Страница 31 из 32
Зоечка бесподобно крутила задом, приподнималась на руках, зубами рвала наволочки и повизгивала от удовольствия. Я наслаждался доступностью партнёрши, её раскованностью, и гордился, что покорил прелестное создание с первой встречи. Во мне бушевал звериный инстинкт самца – укротителя, я чувствовал себя господином и владыкой, непревзойдённым мастером штыковых атак и покорителем женских сердец. Моё тщеславие купалось в роскоши, и я благодарил судьбу, что она ко мне благосклонна.
Вылезая из постели, я заметил дольку лимона и сообразил, что она использовалась как противозачаточное средство.
– Давай пить чай, – сказала Зоенька, когда мы почистили пёрышки и привели себя в порядок. Пить чай по утрам, закусывая бутербродами, – традиция ленинградцев.
– У тебя какие планы на сегодня?
За окнами сияло воскресенье, занятий в университете не было, и я подумывал повидаться с родственниками. Если узнают, что я был в городе и не зашёл, могут не понять. Следовало заглянуть и в гостиницу. Дежурная по этажу наверняка заметила моё отсутствие, и я, по выработанному в армии иммунитету, хотел обезопасить себя от кривотолков. Кроме того, надо сделать и кое-какие закупки для семьи: до отъезда в Польшу оставались считанные дни.
Странно, но я не испытывал никаких угрызений совести перед женой. Ну, отхватил кусочек от чужого пирога, удовлетворил свою ненасытную утробу, сбросил давление – что из того? Что изменилось в мире? Не жить же мне долгий месяц всухомятку.
По общепринятым меркам действия мои аморальны. Может быть и так, но ценность мужика заключается в том, куда он возвращается после манёвра налево. Так я себя оправдывал, хотя глубоко в душе понимал, что здесь что-то не так.
Договорились с Зоей, что первую половину дня я займусь личными делами, а ближе к вечеру загляну на огонёк, с её разрешения.…
История моего краткосрочного романа со страстной девушкой была бы неполной, если бы я не рассказал о её развитии.
Уже стемнело, когда, нагруженный деликатесами из Елисеевского гастронома и падая от усталости, я ввалился в квартирку на Петроградской и вручил хозяйке букет розовых хризантем. Она была не одна и представила свою товарку – хрупкую изящную женщину с достаточно развитой грудью и чуть заметной мушкой на правой щеке. Пропорционально сложенная фигурка девушки напоминала Мэрилин Монро в миниатюре. Она казалась лёгкой, почти воздушной. Светлые, с подпалинкой, волосы, похожие на цвет спелой пшеницы, обрамляли круглое кукольное личико с тонким румянцем во всю щёку и маленькими ямочками по бокам. И когда я целовал протянутую руку с длинными пальцами, в серых глазах её уловил неподдельное любопытство к моей особе.
Не трудно было догадаться, что разговор обо мне уже состоялся, и присяжные заседатели вынесли свой вердикт. Тем лучше для всех.
Оказалось, что соседка Зоечки работает статисткой в Мариинском театре оперы и балета и что зовут её Людой.
У меня никогда не было знакомых балерин, и я с интересом рассматривал сидящее напротив милое создание, недоверчиво представляя, как оно может порхать по сцене.
Балет я полюбил с «Лебединого озера». Это не опера, где разговаривают неправдоподобно, это театр, в котором роли исполняют немые.
Напичканный произведениями французских романистов, я тут же преобразовал имя новой знакомой в «Люси».
Мы пили шампанское, заедая его маринованным виноградом, мололи всякую чепуху, и в порыве минутной откровенности я признался, что летаю и пишу:
– Почти как Сент Экзюпери, – пошутил я, – только у меня «Маленького принца» нет.
– Летать – это так романтично, – мечтательно закатила глаза Люси и наивно попросила: – Покатайте меня на вертолёте.
Я кисло улыбнулся и объяснил маленькой девочке, что военные вертушки предназначены для других целей.
– Очень жаль, – скривила она пухленькие губки и пригубила бокал.
Женщины говорят глазами, а любят ушами. Люси в меня определённо втюрилась. Она бесцеремонно разглядывала меня, словно покупала коня на базаре. Разве что в зубы не заглядывала и мышцы не щупала.
Зоечка не могла не видеть явного внимания своей подруги лично ко мне, но, лукаво улыбаясь, не обращала на это внимания. И я начал догадываться, что между ними, возможно, произошёл сговор по эксплуатации моего тела. Версия подтвердилась, когда Зоя отлучилась на кухню.
– Приходи ко мне в гости, – пригласила Люси. – Я живу этажом выше.
Мне стало весело:
– Мадам, вам не кажется, что мы с вами в разных весовых категориях?
– Мышь копны не боится, – рассмеялась балерина и строго приказала: – Жду в четверг к десяти вечера. Учти, я дважды не приглашаю…
Утром на кафедре меня поджидал Алик Лысенко.
– Ты где пропадаешь, старик? Несколько раз звонил в гостиницу.
Я коротко отчитался о своих приключениях, и он немедленно загорелся:
– Познакомь, в долгу не останусь. Впрочем, это мелочи. У меня проблемы покруче. Вчера пришлось съехать с квартиры – приехали хозяева. Так что принимай на постой, я и на раскладушке перекантуюсь.
Вечером после соблюдения небольших формальностей с администрацией отеля, мы сидели с Алькой в гостиничном номере и отмечали новоселье…
В четверг, ровно в 22.00 я нажал кнопку звонка в квартиру Люси, и дверь тотчас же открылась. Я понял, что меня ждали, и смело переступил через порог.– Тихо, – предупредила в прихожей женщина, – сына разбудишь.
– Ты что же, замужем?
– Что из того, – прошептала она. – Муж, уже как месяц, в командировке, а жить-то хочется. Раздевайся.
– А не застукают?– спросил я, прикидывая, что нахожусь на четвёртом этаже и что отступление перед грозящей опасностью возможно только через балкон. Перспектива не из приятных.
– Не бойся, – прошептала женщина. – Я сама боюсь.
В глубине комнаты в детской кроватке посапывал двухлетний малыш, мягко светил голубенький торшер, метались по стенам блики света от уличных фонарей, всё было призрачно и таинственно. Честно говоря, я впервые встретился с замужней женщиной, и подумал, что выступаю в роли сексуального вора. По существу так оно и было. Пока хозяин отсутствовал, я бесцеремонно забираюсь в чужую квартиру и краду его честь и достоинство. Знать бы, что Люси замужем, сомневаюсь, что клюнул бы на приманку. Есть же на свете хоть какая-то мужская солидарность. Но пути отступления отрезаны, игра началась, господа. Ставок больше нет.
Люси деловито распустила брючный ремень, сняла с меня рубашку и плавки и игриво пощекотала до предела возбуждённый фал.
– Фу, какой противный, – прошептала она в его адрес, взяла меня за руку и ввела в апартаменты.
В углу, прямо на полу был раскинут широкий матрац, прикрытый лёгкой накидкой и застеленный цветной простынёй. В изголовье лежали две пуховые подушки. Люси молча опустилась на жёсткое ложе и потянула меня за собой. Я не сопротивлялся. Она выскользнула из халатика, опустилась рядом и прильнула к моей груди. По телу мелкой дробью рассыпались короткие сочные поцелуи, и мешочек с удовольствием ощутил нежные ласки тонких пальцев.
Женщина не торопила события, наслаждаясь неограниченной властью над потенциальным любовником, и когда поняла, что я созрел, взяла в рот резиновое изделие и начала натягивать его на голову обезумевшего «ваньки». Ничего подобного до этого я не испытывал. Сердце зашлось в незнакомой истоме, каждая клеточка, каждая молекула моего организма запела, я провалился в небытие, и если есть рай таким, как его описывают, то в этот момент он должен быть похож на состояние моей души.
Люси озабоченно перекинула ножку через мой круп, ловко нанизала себя на шампур и растянулась в шпагате. Её маленькие, с кулачок, груди налились страстью, сосочки, обрамлённые светло– коричневым основанием, заострились, и она, опираясь на пятки, с пируэтами и азартом заскакала навстречу своему счастью.
Я глухо застонал и сразу же почувствовал ладонь девушки на своих губах: Люси оберегала наше уединение. Сдерживать себя дальше просто не хватило сил, и я мощно и толчками выплеснул накопившуюся страсть наружу. «Ванька» заметно заскучал, но девочка продолжала неистово трудиться и через минуту к моему удивлению заставила его выбраться из окопов и снова подняться в атаку.