Страница 4 из 19
– Что, добрый полицейский начал звереть? – поддела Рита.
Марк состроил ей рожицу, но вместо ответа заинтересованно посмотрел на коробку в ее руках.
– А я смотрю, ты времени даром тоже не теряла. А кто вчера говорил, что нам уже хватит игрушек?
– Оно само в руки упало, – рассмеялась она, коротко пересказав ему разговор с девушкой-хиппи, не умеющей рассчитывать бюджет. – Я подумала, что можно подарить всем родственникам по шарику: один бабуле, один твоей сестре, еще один – родителям. Будет такая маленькая семейная реликвия, как, знаешь, были когда-то модными кулоны с двумя половинками сердца для влюбленных.
Марк удивленно нахмурился, как будто пересчитывал в уме игрушки и людей, кому Рита собралась их дарить. Поженившись, они какое-то время жили в его квартире-студии, но после рождения Сони перебрались к Вере Никифоровне. У той было три комнаты, и они вполне комфортно могли жить все вместе, оставив студию действительно студией. Соответственно, и елку ставили общую. Значит, последний шар достанется вовсе не им самим.
– А кому четвертый?
Рита смутилась, преувеличенно внимательно наблюдая за прыгающей на одной ноге возле домика с жареными каштанами Соней, которая, казалось, уже забыла об усталости, а затем повернулась к Марку.
– Я хочу предложить позвать на Рождество твоего брата с семьей.
Судя по выражению его лица, он подумал, что ослышался.
– Зачем?
Рита подозревала подобную реакцию, и давно мысленно выстроила целый монолог, призванный убедить его в правильности такого решения, однако сейчас все заготовленные слова вылетели из головы.
– Потому что это неправильно, – сказала она. – Он твой брат, и это неправильно, что вы не общаетесь.
– Я три года спал с его женой, – с сарказмом напомнил Марк. – Ты думаешь, мы можем нормально общаться?
– Но ведь вы же общались после этого восемь лет.
– Ключевое слово, Рита, – нормально, – сквозь зубы процедил он. – Нормально мы не общались.
Рита почувствовала, как от волнения вспотели ладони, хотя на улице стоял небольшой мороз, и закружилась голова, но отступать она не собиралась. Да и некуда теперь было.
– Так может быть, пришло время все исправить? – стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила она. – Марк, нельзя жить прошлыми обидами. Да, те восемь лет вы нормально не общались. Вы портили жизнь друг другу и всем вокруг. Может быть, пора это исправить?
– Думаю, родители не согласятся. Всем было хорошо последние четыре года, когда мы не пересекались.
– Родители будут только за, если вы наконец помиритесь.
Марк наконец посмотрел на нее, и Рита поняла, что он обо всем догадался.
– Вы ведь уже говорили об этом, так? – спросил он и, не дожидаясь ее ответа, продолжил: – Может быть, и с Францем уже все обсудили?
Рита молчала. Идея позвать старшего брата Марка на Рождество пришла ей в голову около месяца назад. Его родители предложение горячо поддержали, хоть отец и высказывал сомнения, что добром это не кончится. Однако они взяли на себя заботу уговорить Франца, а Рита должна была решить вопрос с Марком. И вот, кажется, она свое задание бесславно провалила.
– Вот как, – глухо произнес он, правильно истолковав ее молчание. – Ну что ж, очень приятно, что вы все решили за моей спиной.
Он поднялся со скамейки и оглянулся в поисках Сони. Та уже переместилась от домика с каштанами к домику с яркими игрушками. Найдя ее взглядом, Марк подхватил трость и так быстро, как мог, направился к ней.
– Марк! – Рита поднялась следом. – Марк, постой!
Несколько прохожих оглянулись на них, и Рита поспешила следом за ним, чтобы не кричать.
– Марк, послушай…
Однако он не слушал. Торопливо шел вперед и даже не оглядывался, хотя наверняка слышал ее.
– Гретхен! – позвал он.
Девочка, в отличие от него, на зов сразу обернулась и вприпрыжку побежала к нему. Марк подхватил ее на руки так легко, словно не хромал только что, сильно опираясь на трость. Рита догнала его, когда девочка с широкой улыбкой уже что-то показывала ему в той стороне, откуда прибежала.
– Марк, – прилично запыхавшись, снова начала Рита, останавливаясь рядом с ними. – Так нельзя…
Ее слова оборвал визг тормозов где-то позади них, глухой удар, а затем женский крик. Они переглянулись, замерли на мгновение, и Рита первой бросилась туда. Марк с Соней на руках поторопился следом. На узкой односторонней дороге, где было совсем мало машин, и те не разгонялись слишком сильно, поскольку вокруг бродили толпы туристов, замер на аварийной сигнализации небольшой красный автомобиль. Рядом с распахнутой водительской дверцей стояла пожилая женщина, держась одной рукой за машину, а второй за сердце.
– Она бросилась мне под колеса, сама бросилась, – всхлипывая, утверждала она по-немецки.
Небольшое количество народа уже столпилось на краю тротуара, испуганно глядя на лежащее перед машиной тело. Кто-то звонил по телефону, кто-то старался увести детей, но большинство просто смотрело.
– Пропустите, я врач, – еле вспомнив, как это будет на немецком, велела Рита, пробираясь к пострадавшему.
Девушку она узнала сразу: получасом ранее именно она продала ей те самые желтые шары, которые наверняка разбились вдребезги, когда Рита бросила пакет на асфальт и присела возле пострадавшей.
То, что она мертва, стало ясно сразу: из-под ее головы разливалась большая темная лужа, быстро увеличиваясь в размерах, а безжизненные глаза слепо смотрели в переливающееся огнями рождественского города небо. Длинный вязаный шарф размотался, держась теперь за шею лишь самым кончиком, а один ботинок слетел с ноги и лежал под колесом машины.
Почти сразу Рита почувствовала, как кожа на ее ладонях стала на несколько градусов горячее, в нее вонзились тысячи мелких иголочек, которые не приносили боли, но вызывали желание приложить руки к голове мертвой девушки и впустить в нее таинственные серебристые нити, уже начавшие завязываться внутри нее.
– Рита, нет!
Она подняла голову и только тогда поняла, что Марк стоит рядом, и Соня во все глаза смотрит на мертвое тело.
– Унеси Соню отсюда.
– Она умерла, ты не можешь помочь.
– Ты же знаешь, что могу.
– Нельзя помочь всем.
Рита закусила губу и посмотрела на мертвую девушку. Марк прав. Нельзя помочь всем. Она убеждала себя в этом с того самого момента, как вообще узнала о своем даре. У нее есть муж, дочь, бабушка – и в первую очередь она должна думать о них, а не о незнакомых девушках, случайно оказавшихся не там, где нужно.
Но разве Марка когда-то она спасла не так? Она ведь не знала его, видела впервые в жизни, он был ей абсолютно никем. Тысячи машин ежедневно попадают в аварии, сотни людей гибнут в них. И если бы она тогда задумалась над тем, что не может спасти всех, он не стоял бы сейчас рядом с их дочерью на руках.
Рита медленно опустила руки, чувствуя, как маленькие иголочки исчезают одна за другой, серебристые нити обиженно растворяются в ее голове, а затем с трудом поднялась на ноги, чуть отходя от девушки, которой не могла помочь. Где-то вдали завыла сирена службы спасения, возвещая о том, что ее участие больше и не нужно.
Глава 3
На третьем этаже маленького, но уютного отеля было тихо и спокойно. Большинство постояльцев уже находились в своих номерах, устав от прогулок, а те, у которых еще имелись силы, в отель пока не вернулись. Рита тихонько закрыла дверь соседнего номера, придерживая ее обеими руками, чтобы она не хлопнула от нечаянного сквозняка, и практически на цыпочках дошла до своего.
Марк полулежал на кровати, привычно опершись спиной на подушку и положив большой альбом на колено согнутой правой ноги. Левая, особенно сильно пострадавшая во время аварии, оставалась выпрямлена, и Рита была уверена, что завтра он на нее уже не ступит. Не то чтобы она не предупреждала…
Он что-то рисовал в альбоме простым карандашом и удивленно посмотрел на нее, когда она вошла одна.