Дурные намерения

В шесть часов пятничного вечера посетителей в «Тортуге» было предостаточно, бармен и официанты обслуживали клиентов, повара готовили шашлык и мясо на кости, телевизоры, висевшие под потолком, крутили спортивные каналы, а из колонок звучал бодрый хард-рок.

В круглой комнате за одним из столов сидели двое мужчин, тихонько разговаривали и потягивали пиво из высоких охлаждённых бокалов. На столе между ними стояли тарелки с фисташками и стружкой кальмара, а в центре высилась пивная башня на четыре литра.

Мужчины были более чем не похожи друг на друга. Один светлокожий и светловолосый, движения его плавные, как движения музыканта, играющего на арфе. В разговоре он растягивал гласные буквы и делал акцент на звонких согласных, такую речь называют «манерной». Одет он был в светлые брюки из ситца, светлые мокасины и белую безрукавку, на которой нарисованный скелет, под надписью «80’ Legends of Rock», разбивал гитару об пол. Мужчина был тонкокостным, лицо скуластое, глаза пронзительно голубые, а манеры спокойные и аристократические.

Второй же был полной его противоположностью. Широкоплечий, лысый, с серыми глазами и кожей такой смуглой, что он был больше похож на индейца чероки, нежели обитателя российского юга. Одет он был в цветастые бермуды, мокасины и бирюзовую футболку с изображением четырёх горящих тузов и надписью «Gambler». Картину дополняли двухнедельная борода, серёжка в правом ухе и прищур хитрых глаз. Его движения были тяжеловесными, а голос грубоватый и с хрипотцой.

Такие, внешне непохожие мужчины, на самом деле, были хорошими друзьями, и знали друг друга уже много лет. И не первый раз собирались они за кружкой пива или бутылкой рома, чтобы обсудить дела текущие и запланировать дела на будущее.

Сейчас смуглокожий, наклонясь над столом, говорил светлокожему, лицо которого выражало сомнение:

– То, что мы делаем здесь, мы делаем уже по хрен знает какому разу, а всё, что становится обыденным, превращается в бытовое. Застой в делах, Ларри, это всегда откат назад, в ту грёбанную жопу, из которой мы с тобой не один год выбирались.

Ларри же, полное имя которого было Лаврентий, сидел откинувшись, одной рукой держась за холодный бокал с пивом, а вторую положив на спинку скамейки. Открытый жест, говоривший, что он готов принимать любую информацию от собеседника, противоречил выражению его тонкого лица. Смуглый же продолжал рассуждение:

– Тебе нравится заниматься тем дерьмом, которым ты занимаешься. Это замечательно. Я не хочу отнимать у тебя эту возможность. Я лишь хочу подумать над делом, которое принесёт дополнительные дивиденды. Ты только вслушайся в это слово, Ларри: «Ди-ви-ден-ды». Согласно толковому словарю Михаила Громина, дивиденды – это наличная или безналичная валюта, которая позволит нам поменять этот захудалый городишко, ставший волею судьбы нашей тюрьмой, на места получше.

Смуглый прервал словесный поток, чтобы смочить горло глотком пива, и Лаврентий воспользовался возникшей паузой:

– Миша, только внеси коррективы в свой толковый словарь: неосторожное получение дивидендов может сменить город, ставший тюрьмой, на тюрьму настоящую. Перефразируя фразу «Уходя, уходи», я бы сказал: «Улучшая, улучшай». Зная тебя, осмелюсь предположить, что идеи твои законными будут с натяжкой.

– Знаешь, Ларри, последствий бояться, к инвесторам не ходить. К тому же, из нас двоих я занимаюсь законным бизнесом, да и кидалово меня совсем не улыбает. Я вырос из этих штанишек. Надо что-то новое.

– Ты неугомонный. Делай так, как считаешь нужным, – Ларри задумался на несколько секунд. – А мне нравится фраза: «делай так, как считаешь нужным», она снимает с меня всякую ответственность.

– То есть, ты меня поддержишь, когда надо будет?

Ларри неопределённо помахал правой рукой в воздухе, делая глоток пива.

– О чём базар-вокзал?

К их столу подошёл ещё один мужчина, примерно их возраста. Он был одет в светлый костюм, под пиджаком которого была белая рубашка с коротким рукавом. У него светло-русые вьющиеся волосы и голубые глаза. Лицо его не было красивым, но и не было уродливым, самое, пожалуй, не примечательное лицо. Сложен подошедший хорошо: не такой тонкий как Ларри, но и не такой плотный, как Миша.

– О, привет Триджи, – Миша пожал руку подошедшему. – Мы тебя уже заждались.

Звали мужчину Геннадий Геннадьевич Геннадьев, за что друзья в шутку называли его «Триджи».

– Здорово, парни, – подошедший пожал руки обоим и, сняв пиджак и небрежно бросив его на спинку скамьи, уселся рядом с Мишей. При всей его невыразительной внешности, одна деталь бросалась в глаза – волосатость рук от кисти до локтя. В правой руке он вертел тёмно-зелёные чётки. – Где мой бокал с пивом?

– Предпочитаешь тёплое? – Ларри нажал на кнопку вызова официанта. – Что это у тебя?

– Это? – Гена поднял руку. – Это чётки.

– С каких это пор ты ходишь с чётками? – Ларри протянул руку. – Дай-ка взглянуть.

Гена убрал руку и положил чётки в карман:

– Мне одна женщина подарила. Ты знаешь, такие вещи хранят энергетику владельца и всё такое. В общем, нельзя их в другие руки отдавать.

Ларри ухмыльнулся:

– Женщина говоришь. Ладно, рассказывай: что нового в жизни?

– Да что нового в жизни, Ларс!? Ты знаешь: один большой кризис, две маленькие работы, и семейная жизнь катится в тартарары с грохотом и треском.

Подошла официантка, девушка лет двадцати с выразительными глазами орехового цвета и пухлыми губами. Она улыбнулась Мише, от чего на щеках появились ямочки, поставила перед Геной охлажденный бокал и заменила пивную башню. Гена и Ларри проводили её взглядом, после чего Гена сказал:

– Никогда, наверно, к этому не привыкну.

Мужчины чокнулись, и Гена сделал внушительный глоток, осушив половину бокала.

– Я чувствую, что в воздухе пахнет грозой, – покачал головой Геннадий. – Прямо таки воняет озоном. Может у меня опухоль мозга!?

– Триджи, не болтай ерунды, – Миша похлопал друга по плечу. – Всё наладится, не распускай сопли.

– Да я серьёзно. Смотри, у меня даже кожа зеленеет. Вот, под кольцом, – Гена сдвинул обручальное кольцо, показывая тёмно-зелёную полоску кожи.

– Это от нервов, а не от опухоли, – сказал Ларри. – Тебе надо в отпуск. Взять жену и детей…

– Ага, и на море, – перебил его Гена, ухмыльнувшись.

Ларри призадумался:

– Ты можешь слетать на Камчатку, например. Говорят, там медведи прямо по улицам ходят. Может тебе понравится такой экстрим.

– Ну, чем не вариант, – ответил Гена. – Так, даю установку: мы собрались сегодня прибухнуть, давайте не о злободневном. Что вы тут обсуждали-то?

И прежде чем Миша или Ларри успели что-то сказать, Гена перевёл разговор на другую тему:

– Кстати, завтра второй день выставки народного искусства в Выставочном зале на Набережке. Никто не желает сходить?

Ларри вздохнул и закатил глаза:

– Триджи, у тебя удивительная способность интересоваться делами других, не интересуясь ими.

Гена только хотел возразить, как его перебил Миша:

– Ты знаешь, лучше я буду возделывать виноградники с зари до ночи, получая больше одного динария, чем стоять на торжище и ждать некой милости.

Гена взглянул на Ларри и показал большим пальцем в сторону Миши:

– Ты понимаешь, о чём он?

– Михаил у нас не любит развлечений, кроме как напиваться в собственном же баре, – пожал плечами Ларри. – И вот от скуки в его голове зреют разные невероятные идеи.

– Идеи, идеи, – пробурчал Миша. – Жрать будем?

– Роллы, – сказал Ларри.

– И мне роллы, – поддакнул Гена. – Только горячие.

Миша нажал на кнопку, и та же девушка появилась спустя десять секунд.

– Принеси нам «корабль», будь добра. Только сёмгу замените на горячие роллы.

Девушка кивнула.

– Так, – Миша задумался. – И мне шашлык из свиной шеи. Шашлык будете?

И Ларри, и Гена покачали головами.

– И, знаешь что ещё, – продолжил Миша. – Перед всем этим великолепием принеси нам тарелочку с рыбной нарезкой. Вот прям сразу.