Страница 2 из 7
Тогда из толпы, стоящей сзади, поступило несколько предложений: «рыбка», «птичка». Уменьшительно-ласкательные выражения из области фауны закончились «зайкой», и дверь открылась. Теперь предложили отвечать на вопросы или платить. Жених раздавал деньги налево и направо, но и с той и с другой стороны их собирала Лидия, успевая ловко скакать вокруг будущего зятя. Наконец Саша вызволил невесту и, подняв ее на руки, попер к машине. Все двинули в ЗАГС.
Перед серым фасадом дворца бракосочетаний уже толпилась часть самых быстрых гостей. Молодых встречал привычно-заезженный марш Мендельсона. Ненамеренно шагая в ритм музыке, подошли к низкой трибуне с приставленным к ней столом. После паузы женщина в синем костюме с плечами фонарем и большим бантом вместо галстука, зарядила свою вымуштровано-восторженную речь, про корабль по имени – семья. Через десять минут, ответив на все заданные вопросы положительно, Саша с Юлей стали мужем и женой. И так сказать, расписавшись в получении брака, начали принимать поздравления. Каждый старался вручить цветы Юле, и пожать руку Саше, и только многоопытный Витек вручил по букету матерям молодоженов. Поздравив с приобретением новых статусов, тещи и свекрови. Кругом слышались хлопки шампанского, с веселым галдежом наперебой. Чуть выпив, все желающие погрузились в машины и отправились кататься по обязательно-свадебным местам. Первым местом был вечный огонь, здесь выпили и сфотографировались. Вторым была стрелка, слияние двух рек, одна с водой бирюзовой, другая – с синевато-молочной. Третье место, в смысле символизма, было попроще, но именно здесь, перед перевалом, у грохочущего горного ручья, стояло дерево желаний, которое не могла пропустить ни одна невеста. Это была невысокая лиственница, нижние ветки которой были сплошь увешаны лентами, тесемками попадались даже шнурки и просто куски материи. Изначально такое дерево, продукт культа местных шаманов, они покланялись духам воды и гор, а в качестве, так сказать, более материальной жертвы, чем камлание, привязывали тряпочки к растениям. Таким образом, это скорее было дерево духов, чем желаний, но невест было не остановить, хотя кто бы на такое решился. В конце концов, где-то пристегивают замки на ограждения мостов и выбрасывают ключи в воду, а здесь вот, к деревьям ленточки привязывают. Саша помог Юле найти свободное место для своей ленточки и, выполнив ритуал, поехали отмечать.
У дверей столовой молодоженов встречали мамы с обеих сторон, наперевес с караваем. Поступило предложение от тамады, откусить от хлеба по куску без использования рук, и чей будет больше, тот и станет хозяином в доме. Саше достался довольно приличный клок, Юля же, по всей видимости, была против его хозяйствования в доме, и с силой рванув, отхватила чуть меньше четверти каравая.
В столовой, а ныне банкетном зале все было готово для встречи гостей. Столы стояли вдоль стен, сливаясь в единое п-образное пространство, имелись только небольшие разрывы на углах, для прохода. Над центральным столом висел плакат, выполненный из ватмана, надпись гласила: ”совет да любовь”. Часам к четырем вечера, вошли гости и начали резво занимать места, а после того как все или почти все были в сборе, тамада Зинаида объявила:
– Наливаем по одной за брак новый, молодой!
Загремела посуда, параллельно с процессом вошло несколько опоздавших, и если эти несколько прошли и заняли мест, почти незаметно, то последний отличился. Это был Модест, его знали практически все, и даже приехавшие из отдаленных деревень, а если и не были знакомы лично, то что-то о нем слышали. А вообще он приходился каким-то родственником чете Морозовых. Модест прошел в центр зала, как будто не замечая окружающих, обнял за талию тамаду и максимально возможно томным голосом, сказал, сразу же икнув:
– Привет, Зин.
Зина отвергла его объятья и с отвращением рявкнула:
– Тьфу ты черт, уже сразу пьяный пришел!
Народ расхохотался, и, усадив Модеста за стол, перешли к поздравлениям. Первой взяла слово Лидия. Говорила стандартно, толкуя о любви, благоденствии и понимании, имея в виду достаток. Следующей пожелания высказала Мария – мать Саши. Она рассуждала о всех прочих благах более отвлеченно и пространно, а конкретно говорила только о детях, и о том, что их рождение, единственно приличная цель любого бракосочетания. Отцы с обеих сторон, и Константин, и Геннадий, в своих речах так же ничего нового не открыли. Предлагалось развивать в себе такие особенности как твердость духа, смелость в принятии решений и готовность к трудностям. Родительские пожелания и наставления, закрепили вновь выпитой рюмкой и поеданием салатов, и холодца.
После поздравлений гостей, с разных сторон и десятка тостов, началась конкурсная программа. Первым стартовал конкурс под названием “Близнецы”. В центр зала вынесли стол, по двум его сторонам расставили по десятку стаканов и две бутылки с водой. Выбрали две пары, каждый тандем участников, обняв друг друга одной рукой, должны были действовать как одно целое. Задача состояла в том, чтобы наполнить стаканы быстрей соперников. Валентина, двоюродная сестра невесты, подняла бутылку, а Михаил, ее муж, должен был открутить пробку. Теперь наливая стакан за стаканом, нужно было передавать бутылку друг другу. Все окончилось падением бутылки на пол, нервным воплем Валентины и матерщиной Михаила, облившего штаны. С другой стороны, тоже веселья не наблюдалось, хотя все прочие, кроме участников, смеялись до упаду. По окончанию конкурса тамада объявил:
– Никто не выполнил условий! А значит, победила дружба!
– Не значит. – Буркнул, обиженно Михаил, поглядывая на мокрые штаны.
Ведущая, не обращая внимания на этот протест, продолжила. Через несколько простецких состязаний, из серии ”Яблочко на нитке” и ”Угадай где невеста”, пришла пора “Найди конфету”.
Предлагалось поучаствовать не женатым парням, нашлось трое желающих. Теперь эти трое выбрали одну девушку из зала, также не связанную брачными узами. Дальше ей завязали глаза и предложили, при помощи детской считалочки, выбрать одного. Дело было в том, что основная масса присутствующих не понимала сути конкурса, а вот дед Герман, которому Саша приходился внучатым племянником, кажется, догадывался, он твердо заявил:
– Это самое, ребятки, я участвую!
– Дед, это ж для не женатых конкурс. – Пыталась вразумить его Зинаида.
– Так, а я какой? – требованию отсутствия супруги дед Герман действительно соответствовал, ведь лет пять назад, он схоронил свою жену. – Сказали вроде, женатым нельзя, про вдовых-то молчали.
Под общий смех, влез в число конкурсантов, которых постоянно меняли местами. Даша – та самая избранная и по совместительству свидетель, хоть и не перестала считать, но в лице изменилась. Закон подлости само собой сработал, и когда с Даши сняли повязку перед ней стоял семидесяти пяти летний старик, с косой улыбкой, как предвестием грядущего испытания.
– Дарья, конфетку буду долго искать, старый уже. – Радостно заявил дед Герман.
Даша отшатнулась, но подскочившая Лидия что-то шепнула ей на ухо. Далее Даша легла на стол, зажав в губах шоколадную конфету так, что она торчала изо рта наполовину. Теперь облизнувшемуся деду, завязали глаза и зафиксировали лентой руки за спиной. Крадучись, Лидия стянула туфли с Даши и жестом указала освободить стол, а вместо нее из подсобного помещения притащили здоровенную пластиковую куклу, одетую в сарафан, а в область рта положили конфету.
– Ну все, кто не спрятался я невиноват! – заявил старый развратник, но судя по возрасту скорее – спортсмен. Получив от тамады разрешение начинать, дед рьяно взялся копаться носом в сарафане, что-то бубнил и продвигался к голове. Обступившая его толпа, давилась от смеха, зажимая рты руками, – Дарья, ты чет холодная, прям как не живая, а?
Теперь толпа взорвалась, а ведущая, пожалев деда, развязала ему глаза и руки и поднесла рюмку коньяка. Дед же, обнаружив подлог, немного почертыхался, выпил, махнул рукой и пошел на место.
Ведущая объявила танцы. Гости небольшими группами встали в центе зала, приплясывая, топтались на месте и попутно разговаривали. Но как только заиграло: «Гоп-гоп-гоп, чида гоп», в пляс пустился, уже порядком набравшийся, Модест. Выражение его лица указывало на никчемность всех прочих танцоров, а движения на то, как надо. Он начал с легкого, раскинув руки, описал несколько широких кругов, потом сделал финт ногой, плавно переходя к танцу морячка. Окончив взбираться по воображаемому канату, издал лихой клич и переключился на присядку. Дальше пошло не просто, два первых приседания были выполнены с успехом, а в третий раз, уже осуществляя мах, с левой ноги сорвался туфель и полетел в сторону выхода. А тут, как на грех, после перекура зашел Никифор Иванович Стрельцов, состоящий в должности заместителя главы сельской администрации, на праздник, приглашенный в качестве свадебного генерала. Туфель ударил его по щеке и упал во вскинутые ладони. Щека покраснела, а сам заместитель взялся голосить, размахивая обувью. Модест не только ничуть не смутился, но и, не прерывая танца, подошел к крикуну, и, забирая из его рук свое имущество, сказал: