Страница 9 из 32
Перед тем, как покинуть машину, врач прощупал мой пульс, измерил кровяное давление, довольный, хлопнул ладонью по плечу, протянул кружку с водой и благословил на подвиг.
Через десять минут я остался один, наедине с полупустыней. Нужно было обживаться на новом месте и решать, куда направлять свои ноги. На юге делать не чего. Насколько я помнил, там, до самого Афганистана простиралась безлюдная пустошь. Запад тоже не годился. До Кагана мне не дойти, и шансов встретить какого – либо аборигена на своём пути практически не было. Восток тоже не обещал ничего хорошего. Не думаю, чтобы меня высадили в пригороде Душанбе.
Прикинув, я определил по компасу направление на север, засёк время и зашагал навстречу будущему.
К восьми утра я отмахал километров двадцать, при каждой остановке внимательно изучал местность, но на присутствие человека не было и намёка. Зато солнце, как дамоклов меч, висело над головой, готовое обрушить на мою потную шею разящее жало. Хотелось пить, и я понял, что дальше идти по такому пеклу опасно. Да и темп, который я себе предложил, не годился. При такой прыти далеко не уйдёшь. Нужно делать привал, искать хоть какую – то тень. Но где её найти, если до самого горизонта просматривается только чахлая, перегоревшая за лето, трава, да голые, как скелеты животных, сучки саксаула. Однако мне жутко повезло. Набрасывая на сучки куртку, наподобие шатра, я заметил вдали какой – то холмик, и когда подошёл поближе, обнаружил давно покинутый, полуразрушенный временем и полузасыпанный песчаными бурями колодец. Когда – то здесь проходили караваны с товарами, но не это обрадовало меня, а возможность укрыться от серьёзного противника.
Весь день провёл я у колодца, скрываясь в жидкой тени и борясь с искушением спуститься вниз. Там не только прохладней, но могла быть и вода. Однако у меня хватило ума, чтобы не похоронить себя заживо.
После полудня я позволил себе сделать хороший глоток из фляжки. Почти горячая, вода никак не освежила меня, и я пожалел, что не заполнил её кофе или крепким чаем. Была суббота, и ребята точно потягивают сейчас под навесом шашлычной кисленькое каганское пиво. Как я сейчас им завидовал! Что ж, что не свежее, зато мокрое.
К вечеру жара стала спадать, и я, глотнув водички на дорожку, двинулся в путь, ориентируясь на Полярную звезду. Шёл медленно, сознательно шумел, разговаривал и пел, нарушая фантастическую тишину и распугивая ночных обитателей пустыни. Больше всего боялся потревожить какую-нибудь неосторожную гадюку. На ногах у меня были яловые сапоги на толстой подошве, но кто знает, какой длины у неё зубы. Скорпионы – тоже не радость. Говорят, что в этих местах встречается Чёрная вдова, редкая стерва, которая после первой брачной ночи равнодушно отправляет мужа на тот свет. Отвратительное насекомое с садистскими замашками. Вот, наверное, у кого не бывает любовников!
Еды нам не выдали. В пустыне она не так важна. Крокодилы, говорят, по два года могут обходиться без пищи. Зато воды у них – по самые ноздри. А у меня отсутствовало и то, и другое. Отполированный сухарик Гвозденко здесь бы не помешал, хотя во рту будто прошлись рашпилем.
Я шагал и шагал, как запрограммированный робот, иногда сверяя направление по компасу и зорко вглядываясь в темноту. Был бы костерочек на краю земли, я бы и его заметил. Но ничего похожего не попадалось. Незнакомые звуки пугающе доносились со всех сторон. То раздавалось вкрадчивое шипение, похожее на воздушную струю из проколотой камеры, то слышался цокот лошадиных копыт, то доносился издали протяжный хохот всегда голодных шакалов. Изредка вспыхивали и растворялись в ночи блуждающие зелёные огоньки, словно фонари поисковой группы. Переполненная жизнью, пустыня превратилась в гигантское поле битвы за жизнь, и в этой смертельной схватке выживали сильнейшие. Каждый чувствовал себя охотником и потенциальной жертвой одновременно. Нападение – лучший способ защиты, но когда ты с жадностью пожираешь свою добычу и инстинкт самосохранения у тебя подавлен, наступает самое благоприятное время с тобой расправиться. Точь – в – точь, как у людей.
Накануне эксперимента по поведению экипажей в экстремальных условиях профессионалы рассказали нам, как вести себя в тех или иных ситуациях. Однако практика превзошла теорию. Особенно страшила встреча с неизвестностью. Нервы мои были напряжены до предела, как натянутые струны. Чуть задень, – и они лопнут к чёртовой матери. Я начал бояться, было какое – то назойливое ощущение, что рядом со мной кто – то есть, и этот « кто – то» – враг.
Не в силах больше сопротивляться растущему страху, я остановился, вытащил одну из трёх сигнальных ракет и запустил её в густую и вязкую, как кисель, ночную тьму. Вспыхнув красным пламенем, цветом тревоги, она озарила окружающий мир на несколько секунд, и всё замерло, шокированное никогда невиданным зрелищем. Ни звука, ни движения, никаких признаков жизни. И вокруг только голая, песчаная земля, похожая на гигантский, никому не нужный, пляж.
Ракета потухла, и тьма стала ещё гуще. Я надеялся на чудо: вдруг повезёт, и кто-нибудь заметил мой отчаянный крик о помощи. Однако чуда не произошло.
До самого рассвета я брёл в выбранном направлении, наблюдая, как с восходом солнца жизнь пустыни замирает. Да и была ли она на самом деле? Может быть, это были галлюцинации моего уставшего, воспалённого мозга.
Воды осталось пол – фляжки. Очень мало для двух предстоящих дней. Я старался о ней не думать, но ничего не получалось.
Где – то я читал или видел, что человек, оказавшись в похожем на моё, положении, убил змею и выпил её кровь. Интересно, сумел бы я повторить его поступок? Не уверен. Следовательно, я ещё не дошёл до его кондиции, и общее состояние моего организма вполне удовлетворительное. Потеть я стал меньше, но губы пересохли. Пора позаботиться и о днёвке. К счастью, на своём курсе я заметил целое скопище саксаула и поспешил ему навстречу. Хоть какая – то, но тень. И если сверху набросать травы, может получиться отличный шалашик.
Метров за пятнадцать до цели я понял, что опоздал. Облюбованное место занимал метровой длины варан. И хотя я знал, что на людей они не нападают, на всякий случай вытащил пистолет, снял с предохранителя и передёрнул затвором. Не шевелясь, мерзкая рептилия смотрела на меня застывшим взглядом и надеялась, что я её не замечу и пройду мимо. Однако выбора у меня не было, и вместо того, чтобы отпугнуть её выстрелом, я заорал благим матом. Варан среагировал, недовольно покинул укрытие и неторопливо пошёл прочь. И только когда он скрылся за барханами, я пожалел, что не пристукнул эту гадюку: местные жители, говорят, иногда употребляют их в пищу, а в каком – то африканском племени мясо варанов считается деликатесом.
Я набросал поверх саксаула целую кучу жухлой травы, обследовал место будущей лёжки на предмет нежелательных соседей, сделал нору, расстелил лётную куртку, лёг и занялся проверкой радиостанции. Как только я щёлкнул тумблером, она чётко заработала. Оставалось выпустить антенну, включить сигнал аварийного бедствия, и помощь придёт. Но я был слишком молод и тщеславен, чтобы так вот, без всякого сопротивления сдаться какой – то природной аномалии. И потом, ситуация находится под контролем, воды ещё не менее четверти фляги. Это – ой, как много, по сравнению с теми, у которых её нет.
К вечеру я окончательно высох. Воды почти не осталось, идти никак не хотелось, но я пересилил себя, встал и пошёл на север. « К чёрту эти дурацкие игры, – подумал я, прошагав часа три. – Если к утру никого не встречу, включу сигнал бедствия».
Во рту всё высохло, язык, словно наждаком, карябал нёбо, обезвоженные, сухие губы грозились потрескаться. Идти дальше не было сил. С тоской оглядев горизонт и не заметив признаков присутствия человека, я включил радиостанцию и нажал на кнопку « SOS».
Через полтора часа на мой «маячок» пожаловал долгожданный, по форме напоминающий головастика, геликоптер. Он приземлился почти рядом, но доплёлся я до него с трудом. Мне помогли подняться в грузовую кабину, встретили, как ни в чём не бывало, и сунули в руки воды. В два глотка я опорожнил кружку и потребовал ещё.