумаю. Хочу побыть одна и осознать все. Мы разошлись так быстро… Но вот они, бумаги… В общем, нужно время. Я позже перезвоню. Идет?
– Ну ладно, – сказала она покровительственным тоном. – Но ты не кисни, если что – звони, метнемся кабанчиками, заберем, и ты свои мысли думать забудешь. Сувениры, фотки. Настоящие, полетные.
Наконец зажегся желтый, а я мысленно вознесла молитву светофору. Моторы соседних машин радостно взревели.
– Слушай, мне сейчас некогда, – проговорила я. – Давай потом.
Наташа стала еще что-то говорить, но я уже нажала на «отбой». Нога выжала сцепление, ладонь дернула рычаг коробки передач. Мотор взревел, и машина понеслась вперед, пока я старательно гнала от себя мысли о бывшем муже, который скоропостижно развелся со мной, даже не явившись на подписание бумаг.
– Почему? – прошептала я, надеясь, что ответ выплывает сам по себе, как показывают в кино.
Но в голове пустота, а из ощущений лишь недоумение.
Натужно выдохнув, я покосилась на коробку передач. Когда купила механику, друзья смеялись и не понимали, зачем блондинке сложности с переключением скоростей. Мол, взяла бы автомат и не мучилась в пробках. Но я только отмалчивалась. Ездить научил отец, а он не признает никаких автоматов.
Машины, которые стартовали первыми, быстро остались позади, моя старенька «приора» понеслась, мимо домов и магазинов. На новую денег не хватило. Да и на эту, чтоб взять кредит, пришлось собирать целый год, еще и у друзей одалживать.
Мимо с жужжанием пролетел «спортбайк». Я с завистью проводила его взглядом и перестроилась в правый ряд, мечтая, что когда-нибудь у меня будет транспорт, достойный моей свободной натуры.
Порыв ветра ворвался в окно и принес запах мимозы, которыми обычно торгуют бабушки у метро.
Я снова переключила музыку и повернула направо, по радио сказали:
– И вам нужно быть особо внимательными…
В этот момент в бок с грохотом влетело что-то тяжелое и большое, меня тряхнуло, едва не оторвав голову. Скрежет металла резанул по ушам, а я в ужасе скривилась, пытаясь вывернуть руль. Мир закрутился, машину дернуло в сторону и боком понесло на клумбы.